Никки Донован - В оковах страсти
Старая женщина утиной походкой вплыла в комнату.
— Ага, — протянула она, увидев наготу госпожи. — Все как я и ожидала. Вы с лордом Фоксом, похоже, достигли обоюдного согласия.
— Лучше помоги мне одеться, — приказала Николь, не обращая внимания на замечание служанки. — Да побыстрее. У меня нет времени!
— А куда нам торопиться? Что еще такого ты натворила?
— Я должна опередить Фокса и встретиться с менестрелем первой, — выпалила Николь на одном дыхании. — Сейчас я ничего не могу объяснить. Достаточно сказать, что Алан де Роми располагает сведениями, которые ни в коем случае не должны попасть к Фоксу.
Старушка Эмма покачала головой.
— Актеры уехали. Они снялись с места сегодня утром с первым проблеском зари. Милорд проснулся позже, когда их и след простыл, и не пустился за ними в погоню. Так что можешь по этому поводу не переживать. Теперь он занят приготовлениями к поездке в Марбо.
— Марбо? — У Николь екнуло сердце. В испуге она отшатнулась от Старушки Эммы, затягивавшей шнуровку ее платья. — О Господи! Он не должен туда ехать. Что, если кто-нибудь расскажет ему о Саймоне?
— Успокойся. В Марбо ни одна душа не знает о Саймоне, кроме Хилари и Жильбера. Но они тебя не выдадут. Разве ты им не веришь?
— А что, если он узнает о том, что я регулярно их навешаю? Что, если он сопоставит известные ему факты? Он уже знает, что я произвела на свет младенца мужского пола.
— Младенца, который, как всем известно, родился мертвым, — попыталась урезонить хозяйку Старушка Эмма. — С какой стати ему искать ребенка, которого, как он полагает, не существует?
Николь судорожно вздохнула. Может быть, Старушка Эмма права. У Фокса не было оснований разыскивать Саймона, следовательно, он не мог его найти. Но все же она не имела права уповать на судьбу.
— В любом случае я должна быстро собраться, — объявила Николь. — Я хочу поехать вместе с Фоксом.
Служанка скептически фыркнула:
— Ты поедешь с ним, если лорд Фокс позволит. А если он против, то тебе придется остаться.
— Я попробую его убедить, — твердо промолвила Николь, — Как-нибудь.
— Я хочу поехать в Марбо с тобой, — сообщила она Фоксу, когда обнаружила его на конюшне. Голос ее прозвучал холодно и решительно. — Моя подруга Хилари ждет второго ребенка, и я хочу отвезти ей специальный травяной сбор от Гленнит. Ей нужно успокаивающее для желудка. Я обещала, что привезу ей какое-нибудь снадобье.
Фокс смерил жену задумчивым взглядом.
— Ты выглядишь какой-то непричесанной. Я не подозревал, что за пределами опочивальни ты носишь распущенные волосы.
Николь вспыхнула. Она не могла ждать, пока Старушка Эмма заплетет косы. Она не думала, что Фокс будет так внимателен к ней.
— Ты такая… обворожительная. Но мне бы не хотелось, чтобы мои люди упивались твоей красотой. Пусть она будет усладой мне одному. — Он прищурил глаза. — Скажи, а почему ты не говорила о положении леди Хилари раньше? Такой предлог казался бы более благовидным для объяснения твоего недавнего визита к ней.
— Мне не пришло в голову. — Похоже, он хотел вывести ее из себя, но Николь решила не поддаваться. Не мытьем, так катаньем она заставит мужа взять ее с собой. — Пожалуйста, — взмолилась она. — У меня на душе будет спокойнее, если я повидаюсь и поговорю с Хилари.
— Ладно, — согласился он после непродолжительного раздумья. — Можешь ехать.
— Но сначала я должна наведаться к Гленнит, чтобы взять травы для Хилари. Ты позволишь мне отлучиться из крепости?
— Поскольку деревня находится по дороге в Марбо, мы могли бы встретиться с тобой во дворе у знахарки и оттуда продолжить путь вместе.
Она кивнула.
— Мне понадобится час. До встречи.
— Зачем ей такая суета? — полюбопытствовал Рейнар, подходя к Фоксу.
— Не знаю. Может, тебе удастся вытянуть правду у Гленнит после того, как мы отправимся в Марбо.
— Ха, — усмехнулся Рейнар. — Как будто она мне что-нибудь рассказывает. Но я в любом случае постараюсь выудить из нее хоть что-нибудь. Думаю, мы с ней неплохо проведем время.
— Пресвятая Богородица! — воскликнула Гленнит. — Твоим бедам нет конца. Не успеваем мы справиться с одними, как тут уже следующие на подходе. — Женщина замолчала и принялась рыться среди пакетиков с травами, потом задумчиво вскинула на Николь глаза. — В основе всех твоих проблем — Саймон. Если бы ты рассказала Фоксу правду о его сыне, то отпала бы нужда во всех измышлениях и интригах.
Николь грустно покачала головой. У нее было не так уж много времени, и она не хотела тратить его на пустые препирательства с Гленнит.
— Я уже говорила тебе, что не могу ему рассказать. Мой муж — человек сильных страстей во всех отношениях. Боюсь, что его способность ненавидеть равна его способности любить. Я не могу ставить безопасность Саймона в зависимость от непредсказуемого настроения моего мужа.
— И поэтому ты снова плетешь интриги и придумываешь всевозможные уловки с единственной целью — достичь желаемого результата. Но все без толку. Всегда происходит что-то непредвиденное, и тогда, чтобы выкарабкаться из затруднительного положения, ты вынуждена изобретать другие способы, другую ложь.
— Не хочешь ли ты сказать, что я не должна скрывать Саймона? — спросила Николь. — Что я должна была терпеть господство Мортимера и его издевательства с покорным смирением?
— Конечно, нет. Но Фокс не такой человек, как Мортимер. Есть все основания надеяться, что он полюбит Саймона и примет его как сына. Рейнар кое-что рассказывал мне о нем. Он не похож на человека, способного обидеть ребенка, независимо от того, какие чувства питает к его отцу, или, вернее, к мужчине, которого считает его отцом.
— Скорее Рейнар не настолько хорошо знает Фокса, как предполагает. Муж говорил мне, что его уже одна мысль о том, что я могла понести ребенка от Мортимера, пугала. И выражение его лица в тот момент было ужасным! Я должна защитить Саймона, чего бы мне ни стоило.
— Как бы не пришлось вам заплатить за все самую высокую цену, — проворчала Гленнит. — Одно дело, когда речь идет о женской сфере деятельности, когда вопрос касается сердечных дел, любви, духовной и плотской, и совсем другое дело, когда приходится вмешиваться в мужскую вотчину, где правят власть и война, гордость и честь. Переступая ее границу, ты подвергаешь себя большому риску, где царит жестокий и суровый мир, которым управляют законы и верования, не дающие никому пощады. Ради удовлетворения честолюбия и гордости мужчины готовы на любые жертвы, вплоть до того, чтобы разрушить то, что они любят.
— Именно поэтому я и держу в тайне существование Саймона, — холодно заметила Николь. — А теперь скажи, ты мне поможешь или нет?
