Дебра Дайер - Поверь в мечту

– Доброе утро, Принцесса.

– Доброе утро. Какая у вас ванна, мистер Кинкейд! – Тори подошла и опустила пальцы в теплую воду. – Должно быть, такие были в Древнем Риме.

– Интересно, и чем же древние римляне занимались в таких больших ваннах? – Он с улыбкой смотрел на нее.

Пальцы Тори пробежались по его руке.

– Думаю, они устраивали в них оргии. Туг может поместиться несколько человек.

– Ай-ай-ай, как неприлично! В ванне?

– А по-моему, звучит интригующе. – Тори отпустила простыню, и она соскользнула на пол. – Но если вы так думаете…

Она вскрикнула: приподнявшись, Спенс схватил ее за руки и опрокинул в ванну. Всплеск – и поток воды хлынул на пол.

Обнимая ее, он покрывал поцелуями нежную шею и шептал в маленькую раковину ушка:

– Кажется, я выпустил на свободу ненасытное чудовище.

– Ода!

Держась за него, она скользила по его телу, дразня и прижимаясь бедрами.

– О! Я чувствую, как просыпается еще одно чудовище! Наверное, это дракон.

– Боишься, Принцесса?

– Еще не знаю. Как ты думаешь, найдется ли тут где-нибудь рыцарь? Отважный, вооруженный мечом… Чтобы спасти меня. – Она с интересом наблюдала, как он взял с края ванны кусок мыла и намылил ладони. Аромат восковника наполнил комнату. Руки Спенса утонули в густой пене.

– Не бойся, Принцесса, это очень дружелюбный дракон.

Тори вздохнула, когда он коснулся ее тела. Пена покрыла груди, пузырьки щекотали кожу. Пальцы Спенса нашли ее соски, и он гладил и ласкал их до тех пор, пока они не отвердели и не выступили из массы мыльных пузырьков двумя потемневшими вершинками снежных гор. Дыхание ее участилось. Спенс обхватил ее бедра и начал разворачивать Тори в воде. Она открыла затуманенные глаза и удивленно спросила:

– Что ты делаешь? Я думала, дракон готов к бою.

– О, он давно готов!

– Тогда чего же желает мой дружелюбный дракон?

Спенс развернул ее спиной и посадил перед собой. Массу влажных локонов он положил себе на плечо и шепнул ей на ухо:

– Я думал, ты пришла принять ванну, Принцесса. Разве нет?

– Ты прекрасно знаешь, зачем я сюда пришла, – хрипло ответила она.

Она прижалась к нему спиной, а руки Спенса скользнули по ее груди и вниз, под воду. Чуть приподняв, он посадил ее на себя, и Тори, ощутив себя сидящей на горячем, твердом мужском жезле, с трудом перевела дыхание. Спенс чуть двигал бедрами, и Тори ощущала равномерное, сводящее с ума трение. Оно наполнило ее тело томной готовностью к наслаждению и вместе с тем пробудило внутри страшное ощущение пустоты. А Спенс, прислушиваясь к ее сбивчивому дыханию, нащупал пальцами самый чувствительный бугорок. Скоро дыхание превратилось в стоны, и, не в силах больше ждать, Тори взмолилась:

– Пожалуйста, Спенс…

– Ты готова?

– Да, да! – Она тщетно пыталась приподняться и нанизать себя на источник ее муки и наслаждения.

– Тише, милая, сейчас. – Он быстро развернул ее лицом к себе, приподнял бедра – и их стоны слились в один, как и их тела.

Тори плыла. Вода ласкала тело, образуя водовороты и выплескиваясь через край, когда их движения стали резче, нетерпеливее. Но не эти волны несли ее – страсть, кипящая внутри, словно море в шторм, ветер его дыхания, соленый вкус его пота, его губ… Никто никогда не говорил ей, что это может быть так… Что с каждым разом будет все лучше и лучше. Что разум уходит и остаются только чувства… Что можно желать, жаждать, сходить с ума. Стоны отражались эхом от белых мраморных стен. Солнце освещало переплетенные тела и брызги воды. Но они ничего не замечали. Только двое – на всей земле их сейчас было только двое, и лишь неровное дыхание и темп имели значение. Толчок, еще, глубже, глубже, и вот уже она сотрясается от наслаждения. Чувствуя, как ее мышцы сжимаются, Спенс зарычал и тоже достиг пика. Они замерли, обхватив друг друга так, как будто это был последний миг и вокруг них рушилась земля. А потом началось возвращение в реальность, и они вдруг ощутили, что вода стала остывать. Прижимая к себе жену, Спенс думал о том, как сильно эта женщина отличается от той, что еще недавно купалась, не снимая одежды. Он смог, это он пробудил в ней страсть… Но смог ли он затронуть ее сердце?

– Никогда еще так здорово не принимал ванну. – Он нежно поцеловал ее в плечо, провел губами по шее. – Может, ты потрешь мне спинку?

– Я подумаю. – Она засмеялась, глядя на него сияющими глазами. Ее волосы лежали на его плечах, как драгоценное кружево. Спенс провел рукой по ее бедру, не сознавая того, что прижимает ее все крепче, словно боясь потерять. Удержать – он должен удержать свою Тори…

Зазвенели медные кольца, шторы разъехались, и солнце залило комнату ярким светом. Тори застонала и зарылась лицом в подушку.

– Ну уж нет, не спи! Уже почти полдень, и я чуть жива от любопытства.

– Пэм! – Тори моргала, не веря своим глазам. – Что ты тут делаешь?

Пэм опустилась на край кровати и шутливо погрозила подруге пальцем:

– Мне следовало бы рассердиться на тебя! Подумать только, ты собиралась убежать с ним и ни слова не сказала мне – лучшей подруге!

– Боже мой! – Тори села, не замечая, что простыня упала и локоны рассыпались по обнаженной груди. Она усиленно терла глаза, пытаясь разогнать остатки сна.

Пэм засмеялась и дернула подругу за прядь волос.

– Ничего, ты привыкнешь. Первый раз, когда я проснулась не в своей девичьей кроватке, я тоже никак не могла прийти в себя. Но к этому быстро привыкаешь. Где-нибудь тут наверняка есть пеньюар.

Пеньюар отыскался на кресле возле кровати, и Пэм торжественно протянула его Тори.

– А где Кинкейд? Ты видела его сегодня утром? – с некоторой тревогой спросила Тори.

– Нет, он уехал до моего прихода. Но я вижу записку, которая, может статься, что-то прояснит.

Только теперь Тори заметила на соседней подушке красную розу, а под ней – белый листок бумаги. Она взяла цветок и обнаружила, что Спенс позаботился обрезать все шипы. Нежный аромат исходил от кроваво-красных лепестков. Тори прижала цветок к губам, наслаждаясь его недолговечной красотой.

Пэм стояла у окна, наблюдая за подругой с улыбкой любящей матери, которая радуется, видя, как учится ходить ее дитя.

– Похоже, мистер Кинкейд без ума от алых роз, – лукаво заметила она.

– Так же как и я, – ответила Тори.

Она развернула листок и прочла записку. Вздохнула, узнав, что увидит его не скоро – в лучшем случае после обеда.

– У него дела, – пояснила она Пэм. – Сегодня у него встреча с моим отцом.

– Подумать только, приди я на пару часов раньше и застала бы его в постели… – с шутливой досадой проговорила Пэм. – Ну может, в следующий раз, если я буду порасторопнее…