Саманта Джеймс - Идеальный герой
— Вы-то знаете? — спросил он ровным тоном. Обернулась она уже у дверей. В этот момент на ее лице появилось странное выражение, похожее на любопытство. Что-то блеснуло в прекрасных изумрудных глазах, так похожих на его собственные.
— Джастин…
— Это подождет. — Конвоир остановил его взглядом. — Мистер Барнаби хочет, чтобы ее немедленно доставили к магистрату.
Ее глаза встретились с глазами Джастина. Она окинула взглядом всех троих.
— Прощайте, мои маленькие дети. Прощайте.
Наверное, все трое еще не оправились от потрясения, ведь столько всего случилось! Поэтому они только смотрели вслед матери, уходящей от них…
Дейн все это время стоял в конце коридора рядом с Филиппом. Когда он подошел к Джулианне, та могла только смотреть на него своими огромными глазами.
— Дейн, — произнесла она слабым голосом, — что с ней теперь будет?
Он взял ее под локоть.
— Сейчас вы ничего не сможете сделать. Отправляйтесь домой и отдыхайте. — Он слегка сжал ее локоть. — И ждите меня.
На самом деле Дейн достаточно хорошо владел ситуацией… И он собирался сделать все, что было в его силах. Что можно было сделать.
Глава 22
Немного позже по ступенькам городского дома Джулианны поднялся Себастьян, вскоре появился и Джастин. Оба они уже приняли ванну и переоделись. Миссис Макартур принесла им легкий завтрак в примыкающую к кухне маленькую столовую. Похоже, никто не был голоден, и вскоре они перешли в гостиную. Говорили мало. Джастин выглядел необычно притихшим. Пропуская его в гостиную, Себастьян и Джулианна обменялись тревожными взглядами. Джулианна села рядом с Себастьяном и глубоко вздохнула.
— Итак, — сказала она, — нам надо поговорить о матери, согласны? Ситуация очень неприятная. И это самое мягкое, как ее можно назвать.
— Боюсь, наше имя снова будут втаптывать в грязь, — мрачно сказал Себастьян. — Мы должны быть готовы к тому, что ее посадят в тюрьму. Честно говоря, я не представляю, как она сможет там выжить. Считаю, мы должны сделать все возможное, чтобы защитить ее.
Джулианна водила пальцем по стакану.
— Ты прав. Она когда-то бросила нас, но мы не можем покинуть ее в такой час.
Себастьян обратился к Джастину:
— Так мы все думаем одинаково?
В первый раз за это утро уголки губ Джастина дрогнули в улыбке.
— Мама всегда была такой непосредственной, такой импульсивной! А отец был… просто невозможным, согласны? Я не оправдываю ее поступки, совсем нет. Но она всегда хотела, чтобы ее обожали. Чтобы ею восхищались. И она по-своему любила нас. Может быть, это глупо, но я давно уже не осуждаю ее. И что бы она ни сделала сейчас, я не могу поверить, что она злодейка.
Джастин покачал головой.
— Все, что ты сказал, совсем не глупо. Ты… одним словом, ты лучший из людей, которых я знаю.
Улыбка у Себастьяна получилась немного кривой.
— Благодарю тебя. — Себастьян внимательно вгляделся в лицо брата. — Могу я задать тебе один вопрос?
— Конечно.
— Когда ты говорил с мамой об отце, я всегда знал — что-то произошло… Но я не был уверен наверняка. — Он смотрел на брата в упор. — Ты был с ним в ту ночь, когда он умер?
— Я был с ним, когда он умирал. Себастьян был поражен.
— Почему ты никогда не сказал ни слова?
— Многие годы я винил себя в его смерти, пока не встретил Арабеллу. Мне было стыдно. — Он сцепил лежавшие на коленях руки. — Я был молодым, необузданным. И еще эта история…
— С матерью?
— Да.
— Я всегда знал, что ее бегство больнее всего задело тебя, — мягко сказал Себастьян. — Но ты никогда не показывал этого.
— До той ночи, — очень тихо продолжил Себастьян, — я никогда не сомневался в том, что мать сбилась с пути уже после рождения Джулианны. Пока мы не подросли… Но после той ночи, проведенной с отцом, я начал сомневаться, так ли это. Может быть, она была неверной женой еще до нашего появления на свет? Может быть, отец не любил меня, потому что я был слишком похож на мать? Или потому, что он вообще не был моим отцом?
Джулианна слушала его, и у нее заболело сердце.
— Джастин, — сказала она с нежностью в голосе, — нельзя сказать, что он не любил тебя. Он наказывал нас, потому что не мог наказать ее. Он просто не знал, как любить.
— Его жизнь состояла из горечи и долга, — добавил Себастьян. — Не думаю, что он знал, как это — быть счастливым.
Джастин сидел, глубоко задумавшись.
— Наверное, ты прав. Наверное, так оно и было. Они сидели, все трое, переживая треволнения дня, погруженные в собственные мысли и воспоминания. И тут раздался стук в дверь. Джулианна вскочила на ноги.
— Это Дейн, — выпалила она.
И это действительно был он. Большими шагами он решительно вошел в комнату.
— Ну вот, — сказал он ровным голосом. — Все закончилось. Ситуация с вашей матерью разрешилась.
Джулианна не сводила с него глаз.
— Что произошло? — спросила она. — Барнаби решил не возбуждать дело против нее?
— Не совсем так.
Себастьян посмотрел сначала на брата и сестру, затем на Дейна.
— Тогда что же?
Дейн отвечал, тщательно подбирая слова:
— Как бы это сказать? Я убедил конвоира позволить мне вместо него сопровождать ее к магистрату. По дороге туда…
— Как это может быть?
— Если меня спросят, буду отвечать, что ваша мать оказалась чрезвычайно находчивой женщиной. Во время транспортировки она сумела ускользнуть от меня и… скрыться. И как она только смогла! Вот она была здесь — и вот ее нет. — Он помолчал. — Если меня спросят, конечно.
Во время произнесения этой речи Дейн по очереди смотрел на каждого из присутствующих. Джулианна не сводила с него глаз, так же как и Джастин, и Себастьян.
— Скрылась, — сказал он, — скрылась. Она отставила в сторону свою чашку.
— Кто бы мог подумать! — заволновалась Джулианна. — Так вы говорите…
— Я могу даже предположить, что она сейчас на пути во Францию.
Боже мой, он предстал совершенно в другом свете: помог матери, отпустил ее, сумел помочь ей исчезнуть. Это было совершенно ясно! Не из самих, конечно, слов, но из того, что стояло за ними. Спасая ее, он спасал их всех. И саму Джулианну, и Себастьяна, и Джастина. О, как она любила его!
— Она никогда не сможет вернуться в Англию, да? — спросила Джулианна.
— Не сможет. — Дейн говорил очень сдержанно. — Если вернется, ее скорее всего арестуют и предъявят обвинение в соучастии в преступлении. А в ходе расследования может также всплыть ее двоемужие. Но я хочу, чтобы вы поняли: случившееся с Найджелом Роксбури не выйдет за пределы канцелярии премьер-министра и министерства внутренних дел. Никто не должен знать, что случилось с ним и с вашей матерью.
