Вирджиния Браун - Обманчивая внешность
– Не понимаю, о чем ты, – начала было она, но его пальцы с силой сжали ее подбородок.
– Милая, не надо больше притворяться. Я знаю, порой это очень трудно, но ты не справишься одна. Ханна отстранилась, избегая его горящего взгляда.
– Тебе, должно быть, безразличны мои чувства, – произнесла она тихо.
В ответ он обвил рукой ее талию и привлек к себе.
– Нет, не безразличны, – шепнул он ей на ухо, вдыхая запах ее роскошных волос.
– Если ты говоришь о моей вере в Бога, то она не исчезла. Я не могу забыть о ней, она не уходит. Она преследует меня, оставаясь где-то в глубине души, несмотря ни на что. Порой мне казалось, что я больше не верю, я обращалась к Нему с негодованием и гневом, но тут же приходила мысль: если я в Него не верю, то с кем тогда разговариваю? – Ханна смущенно улыбнулась. – Джошуа Магуайр обрадовался бы, узнав об этом. Он всегда опасался, что, не вынеся тягот жизни, я потеряю веру.
– Джошуа Магуайр наверняка гордился бы тобой, Ханна, – сказал Крид и после паузы добавил: – Я ведь тоже горжусь.
Не смея шелохнуться и посмотреть ему в лицо, прочесть на нем дружеское чувство вместо более глубокого, Ханна прижалась к его груди. Так было безопаснее. Так она сможет еще немного продлить это счастье…
– Ханна, ну посмотри же на меня, – говорил Крид, нежно гладя се подбородок. Отсветы огня плясали на стенах пещеры, отражаясь в глазах девушки. – Ханна, я… я… – Казалось, он никак не мог выговорить слов, которые вертелись на языке. И тогда она посмотрела на него, словно желая приободрить. – Я люблю тебя, – выдохнул Крид.
Господи, да этих слов она ждала целую вечность, и теперь растерялась, не нашла что сказать. Часто-часто заморгала, закрыла глаза. Потом открыла, вздохнула и почувствовала, что от счастья закружилась голова.
– За что?
Крид опешил, выпустил ее из объятий и чуть отодвинулся, уставившись на нее:
– За что? Ну как за что?.. Сам не знаю. Просто люблю, и все…
– Так не бывает, – разочарованно произнесла Ханна. – Мне надо знать, за что.
Крид никогда не объяснялся в любви и не знал, что сказать.
«Надо же, испортить такой замечательный момент!» – подумал он раздраженно.
– Ой, ради Бога! – воскликнул он, поднимаясь. – Не понимаю, чего ты от меня хочешь!
Ханна тоже встала и, глядя ему в глаза, сказала:
– Я и сама не понимаю, но, если ты скажешь, сразу пойму, то это или не то, и все встанет на свои места. Иначе ничего между нами не будет.
Крид прошел в самое затененное место, остановился, взъерошил от волнения волосы. Затем вернулся, подошел к ней и заключил в объятия:
– Черт побери. Я люблю тебя за то, что ты забавная и глупая, храбрая и нежная, за то, что берешь на себя огромную ответственность и того же требуешь от других. За то, что веришь в существование добра, ну, просто за то, что ты Ханна и мне хорошо рядом с тобой. И вот теперь, если тебе не понравилось то, что я сказал…
Она не дала ему договорить и, охваченная радостью, бросилась в его объятия, обвила его шею руками и покрыла лицо поцелуями. Горячие слезы заструились по ее щекам, а голос стал неожиданно хриплым, когда она произнесла:
– Именно это я и хотела услышать, Крид Брэттон! И уверена, что люблю тебя больше всех на свете…
После этого слова были излишни. Впервые в жизни Крид Брэттон понял, что такое настоящая любовь.
Он взял ее маленькую руку, прижал к губам розовую ладонь. Ханну бросило в жар от вспыхнувшего желания.
Крид взял ее на руки и понес к расстеленным у костра одеялам. Сегодня его ласки были исполнены нежности. Все вокруг казалось волшебным, как в сказке.
Даже обычный серый валун походил на гнома, усевшегося на огромную поганку. А ветки, сложенные для поддержания костра, – на рыцарские доспехи.
И слова Крид шептал необычные:
– Ты самый сладкий нектар на свете. – Вот что делает с мужчиной любовь.
Ханна купалась в блаженстве. Ведь Крид ей признался в любви. Исполнилась ее заветная мечта. Теперь ничего ей больше в жизни не нужно. Она выстрадала это счастье и упивалась им.
Бог не покарал се за то, что в час испытаний она проявила слабость и отвернулась от Него. Он милостив и прощает заблудшим их слабости. Это Он посла ей Крида. Послал большую любовь. И Ханна сделает все, чтобы заслужить эту награду. И Его прощение. Крид тоже должен вернуться к вере. Ханна ему в этом поможет.
А сейчас любимый держал ее на руках и укачивал, словно ребенка.
В эту ночь Криду не пришлось раздевать Ханну: охваченная страстью, она сбросила с себя одежду, нетерпеливо расстегивая множество мелких жемчужных пуговиц, и наконец предстала перед Кридом во всей своей красе. Он глаз не мог отвести от ее роскошного тела, окутанного пелериной медных волос. Крид тоже освободился от одежды, и его загорелое тело контрастировало с ее белоснежным. Не хватало только художника, который запечатлел бы на холсте эту великолепную картину. Но третий всегда лишний. Если даже это художник. В эту поистине волшебную ночь им было хорошо вдвоем. Никогда еще они так не ласкали друг друга. Не испытывали такого блаженства. То паря в заоблачных высях, то возвращаясь с небес на землю. Казалось, их взлетам не будет конца. Но когда-нибудь все кончается. Усталые и счастливые, они лежали в объятиях друг друга. Наступил рассвет. Край неба порозовел. А они все еще спали и видели прекрасные сны.
Крид проснулся первым и тихонько поцеловал любимую.
Ханна открыла глаза:
– Я люблю тебя, Крид Брэттон. Он сжал ее в объятиях:
– Я тоже люблю тебя, Ханна Магуайр.
По синему небу плыли кружевные облачка. Дикие розы вились по стенам деревянных хижин и заборам. Их тонкий аромат смешивался с запахом спелых фруктов и свсжсско-шенной травы. Каменная стена окружала вновь выросшую траву и клумбы цветов возле маленького домика. На солнышке резвились детишки. Ветки созревших ягод клонились к земле, и мальчишки с загоревшими лицами с любопытством наблюдали за парочкой, остановившейся напротив миссии.
Миссия Святого Сердца Иисуса располагалась на вершине небольшого холма, поросшего высокой травой. Церковь переместили сюда с берега реки из опасения, что ее может затопить. От этого она только выиграла. Оформленная отцом Равалли, священником, итальянским миссионером, художником, скульптором и физиком, крошечная церковь была любовно преобразована в оазис красоты в диких местах Айдахо.
Отец Равалли, очевидно, скопировал один из больших европейских соборов, но в более простом варианте. Конечно, ему помогали индейцы. Членов племени ши-чу-умш и скицу переименовали в кордаленов. Название отлично прижилось. Духовные представители индейского племени пригласили судей, тогда и было принято решение, об учреждении миссии.