Елена Арсеньева - Любовные чары

Как ни вслушивался Десмонд, слов «банничек-батюшко» он не разобрал и досадливо качнул головой: естество его все еще было растревожено живописным рассказом Олега. И вдруг вспомнилось, как тетушка Урсула, получившая в семье прозвище «Старшая ведьма» из-за чрезмерного пристрастия к оккультным наукам, выспрашивала мать про русские магические обряды. Та с охотою поведала о старинных девичьих выведываниях будущего жениха. Десмонд, хоть и был мал, запомнил разговор. Потому что все походило на сказку: матушка таинственным шепотом описывала, как положила в рождественскую ночь перстенек под подушку, как во сне ей явился высокий господин в синем камзоле с серебристой отделкой и надел перстенек на палец. Самое удивительное, что встреча Елены с ее будущим мужем именно так и содеялась: она на каком-то гулянье обронила перстенек и долго его искала, а незнакомец в синем с серебром камзоле его нашел и вернул огорченной владелице. С первого взгляда Елена и сэр Джордж влюбились друг в друга, так что сон оказался вещим. Матушка рассказывала и про другие гадания, признавшись, что у нее никогда не хватало храбрости встретить рождественскую полночь перед зеркалом.

– А вот я бы не побоялась, если бы могла хоть что-то узнать о Брайане! – грустно шепнула тетушка, вспомнив о женихе, исчезнувшем бесследно в день свадьбы, после венчания.

История была преудивительная: веселые гости затеяли играть в прятки. Нашли всех, кроме юного сэра Брайана. Когда кто-то из гостей обнаружил в подвале замка пуговицу с камзола сэра Брайана, Урсула вскрикнула и грохнулась оземь. А очнулась безумной. Угрюмая, нелюдимая, она все ходила по замку, заглядывая во все закоулки… Поговаривали, что сэр Брайан попросту сбежал от невесты, что любовь его была притворной. Урсула продолжала надеяться на встречу с женихом, и можно было не сомневаться, что после рассказа леди Елены она в ближайшее же Рождество принялась высматривать его в зеркале. А сейчас высматривает жениха неведомая Десмонду красавица, чей настойчивый шепот он ощущал не только слухом, но и всем телом, как зовущее прикосновение. У него невольно смутился дух, и, не совладав с чувствами, которые вдруг вспыхнули и овладели им всецело, Десмонд осторожно толкнул дверь, бесшумно шагнул вперед…

Когда некоторое время спустя он вновь стоял на том же пороге, ноги у него подгибались и слегка кружилась голова. Холод проникал под распахнутую одежду, но он ничего не чувствовал, все существо его трепетало и точно бы улыбалось блаженно. Среди сонма восхищенных мыслей, обращенных к той, что все еще лежала недвижима, была одна, почти испугавшая Десмонда: а хорошо бы никогда не расставаться с нежной красавицей, впервые познавшей любовь в его объятиях. Как ни странно, ему еще ни разу не доводилось обладать невинной девушкой. И вот эта случайная, невероятная встреча…

Предчувствие того, что в его жизнь вошло нечто новое, неведомое и тревожащее душу, овладело Десмондом. И он все медлил на пороге, не в силах отвести взгляда от девушки в ворохе смятых одежд на широкой банной лавке, ставшей ложем наслаждения.

Внезапно сквозь частый стук крови до него донеслись тяжелые шаги совсем рядом. Кто-то вошел в предбанник!

Олег? Ринулся на поиски кузена? Десмонду сделалось нестерпимо стыдно при мысли о том, что Олег увидит его стоящим над спящей почти обнаженной девушкой. Он только и успел, что резким движением набросить на нее свою тяжелую шубу, прикрывая от нескромного взора, а сам отпрянул за дверь, в густую непроглядную тень. И вовремя!

Дверь открывалась внутрь, и пришедший толкнул ее так сильно, что Десмонда, вжавшегося в стену, едва не пришибло. Он загородил светящийся огарочек, и Десмонд увидел очертания кряжистой, широкоплечей, длиннорукой мужской фигуры в тулупе и меховом треухе. Сердце стукнуло тревожно: это не Олег, сомнений нет. И не кучер Клим. Совсем незнакомый селянин! Догадку подтвердил тяжелый голос – никогда не слышал Десмонд такого грубого, скрежещущего голоса.

– Мать честная! – пробормотал вошедший. А потом, чуть громче: – Эка притча!

Десмонд непонимающе вскинул брови: только безнадежный кретин мог принять молодую красавицу за свою мать! Впрочем, очевидно, пришедший ошибся в темноте. Вот он шагнул к лавке, наклонился, потянул за тяжелый воротник, скрывавший лицо девушки до самых глаз… и Десмонд ощутил всем существом своим, как вздрогнул нежданный гость, потому что шуба скользнула на пол, открыв нескромному взору полунагое бесчувственное тело.

Ох, что же сделал Десмонд с девушкой, так нежно и доверчиво улыбавшейся ему! На какой позор обрек ее! Да разве можно надеяться, что грубый человек сохранит тайну? И тут же сердце с болью сжалось. А что, если девушка ожидала в баньке именно этого здоровяка, а он похитил то, что по праву должно было достаться другому? Ревность ослепила его, ноги подкосились. Десмонд даже ахнул – и ладонью испуганно зажал рот: не услышал ли незнакомец?

Однако тот, чудилось, вообще ничего не видел и не слышал сейчас. Но вот он надсадно втянул в себя воздух, громко причмокнул, а в следующий миг глыба его тела зашевелилась, на бревенчатой стене при свете свечи возникло уродливо изогнутое очертание его тела с каким-то устрашающе огромным предметом, торчащим внизу живота.

Зрелище было столь чудовищное, что Десмонд просто-таки обмер и некоторое время тупо глядел, как мужик взгромождается верхом на лавку, накрывая своей громадой бесчувственное тело девушки. Но вдруг раздался пронзительный крик, и столбняк, овладевший Десмондом, исчез. Нет, не радость заждавшейся любовницы слышалась в крике – исступленный, отчаянный ужас! Нелепые догадки, выдуманная ревность развеялись, как дымок под порывом ветра. Не глядя, он схватил что-то, оказавшееся под рукой, и с размаху послал этот предмет вперед…

В это же мгновение очнувшаяся девушка с такою силой ударила коленом навалившегося на нее насильника, что тот отпрянул – и голова его с грохотом врезалась в летящее оружие Десмонда, коим оказалась деревянная шайка.

Что-то разлетелось на куски. Через мгновение Десмонд сообразил: к сожалению, не голова разбойника, а шайка.

Мужик окаменело сидел верхом на лавке, покачивая, словно бы с легкой укоризною, головой в треухе. Десмонд судорожно зашарил вокруг, мечтая отыскать снаряд поувесистее, но тут мужик покачнулся, медленно сполз с лавки и простерся на полу. Девушка приподнялась, поглядела на него расширившимися глазами, а потом обессиленно рухнула навзничь, вновь лишившись чувств.

Десмонд осторожно шагнул вперед, отлепил от стола огарочек и склонился над недвижимым мужчиной. И отпрянул, узрев вытаращенные застывшие глаза, рот, ощеренный в застывшей ухмылке. Десмонд схватил лежащего за грудки, тряхнул… и понял: его внезапный соперник мертв.