Линда Ховард - Леди с Запада
Эмма откашлялась и, с трудом преодолевая смущение, заговорила:
Знаешь, Джон трогал мои груди, и потому, потом у него между ног все становилось твердым. — Эмма опустила голову. Она не могла смотреть Викторин в глаза. — Мне кажется, муж делает чтото между ногами у жены, и от этого появляются дети.
Виктория почувствовала, что ей стало трудно дышать. Значит, майор будет касаться ее грудей. Господи, как это ужасно? Он будет поднимать ее ночную рубашку, а его самые интимные места будут у нее между ног. Желчь подкатила ей к горлу. Ее начало тошнить. Перед глазами встала омерзительная картина: майор своими грубыми толстыми пальцами мнет ее груди. Виктория сжала кулаки.
Эмма не заметила этого, она попрежнему не поднимала глаз.
— Конечно, Джон никогда не делал ничего, что могло бы обесчестить меня, — продолжала она, — да теперь я об этом жалею. Мне нравились его поцелуи и прикосновения, мне хотелось, чтобы он довел все до конца. Тогда, может быть, у меня остался бы ребенок… — Эмма покраснела. — А ты мне не расскажешь, когда будешь знать наверняка? — спросила она Викторию.
Разумеется, благовоспитанные дамы никогда не обсуждают подобных тем, но теперь Викторию это не смущало. Она утвердительно кивнула кузине. Они с Эммой должны поддерживать друг друга и вместе защищать Селию. Ведь она видела в окружающих только хорошее и была простодушна и доверчива.
Виктория оглядела спальню. Эта комната была просторнее, чем у нее дома, в ней было больше воздуха. Сегодня она перестанет быть Викторией Уэйверли и превратится в миссис МакЛейн, а спустя какоето время станет матерью. Это был ее долг, и она его выполнит. Она сама определила себе место в жизни.
Как хорошо воспитанная девушка, она должна стать безупречной женой и хозяйкой дома, опорой и поддержкой своему мужу. В ее кругу женщины всегда зависели от мужчин. Они были нежны, милы и терпеливы и занимались тем, чем и положено было заниматься женщинам. И Виктория постарается стать именно такой женой, у нее нет другого выхода. В конце концов, не она первая, не она последняя, которая выходит замуж без любви. Таков удел многих, и, тем не менее, они жили полной жизнью, не роптали на свою судьбу Виктория была уверена, что ей это тоже удастся.
Но стоило ей подумать о предстоящей ночи, как вся ее уверенность исчезала и она не могла унять дрожь.
Маленькая блондинка никак не шла из головы Уилла Гарнета. У нее было хорошенькое светленькое личико, такие упругие круглые груди, не то что у Анжелины, отвисшие дальше некуда. Да и что возьмешь с Анжелины? Шлюха… Ляжет со всяким, кто заплатит. А эта блондинка, похоже, еще девственница. У Гарнета даже слюнки потекли. Он будет у нее первым. Интересно посмотреть, на ее кукольное личико, когда он возьмет ее. Готов биться об заклад, что ей это понравится. Она совсем не такая, как ее сестразазнайка. Хозяину вряд ли что перепадет от нее в постели.
Гарнет скосил глаза на Ропера. Он недолюбливал его и знал, что тот отвечает ему тем же. Но на свадьбе хозяина им предстояло быть рядом. Майор приказал, чтобы все было чинно благородно и никаких скандалов.
— Жена хозяина не оченьто, — сказал он, прокашлявшись, — вот малышка — это да!
Ропер занимался своим огромным револьвером и даже не взглянул на Гарнета.
«Чертов индюк!»— с гневом подумал Гарнет.
Гарнет давно бы выставил его пинком под зад. Но Ропер был опасен. Никто его пальцем не смел тронуть, даже майор. А случись чтонибудь подобное, и пули в затылок не миновать. Многие на ранчо таили зло на него, однако никто не решался с ним разделаться. Ропер был здесь уже несколько месяцев, но Гарнету до сих пор так ничего и не удалось о нем узнать, кроме того, что он прекрасно умеет обращаться с лошадьми, никогда не расстается с оружием, стреляет без промаха и всегда хладнокровен. Гарнету казалось, что он вообще не способен чувствовать; такой холод шел от его взгляда. Ропер был всегда настороже. Вот и сейчас, начав чистить пистолеты, он разрядил только один. На поясе у него висел огромный нож, а другой, тонкий и острый, был заткнут за голенище сапога. Это те ножи, о которых Гарнету известно, но он подозревал, что, по крайней мере, еще один должен быть спрятан гдето у Ропера на теле.
Однако такую репутацию Ропер приобрел вовсе не потому, что был увешан оружием. Его стали бояться после того, как он расправился с Чарли Гестом за пару месяцев до свадьбы майора. Чарли всегда был не в меру разговорчив, но мозгов у него явно не хватало. Он отличался вздорным характером и тиранил всех, кто был послабее. Но Гарнета потрясло не то, что Ропер убил Геста, — за, это на него никто в обиде не был, — а то, как он это сделал.
Чарли невзлюбил Ропера с первой минуты и принялся насмехаться над ним, как умел только он. Ропер оставался совершенно невозмутимым, и это бесило Теста еще больше. Казалось, Ропер вообще не видел Чарли, как сейчас Гарнета. Может, это тянулось бы еще долго, не соверши Гест роковой ошибки: он схватился за ружье. Это была чертовская глупость. Никто даже не понял, что произошло. Ропер стрелой подскочил к Чарли, повалил его на пол и, обхватив его шею левой рукой, правой надавил на затылок. Кости хрустнули, и Гест остался лежать на полу со свернутой шеей. Ропер даже не поморщился и, не взглянув больше на свою жертву вернулся к прерванным занятиям. Воцарилась мертвая тишина, которую нарушил один из загонщиков.
Почему ты не застрелил его? — спросил он.
— Он не стоил пули, — ответил Ропер, даже не подняв головы.
Самолюбию майора льстило, что у него служил такой человек. Это придавало ему определенный вес. Гарнету совсем не нравилось, что его хозяин все больше и больше полагался на новичка, но ничего не мог поделать. Никто на ранчо не смел подступиться к Роперу, особенно после того, как он разделался с Гестом.
— Эта малышка — моя, — прошипел Гарнет, задетый молчанием Ропера.
Джейк, наконец, поднял голову.
Отлично, — ответил он равнодушно. Гарнета буквально взбесил его ответ. В этом типе нет ничего человеческого. Даже к Анжелине не ходит. Гарнет уже начал подозревать, что у него не все в порядке по женской части, однако сомнения рассеялись после того, как они вместе побывали в СантаФе. Там Ропер провел с женщиной целых три дня, не выходя из комнаты, и глупая баба провожала его с затуманившимися от печали глазами.
— Погоди, парень, уж я возьму тебя под прицел, — еле слышно произнес Гарнет.
— В любое время, — ответил Ропер с улыбкой, не изменившей бесстрастного взгляда его холодных глаз.
Глава 2
Свадебное платье Виктории было белоснежным, с длинными рукавами, высокой стойкой и узкой юбкой, какие носили модницы в Огасте. Селия, не переставая восторгаться нарядом сестры, охала и ахала, кружась в своем новом голубом платье.
