Розмари Роджерс - Оковы страсти
Нетерпеливо пролистав альбом, Алекса закрыла его и вынула из сундука несколько портретов, сделанных углем и чернилами. Вот папа в молодости, на портрете он выглядит совсем мальчишкой, несмотря на строгую военную форму. А вот и сама мама, такая хорошенькая и совсем молодая. Еще несколько портретов незнакомых Алексе людей. А вот и тетя Хэриет… Алекса с удивлением рассматривала рисунок. Какой же она была красивой! Короткие темные волосы кокетливо обрамляли ее лицо, светящееся радостью и счастьем. Как же случилось, что эта весело улыбающаяся женщина превратилась в теперешнюю тетю Хэриет, раздражительную и недоверчивую, со всегда опущенными уголками губ? Как это грустно! Вытащив последний портрет, Алекса с любопытством посмотрела на красивого молодого офицера, гладко выбритого, с короткими вьющимися волосами. Пристальный взгляд его глаз, казалось, проникал в самую душу. Почему-то его лицо привлекло внимание Алексы, она нахмурилась, и ей показалось, что она знает этого человека, во всяком случае, черты его лица показались ей очень знакомыми. Но конечно же, это невозможно! Внизу на портрете стояла надпись: «1798-1821». Алекса покачала головой, удивляясь собственной глупости. Бедный молодой офицер! Какая короткая была у него жизнь!
Алекса напомнила себе, что все это произошло давным-давно, поэтому не стоит из-за этого расстраиваться. Она отложила портреты в сторону и достала несколько пачек писем, перевязанных лентой, пару бальных туфелек со стертыми каблуками, симпатичные шелковые шарфики и маленькую круглую музыкальную шкатулку, открыв которую услышала звуки вальса. А вот, наконец, и светло-зеленое платье. Оно лежало под несколькими журналами мод того времени рядом с коробкой, откуда Алекса извлекла изящные туфли цвета бронзы и маленькую сумочку. Вытащив еще несколько листов папиросной бумаги, Алекса нашла широкую темно-зеленую ленту, украшенную каймой бронзового цвета. В тот вечер, о котором рассказывал папа, мама, вероятно, украсила этой лентой свою прическу.
«На сегодня достаточно, — подумала Алекса. — Остальное я разберу как-нибудь в следующий раз, когда у меня будет больше времени». Оставив зеленое платье и аксессуары, Алекса положила остальные вещи обратно в сундук и закрыла крышку. Затем, немного поколебавшись, она наклонилась и заперла замок.
Глава 19
— Ну вот и я, папа! Как я выгляжу в прелестном мамином платье? Я и представить себе не могла, что можно наряжаться с таким удовольствием!
С принужденной веселостью Алекса несколько раз покрутилась перед отцом, чтобы он смог хорошенько рассмотреть ее. С облегчением она услышала, как Хэриет сказала:
— Я даже не могла себе представить, что платье Виктории и даже ее туфли подойдут Александре, причем так, как будто сделаны специально для нее!
— Александре? А-а… Да, да, конечно! Я очень признателен тебе, дорогая, что ты выполнила мою просьбу. Ты всегда была добрым и внимательным ребенком. Она очень похожа на нее, правда, Хэриет? Особенно сегодня. Наверное, ей было столько же лет, сколько и тебе сейчас, когда она впервые надела это платье. Не так ли, Хэриет?
— Думаю, ты прав. А сейчас, Мартин, позволь Алексе занять свое место, пока суп окончательно не остыл.
Слава Богу, тетушка пришла ей на помощь. Негласное соглашение, заключенное между ними, четко соблюдалось. Хэриет сделала Алексе прическу, бывшую в моде двадцать лет назад. Садясь на свое место, Алекса подумала о том, как могла ее робкая, такая стеснительная мама или Хэриет, как они могли отважиться носить такие прозрачные платья. Даже она чувствовала себя неловко в этом наряде, а когда сегодня вечером выходила из своей комнаты, у нее было ощущение, как будто она идет абсолютно голая, хотя Хэриет и объяснила ей, что некоторые молодые женщины ее времени заходили очень далеко, углубляя вырезы на груди и укорачивая юбки.
— Но, несмотря на это, никто, за исключением разве что нескольких стареющих вдов, не считал подобные наряды неприличными или шокирующими. Поэтому, моя дорогая, не стоит краснеть, глядя на себя в зеркало! К тому же тебя никто не увидит, кроме нас с папой. И потом, когда ты катаешься на лошади в туземном наряде, на тебе бывает надето значительно меньше!
Алекса, не поднимая головы, маленькими глоточками пила куриный бульон, тем не менее, она заметила, что папа опять не расстается с бокалом бренди. Неожиданно она вспомнила, как Хэриет спросила ее, не нашла ли она в сундуке каких-нибудь сережек или браслетов, которые бы подходили к этому зеленому платью.
— Кажется, у нее была пара нефритовых сережек, но я не помню, чтобы она их надевала после того, как…
— Мне очень хотелось спать, поэтому я вынула из сундука только это платье, туфли и сумочку, о которой говорил папа. Думаю, позже у меня будет время разобрать все остальное.
Ответ Алексы звучал довольно небрежно, и Хэриет не стала продолжать этот разговор.
«Наверное, я становлюсь излишне подозрительной», — с раскаянием подумала Алекса, наблюдая за стараниями тети завести легкий, непринужденный разговор, ожидая, когда принесут второе блюдо. По дому столько дел, что время пролетает совсем незаметно… Две туземки сегодня почти одновременно родили малышей, это случилось в нескольких ярдах от поля, на котором они работали…
— И представляете, в это трудно поверить, но они вернулись на работу, не прошло и трех часов! Так, как будто ничего особенного и не произошло! Как здоровые, сильные животные!
— Что ж, может быть, они счастливее большинства цивилизованных женщин… — начала было Алекса, но папа довольно резко перебил ее.
— Едва ли это подходящая тема для обсуждения за обедом, Хэриет! Тем более с молодой, хорошо воспитанной девушкой! Я думаю, нам следует сменить тему!
— Конечно. — Хэриет глубоко вздохнула. — Может быть, вместо этого мы поговорим об урожае? Мы с Алексой думаем, что в этом месяце нам придется нанять больше рабочих, потому что хорошая погода, которая стояла во время…
— Да, папа, — горячо вмешалась Алекса. — Я думаю, в этом году все кофейные зерна созреют почти одновременно, что довольно необычно, как ты знаешь. А Поль говорил мне, что в Бразилии…
— Поль? Кто такой этот Поль, с которым у тебя такие близкие отношения, что ты называешь его просто по имени?
Ошарашенная внезапной вспышкой гнева отца, Алекса растерялась:
— Но, папа… Ты не должен думать… Мы только друзья и… и ничего больше! И я не хотела… не хотела…
— Хэриет! Я жду, когда ты объяснишь мне, что означает эта фамильярность! Что ты позволяешь делать молодой, неопытной девушке, оставленной на твое попечение на то время, пока я болен? Я очень хорошо помню, что в прошлый раз, когда я был так же тяжело болен, ты…
