Сюзанна Энок - Дьявол и Ангел
Брутус гавкнул и прыгнул навстречу маркизу. Отчаянно виляя хвостом, собака потащила беспомощную Анжелику вперед.
— О, только не снова, — пробормотала она, изо всех сил натягивая поводок. Несмотря на все ее усилия, они на полной скорости неслись к маркизу Эббонли.
— Нет, Брутус, — твердо заявил маркиз, когда собака добралась до него. Брутус немедленно уселся у ног лорда Эббонли. Джеймс наклонился и почесал его за ушами.
— Слава Богу, — вздохнула Анжелика, улыбаясь маркизу. — Очевидно, вы считаетесь одним из тех, кто его спас, и Брутус принимает вас.
— И в самом деле, слава Богу, — пробормотал он выпрямляясь. Его глаза сияли, когда Джеймс потянулся, чтобы взять ее свободную руку и поднести к своим губам.
Маркиз все еще выглядел бледным и уставшим, но ведь он вернулся в Лондон всего три дня назад.
— Как ваше самочувствие? — поинтересовалась Энджел, когда осознала, что разглядывает его.
— Улучшается, — ответил он. Однако юмор исчез из его глаз. — Почему вы не сказали мне о вас с Саймоном? — тихо спросил молодой человек.
Она также сделалась серьезной, чувство вины затопило ее.
— Вы уже слышали.
— В конце концов, я бы узнал об этом, разве не так? Саймон все-таки мой кузен.
Анжелике внезапно захотелось объяснить ему все, чтобы увидеть, как боль и обида исчезает из его глаз.
— Мне жаль, — ответила она. — Я хотела сказать вам, но…
— Но это секрет, ты же знаешь, — послышался еще один голос позади нее.
— Саймон! — воскликнула девушка, оборачиваясь и улыбаясь.
Саймон поклонился и сделал шаг вперед, чтобы поцеловать костяшки ее пальцев.
— Я рад, что ты вернулась из Парижа. — Взгляд на кузена был гораздо менее дружелюбным. — Я же сказал, что мы обсудим это позже, Джеймс. Это между мной и тобой, и не вовлекай сюда Анжелику.
Энджел склонялась к мнению, что так оно и есть, но до того, как она запротестовала, Брутус поднялся и подошел к Саймону. Он обнюхал сапоги сына виконта Уонсглена, а затем, нерешительно взмахнув хвостом, вернулся к Эббонли и уселся на его ногу.
— Брутус, не нанеси травму маркизу, — упрекнула его девушка, потянув за поводок.
Джеймс неохотно усмехнулся.
— Все в порядке. Он отдавил мою здоровую ногу. — Он перевел взгляд с нее на Саймона, а затем откашлялся. — Что ты думаешь об этом? — спросил он, поднимая трость и вращая ее в воздухе перед тем, как снова опустить ее под неуверенным взглядом Брутуса. — Я выгляжу неотразимым или просто немощным?
Анжелика засмеялась.
— О, несомненно, неотразимым.
— Не говори ему этого, — запротестовал Саймон. — Я пытался убедить Джейми остаться в постели, а теперь ты сказала ему, что он неотразим. Мне не остается ничего, кроме как сдаться.
— Это будет мудро, — прохладным тоном заметил Джеймс. Очевидно, маркиз не любил секретов, или, по крайней мере, тех, в которые он не был посвящен.
Саймон скорчил гримасу своему кузену.
— Итак, это твое новое домашнее животное? — поинтересовался он, скептически изучая мастиффа. — Джейми говорил, что ты обзавелась собакой. Эта, однако, кажется больше похожей на пони.
— Молчи, Саймон, — полушутя упрекнула его Энджел, — он очень чувствительный. Он ест только тогда, когда Генри или Хелен или я сидим рядом с ним. Думаю, что он скучает по своим приятелям.
— Что ж, Энджел, на самом деле он ведь не совсем домашнее животное, — заметил Саймон.
Брутус облизнул челюсти и вздохнул.
— А теперь — домашнее, — ответила Анжелика, — делая шаг вперед, чтобы приласкать собаку.
— Кто такие Генри и Хелен? — поинтересовался маркиз, поглядывая на нее.
— Мои брат с сестрой, — ответила Энджел, выпрямляясь. — Они близнецы. Мама и папа тоже считают их невыносимыми.
Он усмехнулся.
— Тогда я с нетерпением жду встречи с ними. — Энджел несколько мгновений улыбалась маркизу, а затем одернула себя и повернулась к Саймону. — Это напомнило мне. Вчера я получила письмо от Лили. Ожидается, что она приедет в Лондон в конце следующей недели.
— Это замечательно. Ты так много рассказывала мне о мисс Стенфред, что я ощущаю, что уже знаком с ней. — Мистер Тальбот бросил взгляд через плечо Энджел, выражение его лица стало более серьезным. — Но, возможно, я смогу прийти к тебе завтра на чашечку чая, и мы сможем дальше обсудить приезд твоей подруги.
Энджел повернулась, чтобы проследить за его взглядом. Из двух дюжин женщин, проезжающих верхом вдоль Дамской мили, все, кроме нескольких, казалось, посчитали ближний к ним край дорожки более интересным.
— Сплетницы, — усмехнулась девушка, снова отворачиваясь, раздраженная их откровенным любопытством.
— Сплетницы или нет, но не слишком прилично то, что нас видят здесь, разговаривающими с тобой, — заметил ее жених.
Энджел посмотрела на Эббонли и обнаружила, что тот наблюдает за ней. Почти немедленно он перевел взгляд на их аудиторию, а затем повернулся обратно к Саймону.
— Хорошо, у меня на ноге сидит мастифф, так что вы предлагаете сделать мне?
Энджел хихикнула.
— Позвольте мне. Надеюсь, получится. — Она потянула за поводок. — Пойдем, Брутус, вон там тебя ждут чудесные кролики, за которыми ты сможешь побегать.
С тяжелым вздохом собака поднялась, посмотрела на Саймона, еще раз махнула хвостом Джеймсу и пошла прочь.
— Увидимся завтра, Саймон, — через плечо попрощалась Энджел.
— Bonchance[4], леди Анжелика. — Маркиз отсалютовал ей кончиком своей трости, и она усмехнулась.
Девушка точно узнала, в какой момент мужчины скрылись из виду. Три всадницы перед ней немедленно спешились и приблизились, тогда, как остальные наконец-то решили опробовать другой конец дорожки.
— Энджел, это не маркиз Эббонли был с мистером Тальботом? — поинтересовалась одна из них, ее подруга Дженни.
— Да, это он, — ответила она.
Луиза Дилон с отвращением посмотрела на Брутуса.
— Откуда ты знаешь Дьявола?
— Мы прибыли в Дувр в одно и то же время. Его карета не появилась, так что мы подвезли его до дома, — ответила Анжелика, немного раздосадованная тем, что Луиза употребила прозвище Эббонли.
— Говорят, что Габриэла Мариетти была его любовницей до того, как он отправился на войну. Или одной из них, во всяком случае, — заметила Мэри Хэмптон, хотя ее никто не спрашивал.
Энджел перевела взгляд на Мэри. Она видела знаменитую оперную певицу несколько раз и считала ее довольно красивой. Однако сейчас, когда девушка думала о ней, то вспомнила, что в голосе итальянки было что-то скрипучее, так что, возможно, мисс Мариетти вовсе не настолько замечательна, как все вокруг предполагают.