Джулия Росс - Ночь греха
Энн обмякла в его поддерживающей руке. Она сдалась на волю этого экстаза полностью. Прикосновение его пальца к этому таинственному месту наполнило ее восторженным безумием.
– Да, – сказала она, – да.
Он слегка приподнял ее. Энн уперлась ногой в фонтан и прижалась к его плечам. Он чувствовала, что он возится с пуговицами, чтобы откинуть мешающую ткань. Она ощутила на своей голой коже обжигающий твердый жар. Она знала, что это значит. Она уже прикасалась к нему, уже была в страхе от его странности – первый урок греха. Теперь он опять пробивался в ее сокровенное место, горячий и шелковистый.
– Да, – сказала она. – О да, милорд… ми… о Джек! И медленно-медленно он опустил ее.
«Вот! О да! Вот! Вот так! Мой любимый падший ангел!» Медленно, медленно он вошел в нее, и она ощутила, что его тело крепко прижалось к ее. Неизмеримое наслаждение, неизмеримый грех.
– Ах, – сказала она. – Ах, Джек!
Он обхватил ее голову обеими руками и снова поцеловал. Его разбитые губы не просили о милосердии и не давали его. Потом прервал поцелуй и положил руки ей на талию. Он откинул назад голову и закрыл глаза, покачивая своими и ее бедрами и помогая ей найти ритм. Она сосредоточилась на своих ощущениях.
При каждом ударе в ней расцветал восторг. Она греховна, греховна и порочна и за пределами искупления. Но жар, стыд и блаженство смешались в одно огромное наслаждение.
«Наслаждение? Ах, какое бледное слово! Но да! Дай мне наслаждение! И прошу вас, милорд, вы позволите мне дать вам такое же?»
Он наполнил ее. Слабое, как растоптанные лепестки, ее тело покачивалось вместе с его, юбки скомканы вокруг талии и ниспадают вниз, на его руки. Накрепко запертая в его объятии, Энн сосредоточилась на нарастающей силе, исходившей от их соединения, пока наконец и это самозабвение не рассыпалось – и ее подхватили ужасающие, прекрасные волны экстаза…
Энн обмякла на его груди.
– Боже мой!
Энн подняла веки, отяжелевшие от волшебства. Волосы Джека темно сияли на фоне падающей воды, пряди спутались, дьявольски окрашенные красным и золотым – словно он мерцает в ореоле собственного пламени. Глаза у него еще закрыты, но лицо ясное, светлое и возвышенное – словно нет разбитого виска, синяков на челюсти и ранки в уголке рта. Сердце у нее чуть не разорвалось от любви к нему.
Энн прижалась щекой к его плечу. Ее голые ноги все еще обхватывали его талию, чулки отсырели. Кожа щиколоток и ступней розовеет сквозь ткань. Одна подвязка расстегнулась. Волосы наполовину распущены.
Она ему не нужна. В его жизни нет места для дочери диссентера, даже если он на ней женится. Он занимается с ней любовью только потому, что ему больно и в данный момент он беззащитен. Она это понимает. Ведь Джек и не притворяется, что есть что-то другое.
– Боже мой!
Она мечтательно повернула голову в сторону звука, слишком четкого, чтобы пропустить его мимо ушей на этот раз, крик большого горя, потрясения и ярости.
Спина Джек напряглась едва уловимо под ее ладонями, и жестокий жар бросился ей в лицо. И он открыл глаза и проследил за направлением ее взгляда. Унижение побежало по ее жилам. Двое мужчин стояли в дальнем конце дорожки между розами, не веря своим глазам.
Стыд слился с ужасным унижением. Их увидели! В таком положении! Энн хотелось умереть или исчезнуть, словно она никогда и не рождалась. Слезы настоящей горечи потекли, обжигая, ее покрасневшие щеки.
Но Джек не давал ей шевелиться. Он все еще был в ней. Она посмотрела на его лицо, на бешеный изгиб рта, на синяки, темно пятнавшие его кожу. Его мысли нельзя было прочесть. Что-то вроде раздражения? Что-то вроде таинственного иронического изумления? Что-то вроде ужаса?
Дикая дрожь пробежала по ее телу.
– Тише, тише, – сказал он, гладя ее по спине. – Все в порядке, они ушли.
– Ах! – От горя ее голос звучал сдавленно. – Что я наделала!
Он быстро поцеловал ее.
– Мы занимались любовью. Мы занимаемся любовью. Все в порядке. Я женюсь на вас. Женатые люди этим и занимаются.
– Но это были ваш брат и мистер Деворан! А мы… мы не в доме!
– Ги поймет. – Он ласково отвел с ее лицо спутанные пряди волос. Голос у него был теплый и веселый, успокаивающий. – Хотя ради фамильной чести Райдер, наверное, в свою очередь попытается убить меня.
– Но вы не этого хотели!
– Хотел? Чтобы мой брат и кузен нашли меня в саду роз, совокупляющимся с молодой добропорядочной леди? Чтобы увидели, как порочно я обращаюсь с гостьей моей матери на краю фонтана моей бабки?
– Это не смешно!
Джек еще раз поцеловал ее и медленно снял с себя.
– Нет, смешно, хотя в данный момент и не кажется забавным. Зато наши внуки, возможно, оценят это по достоинству.
– Но вы же не… Вы все еще…
Джек поставил ее на ноги и оправил ее юбки. Потом повернулся и, наклонившись, зачерпнул рукой воды. Он плеснул водой себе в лицо и на тело, а потом оглянулся и подмигнул ей.
– Холодная вода, сударыня, вот рекомендуемое средство при большинстве мужских проблем, – с официальным видом объявил он. – Холодная вода и порка творят чудеса, охлаждая нашу взбудораженную кровь.
– Вы не испытали удовольствия, – сказала она.
Джек привел в порядок одежду, потом снова повернулся к ней, застегнутый и аккуратный, хотя все еще обнаженный выше пояса. На губах усмешка, хотя ей показалось, что в глазах отражается ужасная пустота, что-то близкое к отчаянию. Энн отвернулась, не желая видеть этого, не желая признавать то, что это может означать.
– Уверяю вас, я испытал настоящее наслаждение. Достаточное, чтобы заслужить епитимью – несколько власяниц я закажу немедленно.
– Ваш брат тоже будет вас бить? И вы позволите ему?
Поддерживая ее одной рукой за талию, он подвел ее к каменной скамье под тисом.
– Нет, наказание Райдера будет гораздо изощреннее. Энн села и устремила взгляд на сад.
– Что он сделает?
– Не знаю.
Фонтан струился, ливень бесконечно повторялся, вечно возвращаясь в широкий каменный водоем. Энн сдвинула ноги и разгладила на коленях юбку. Она знала, что похожа сейчас на аккуратную школьную учительницу, которую внезапно и неожиданно протащили через живую изгородь. Так и есть – глупая деревенская девушка поощрила герцогского сына к непристойным вольностям и должна расплачиваться до конца дней своих.
– С вами все в порядке? – спросил Джек.
– Да-да, конечно. – Энн закусила губу. – Это я во всем виновата. Я, наверное, сошла с ума.
– Нет. Напротив, – сказал он. – Вы нормальный человек, один из самых нормальных, каких я только встречал. Ради Бога, не забывайте, кто вы и что мы сделали.
Она сглотнула слезы унижения, которые грозили вот-вот обжечь ей щеки.
