Хизер Гротхаус - Влюбленный воин
— Я говорил об этом с лордом Найджелом, милорд, — сказал Баррет. — Именно поэтому я сейчас здесь.
— И что он тебе сказал? — спросил Тристан.
— Ну… — Баррет почесал затылок. — Он заявил, что не принимает советов от такого, как я. И сказал, что я должен жить в Гринли, если меня все это так беспокоит. — Гигант немного помолчал, потом вдруг расплылся в улыбке и добавил: — И вот я здесь.
— А что же он сказал о людях? — допытывался Тристан.
Баррет нахмурился и проворчал:
— Сказал, что не может оставить без них Сикрест, потому что близится время посева. И еще сказал, что здесь, в Гринли, все равно нет господина, поэтому и люди не нужны.
Тристан молчал, и Баррет в некотором смущении добавил:
— Может быть, потом, когда вы вступите в брак с леди…
— Да-да, очень хорошо, шериф, — перебил Тристан. На сей раз он не повысил голоса, но было очевидно, что он с трудом сдерживает гнев. — Благодарю тебя за службу, Баррет, и за то, что ты пытался вернуть сюда моих людей.
Резко развернувшись, Тристан направился к залу замка и вскоре исчез за массивной дверью. Какое-то время Фаро с Барретом молча поглядывали друг на друга. Потом оба последовали за своим господином. Покосившись на шерифа, Фаро с усмешкой проговорил:
— Скажи, ты всегда такой болван?
Баррет пожал могучими плечами и окинул презрительным взглядом своего смуглого спутника.
— А ты всегда разгуливаешь в женской одежде?
Глава 2
— Минерва! — громко закричала Хейд, призывая старуху из соседней комнаты.
Худенький мальчик, сидевший на табуретке лицом к девушке, снова заерзал, стараясь высвободить ногу, но Хейд крепко держала его за щиколотку. Рана на ноге мальчика уже загноилась, стопа сильно распухла.
Мальчик в очередной раз попытался высвободиться, и Хейд с вздохом проговорила:
— Хэм, пожалуйста, посиди спокойно. — Перебросив через плечо свою рыжую косу, она снова позвала: — Минерва!
Тут, наконец, послышались шаги, и в дверях появилась Минерва. Ее седые волосы, похожие на проволоку, стояли над головой, как нимб на древних иконах, а проницательные черные глаза пристально смотрели на девушку. В маленькой комнате за спиной старухи то и дело стонала женщина.
— Ну, в чем дело? — спросила она.
— Минерва, не дашь ли мне луковую припарку? Хейд указала на маленький глиняный кувшинчик, стоявший среди многих других кувшинов на самой верхней полке. В домике целительницы повсюду с потолка свисали связки сухих трав, а на огне вовсю кипело какое-то снадобье, распространявшее довольно приятный аромат.
Стоны, доносившиеся из соседней комнаты, сменились криками.
— Поднимись с места сама, ленивая девчонка, — проворчала Минерва. — Насколько я могу видеть, боль в ноге беспокоит малыша Хэма, а не тебя.
— Если я отпущу его ногу, он убежит, — заявила Хейд. Посмотрев на мальчика, она ласково ему улыбнулась: — Ведь верно, Хэмми?
— Да, верно. — Восьмилетний мальчишка энергично закивал. — Если придется, я и на одной ноге отсюда убегу, — добавил он с ухмылкой.
— Вот видишь? — Хейд снова взглянула на Минерву. Старуха что-то проворчала себе под нос и подошла поближе, чтобы посмотреть на ногу мальчика.
— Я вот что тебе скажу, милый. — Старуха строго посмотрела на Хэма. — Если ты убежишь до того, как Хейд тебя отпустит, тебе уже никакие припарки не понадобятся.
Мальчик потупился и с вздохом пробормотал:
— Хорошо, я не двинусь с места. Обещаю.
Тут из соседней комнаты снова раздался крик, и Минерва громко сказала:
— Иду-иду, Мэри. Только когда же ты перестанешь вопить и вытолкнешь, наконец, младенца наружу?
Хейд многозначительно посмотрела на Хэма, затем, поднявшись, взяла с полки кувшинчик с луковой припаркой и другие целебные травы. Когда она вернулась на место, мальчик послушно положил ногу ей на колено.
— Вот и хорошо, — сказала довольная Хейд с улыбкой. Она взяла пригоршню листьев и принялась растирать их в ладонях. Растирала же до тех пор, пока они не превратились во влажную массу. — А сейчас, Хэм, будет немного жечь, но зато ты ничего не почувствуешь, когда я стану очищать и сушить рану.
Глаза мальчика округлились, но он сидел тихо. Когда же Хейд принялась втирать массу из перетертых листьев ему в ногу, он громко закричал, и Хейд, чтобы как-то отвлечь его, сказала:
— Расскажи мне, что сегодня происходит в замке. Наверное, что-нибудь интересное… Знаешь, я видела сегодня каких-то незнакомых всадников. Кто они?
Хейд взяла лезвие, чтобы вскрыть гнойник, и мальчик, крепко зажмурившись, вцепился пальцами в табуретку.
— Они прибыли из Гринли, — пробормотал он с дрожью в голосе. — К лорду Найджелу.
Хейд направила лезвие в рану на ноге Хэма, и оттуда почти тотчас же стал вытекать густой желтый гной, чуть окрашенный кровью. Потом девушка осторожно давила кончиками пальцев на воспаленное место, чтобы ускорить выделение гноя. И она по-прежнему разговаривала с мальчиком.
— Но среди всадников я не заметила Баррета. — Хейд потянулась к жаровне, на которой стоял горшочек с теплой водой. — Неужели его среди них не было? — Окунув в воду чистую тряпицу, она обмыла ногу Хэма.
Мальчик выдохнул с облегчением и открыл глаза — должно быть, боль прошла.
— Да, там не было Баррета, — закивал Хэм. — Были только воины лорда Тристана.
— Но, Хэмми, ведь лорд… — Хейд внезапно умолкла, осознав, что означали слова мальчика. — Неужели он приехал? — спросила она, переходя на шепот.
— Да-да, приехал, — подтвердил Хэм. — Лорд Тристан уже прибыл в Гринли вместе со своими воинами.
Какое-то время Хейд молчала, осторожно смазывая рану луковой мазью. Затем, наложив свежую повязку, с улыбкой сказала:
— Вот и все, Хэмми. — Она сняла ногу мальчика со своего колена. — Я знаю, что уже теплеет, но все же надень башмак и носи его до тех пор, пока мазь не высохнет. А через три дня снова покажи мне ногу. Понял?
— Да, — кивнул Хэм и посмотрел на дверь.
— Что ж, тогда беги. — Хейд снова улыбнулась.
Когда малыш ушел, Хейд стала в волнении расхаживать по комнате. «Итак, Молот Вильгельма, наконец прибыл, — думала она. — Почти десять лет он опустошал Англию, а теперь явился за наградой. И, наверное, ужасно удивился, когда обнаружил, что замок пуст».
Из соседней комнаты вновь донесся пронзительный крик, а затем послышался плач младенца, четвертого ребенка в семье Мэри. Эта женщина пришла в Сикрест из Гринли много лет назад и вышла замуж за Джона, также покинувшего Гринли. Но неужели теперь, после прибытия лорда Тристана, им придется возвращаться?
