Кора Бек - Эльнара. Путешествие за море
Уже добрых четверть часа Генрих ходил по комнате, нетерпеливо поглядывая в сторону заветной двери. Когда же она, наконец, открылась и на пороге показалась Эли во всем своем великолепии, зрелый опытный муж, могущественный государь просто онемел от восхищения. Его молчание длилось так долго, что по-настоящему обеспокоенная мадам Эсюрель убрала ухо и приложила к замочной скважине глаз. Искушенная придворными интригами почтенная дама никогда прежде не видела Его Величество столь откровенно счастливым и немного растерянным одновременно. Конечно, мадам Эсюрель понимала, что красавица Эльнара безусловно хороша в ослепительно белоснежном наряде, который соблазнительно открывал ее стройную шею и изящные плечи и искусно подчеркивал невероятно тонкую талию. Платье было украшено тончайшими кружевами, а по краю широкого пышного подола и рукавов было обшито множеством мелких алмазов, загадочно мерцавших при свете праздничных огней. Но опытным нюхом старой интриганки мадам Эсюрель чувствовала, что Генрих, по которому страдало немало женских сердец, да не только в Ланшероне, но и далеко за его пределами, не просто восхищен красотой юной девушки — за его долгим молчанием крылось что-то более важное. Экономка взволнованно напряглась, словно молоденькая девица, шестым чувством вдруг угадавшая, что девушке намереваются сделать предложение весьма непристойного характера. Между тем Генрих подошел к Эли, смущенно стоявшей у самого порога.
— Мадемуазель Эльнара, после моей покойной матушки, память о которой я бережно храню в своем сердце, вы первая женщина, перед которой я склоняю голову и преклоняю колени, — великий король опустился на правое колено и нежно коснулся губами девичьей руки.
Это невинное прикосновение отозвалось бурной волной в крепком теле короля, но он достаточно быстро справился с собой и, поднявшись с колен, предложил красавице взять его под руку. При виде государя, торжественно появившегося рука об руку с девушкой, совсем недавно поразившей всех своей необычной красой и удивительной отвагой, зал взорвался овациями. Аплодисменты не смолкали до тех пор, пока Генрих и Эльнара не прошли к помосту, где стоял высокий позолоченный трон, рядом с которым в считанные минуты было установлено красивое и достаточно высокое кресло. Глядя на красавицу, выглядевшую еще более пленительной в новом изысканном наряде, вызвавшем дружный вздох зависти у дам, мало кто из присутствующих усомнился в том, кому предназначалось это кресло. Однако интригующее событие вызвало в зале оживленные пересуды. Генриху пришлось вскинуть вверх руку, призывая своих подданных к тишине.
— Дамы и господа, осталось немного времени до той волнующей минуты, когда часы пробьют полночь, возвещая о наступлении Нового года, а потому именно сейчас я хочу сообщить вам о завершающем и весьма приятном событии года уходящего. Позвольте представить вам графиню Ангалесскую! Я несказанно рад, что наше доброе общество пополнилось новым достойным именем! Ваши бурные аплодисменты великолепной графине Ангалесской!
Услышав эту новость, абсолютно неожиданную для всех, включая новоиспеченную графиню, зал охнул от удивления. Конечно, все помнили о завещании престарелого и одинокого графа Ангалесского, скончавшегося два года тому назад, который на протяжении многих лет был наставником Его Величества короля Генриха и перед смертью просил государя передать его фамильный титул и все владения тому человеку, кого он сочтет наиболее достойным этой высокой чести. Тем не менее никто не ожидал, что этой чести удостоится женщина, к тому же, по всей видимости, простолюдинка, волею случая оказавшаяся на славной земле Ланшерона.
Тем временем церемониймейстер объявил следующий танец — всеми любимый менуэт. Дамы и кавалеры выстроились друг против друга, образовав две длинные цепочки, оркестр заиграл плавную чарующую мелодию. Послышалось дружное шарканье ног. Кавалеры склонились в глубоком поклоне, дамы сделали изысканный реверанс. Король и Эльнара заняли свои места на помосте. Грациозно держа спину и не отрывая глаз от танцующих, девушка вполголоса произнесла:
— Ваше Величество, благодарю Вас за великодушие, но я хочу отказаться от вашего щедрого дара. Мой отец — скромный, но очень талантливый хоршикский лекарь, своим беззаветным трудом вернувший здоровье сотням, а то и тысячам людей. Я всегда гордилась и горжусь своими корнями, мне не нужны чужие титулы. Ведь разве в них настоящее счастье? Умоляю Вас, государь, после того, как закончится этот танец, сообщите вашим гостям, что известие о появлении нового имени в обществе было просто новогодним розыгрышем.
— Я ничего не имею против розыгрышей, графиня, — Генрих устремил на Эли внимательный взгляд пронзительных синих глаз, — и абсолютно согласен с вами, что счастье не в титулах. Скажу лишь, что мой наставник, покойный граф Ангалесский, наверняка одобрил бы мое решение о передаче его фамильного титула и всех владений именно вам. В любом человеке он всегда ценил чистоту и благородство души. Граф скончался два года тому назад, однако за это время мне так и не удалось осуществить его предсмертную волю. Возможно, я был очень строг в своих требованиях к претендентам на почетный графский титул одного из старейших и знатных родов Ланшерона, но я не жалею об этом. А кроме того, я несказанно рад, что душа моего любимого учителя наконец обретет или даже уже обрела долгожданный и заслуженный покой, ведь славный род графов Ангалесских сегодня продолжил свою историю.
— А почему у покойного графа не оказалось наследников? — тихо спросила посерьезневшая Эльнара.
— У своих родителей мой наставник был единственным сыном. К сожалению, они оба рано ушли из жизни, и графа с детства воспитывал его дядя по отцовской линии — человек одинокий и немного чудаковатый. Когда граф достиг совершеннолетия, ему посчастливилось встретить прелестную юную девушку из одного старинного, но обедневшего и уже угасающего рода. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре сочетались законным браком. Один за другим у них родились трое чудных ребятишек — два мальчика и девочка. Казалось, их счастье будет вечным, однако страшная болезнь в один год унесла жизнь всех трех маленьких ангелочков. Молодая безутешная мать не выдержала столь тяжкого испытания и, тихо угаснув, ушла вслед за своими детьми. Граф, в результате свалившихся на него ужасных бед, оказался прикован к постели. Почти два года он не мог пошевелить даже пальцем. Окружающие понимали его только по движению глаз. Однажды в его замок случайно забрел какой-то монах с далекого горного Тибета. Видимо, ему были известны некие тайны целительства, поскольку он сумел поставить на ноги несчастного хозяина дома. Вскоре граф Ангалесский изъявил желание стать моим наставником, за что я по сей день ему очень признателен. Ведь он не только дал мне знания, необходимые каждому человеку, но научил отличать истину от лжи, быть более терпимым по отношению к людям, не бояться трудностей и всегда идти до конца, даже когда безумно хочется все забыть и повернуть назад, начав жизнь с белого листа. Но это, как известно, никому не под силу: можно вырвать непонравившиеся страницы из книги, но никак не из летописи человеческой судьбы. Однако личная жизнь графа, увы, так и не сложилась. Он не сумел или не захотел забыть свою покойную жену и впустить в свое израненное сердце другую женщину, посвятив всю оставшуюся жизнь благородной просветительской миссии. Я любил графа Ангалесского, наверное, не меньше, чем родного отца.
