Жорж Онэ - Серж Панин
— Черт возьми! Вот поэтому-то они и изменились! — живо сказал Кейроль. — Ваша теща устроила мне ужасную сцену и запретила на будущее время давать вам деньги. Поймите, мой дорогой князь, положение мое относительно госпожи Деварен очень щекотливо. У меня есть ее капиталы, и капиталы значительные. К тому же ведь она поставила меня на дорогу. Я не могу быть неблагодарным и противиться ее желанию. Поставьте себя на мое место и судите справедливо, как мне поступить: или досадить вам, или ослушаться своей благодетельницы.
— Не плачьте, это бесполезно, — сказал Серж с презрительным смехом. — Я сочувствую вашим жалобам. Как видно, вы на стороне толстых мешков. Остается узнать, что это вам принесет.
— Князь, уверяю вас, я сам в отчаянии! — воскликнул Кейроль, сильно раздосадованный, что разговор принял такой оборот. — Послушайте, будьте рассудительны! Я не знаю, что вы сделали вашей теще, но она, казалось, ужасно восстановлена против вас. На вашем месте я остерегся бы стать в неприязненные отношения к госпоже Деварен: я сделал бы несколько уступок и помирился бы с ней. Видите ли, ласковый теленок двух маток сосет.
Серж смерил Кейроля глазами с головы до ног и, надев шляпу, с чрезвычайной заносчивостью сказал:
— Извините, мой милый: как банкир вы превосходны, если есть у вас деньги, но как моралист вы чрезвычайно смешны!
И, повернувшись на каблуках, ни говоря более ни слова, он вышел из конторы, оставя банкира совершенно смущенным.
Он шел по коридору, помахивая тросточкой. Им овладел глухой гнев, смешанный с каким-то беспокойством. Госпожа Деварен одним словом перекрыла источник, из которого он черпал деньги чересчур свободно в течение трех месяцев. Сегодня же вечером ему нужно было заплатить громадную сумму в клубе. Ему не хотелось обращаться к ростовщикам.
Серж сошел с лестницы в страшном бешенстве, спрашивая себя, как выйти из своего неприятного положения. Идти к госпоже Деварен и унизиться перед ней, как советовал ему Кейроль? Никогда! Теперь он начал горевать о своем сумасбродстве, которое поставило его в такое серьезное затруднение. Ведь с двумястами тысячами ливров годового дохода ему можно было жить блестящим образом. Он пригоршнями бросал золото за окна, а теперь эта неисчерпаемая касса, откуда он добывал свободно деньги, была закрыта непреодолимой волей.
Подходя к воротам, Серж услыхал знакомый голос. Он обернулся. Герцог, загадочно улыбаясь, по обыкновению, стоял перед ним, Серж поклонился и хотел пройти, но финансист взял его за руку.
— Почему это, князь, вы так проворно уходите? Видно, ваш кошелек полон, и вы боитесь, чтобы вас не ограбили.
И Герцог пальцем дотронулся до бокового кармана Сержа.
Панин не мог удержаться, чтобы не обнаружить досады, что заставило финансиста улыбнуться.
— Может быть, друг Кейроль сделал такое неприличие, что отказался исполнить просьбу?.. Да?.. Но подождите! Не поссорились ли вы вчера с госпожой Деварен? Черт возьми, кто это сказал мне об этом? Я знаю, что ваша теща говорила очень громко, угрожала, что лишит вас всякого кредита, а по вашему опечаленному лицу я угадываю, что этот дурак Кейроль слепо повинуется полученным приказаниям.
Раздраженный Серж собирался заговорить, но Герцога нелегко было перебить, да кроме того, его взгляд стеснял Панина. Казалось, финансист взглядом своим хотел проникнуть в карманы Панина, а князь инстинктивно сложил руки на груди, как будто для того, чтобы Герцог не увидел, что бумажник его пуст.
— О чем это вы говорите? — спросил Серж с деланной улыбкой.
— О таких вещах, которые вас особенно интересуют, — ответил фамильярно Герцог. — Будьте откровенны! Не правда ли, Кейроль отказал вам в деньгах? Как он глуп! Сколько вам нужно! Довольно вам сто тысяч франков? — И, написав несколько слов в чековой книжке, финансист протянул князю чек. — Невозможно, чтобы такой человек, как вы, был бы поставлен в затруднение из-за такой ничтожной суммы.
— Но, милостивый государь, — сказал изумленный Серж, отталкивая руку Герцога.
— Берите же! И не думайте считать себя обязанным благодарить меня: такой пустяк не стоит труда. Для меня это просто шутка.
Взяв князя под руку, Герцог вышел с ним.
— Ваша карета здесь? Хорошо! Моя карета поедет за вашей. Мы в это время потолкуем о делах. Положение, в котором вы находитесь, не может продолжаться. У меня есть возможность изменить его. — Финансист, не дожидаясь приглашения Панина, сел с ним в его карету. — Вспомните, что я прежде говорил вам, — продолжал Герцог, — в один прекрасный день я могу быть вам полезен, Тогда вы приняли важный вид, но я не настаивал. Теперь же, как видите, этот день наступил. Позвольте мне говорить с вами откровенно? Это моя всегдашняя привычка, но у нее есть хорошие стороны.
— Говорите! — ответил Серж, сильно заинтересованный.
— Князь, вы попались теперь впросак, если говорить попросту. Ваши потребности громадны, а доходы ничтожны.
— Но!.. — начал возражать Серж.
— Вот вы уже и сердитесь, — сказал, смеясь, финансист, — а я еще не кончил… На другой день свадьбы вы поставили свой дом на самую широкую ногу. Великолепные приемы, дивные экипажи, лошади, безукоризненная прислуга, скачки, охота. Словом, вы повели образ жизни знатного вельможи. К несчастью, чтобы вести такую широкую жизнь, надо тратить очень много. Вы же тратили, не считая, и приняли капитал за доход, так что в настоящее время вы почти разорены. Я не думаю, чтобы вы имели намерение переменить образ жизни и согласовать свои траты с тем малым доходом, который остался у вас, Не так ли? Для того, чтобы продолжать свою прежнюю жизнь и быть настолько материально обеспеченным, чтобы не стеснять себя в игре и относительно женщин, необходимо, чтобы в вашу кассу каждый год попадал круглый миллион.
— Вы считаете, как Баром, — сказал Серж с натянутой улыбкой.
— Это мое ремесло, — сказал холодно Герцог. — Можно двумя способами получать такую крупную сумму. Первый состоит в том, чтобы примириться с тещей и согласиться, ради денег, жить под ее властью. Я знаю госпожу Деварен: она на это согласится.
