Жюльетта Бенцони - Ловушка для Катрин
Их глава восхищенно присвистнул.
– Давайте до конца очистим скорлупку с этого лакомого ядрышка. Это в самом деле женщина, ребята. И из самых приятных…
– Бандиты! Дикари! – ревел Готье, задыхаясь. – Это не женщина, это дама! Знатная дама, и если вы только осмелитесь до нее дотронуться…
Пунцовый от бессильной ярости, он извивался в веревках и задыхался. Тем временем их командир, намеревавшийся раздеть Катрин, раздраженно пожал плечами.
– Заткните этого крикуна! Он мне мешает думать… Ну-ка скажите, ребята, если мне не изменяет память, никто до сих пор не запрещал нам иметь дело с благородными дамами, насколько я знаю? Главное – это узнать, откуда они? Давай, курочка! Просыпаемся!
Пока один солдафон кулаком оглушил Готье, другой вылил в лицо Катрин полную каску воды. Она вздрогнула, открыла глаза, выпрямилась нервным движением, почувствовав, как грубые руки поглаживают ее грудь, и плюнула, как рассерженная кошка.
Оттолкнув изо всех сил мужчину, который, потеряв равновесие, шмякнулся на спину, она вскочила на ноги, вытащила кинжал из-за пояса и сжала его в кулаке.
– Банда прохвостов! Я распорю живот первому, кто приблизится!
Ответом на угрозу был громкий взрыв хохота. Командир поднялся, вытирая черное от пыли и копоти лицо кожаным рукавом.
– Идет, – сказал он, – мы потолкуем! Но только потому, что нам сказали, что ты «знатная дама», а иначе не воображай, что это твое веретено помешает нам сделать с тобой все, что нам захочется! Кто ты? Откуда едешь?
– Из Тура, где десять дней назад присутствовала на свадьбе монсеньора дофина! Я придворная дама королевы!
– Скажи-ка! Хромой! Кажется, это серьезно! Может, стоит отвезти всех к капитану, что скажешь, Хромой?
– Когда мне понадобится твое мнение, я его спрошу! – рявкнул другой.
И снова обратился к Катрин:
– Как тебя зовут, прекрасная госпожа?
– Я графиня де Монсальви. Мой муж известен среди капитанов короля Карла!
Хромой помолчал, почесал свою взлохмаченную шевелюру, снова надел каску и повернулся, пожимая плечами.
– Ладно! Ведите всех к капитану Грому. Тем более что я тоже предпочитаю с ним не связываться… Но знаешь, красавица, если ты мне тут все наплела, он все враз поймет, потому что он их знает, этих придворных дам. Во всяком случае, раз ты красива, у тебя есть шанс быть повешенной только после отсрочки. Гром красоток любит. Эй, вы там, поехали! Ты, Корнисс, втащишь этих юнцов на лошадей, свяжешь все-таки руки даме, потому что она слишком легко поигрывает с ножом, и отвезешь в деревню. Я умываю руки.
Пока Корнисс привязывал Готье и Беранже, все еще не пришедших в сознание, к лошадям, потом связывал руки Катрин, Хромой с товарищами начали взбираться по откосу и поехали по дороге к укрепленному дому, такому же черному и молчаливому. Через мгновение, вооружившись стволом дерева, они бросились на приступ двери.
Корнисс взял конец веревки, которой была связана Катрин. Его товарищ вел лошадей на поводу. Все направились к деревне, которую с этим берегом связывал небольшой мостик.
Катрин изо всех сил старалась прикрыть свою накидку, разорванную до пояса, но вскоре об этом перестала даже думать, завороженная открывшейся перед ней картиной: кроме двух-трех домов, вся деревня пылала. От некоторых хижин осталась только куча краснеющих углей, из которых торчали почерневшие брусья. Другие пылали, как факелы, большим светлым пламенем, который разносил ветер. Горели даже кучи навоза, распространяя удушающий дым и запах.
Повсюду лежали трупы. Она видела женщин с задранными на голову юбками, которые умирали в лужах крови и нечистот со вспоротыми животами; умиравшего старика с отрезанными кистями, который полз, упираясь локтями в землю, а из обрубков толчками брызгала кровь; повешенных с фиолетовыми лицами; привязанных вниз головой над затухающим огнем, лица которых превратились в огромные почерневшие угли…
Катрин закрыла глаза, чтобы не видеть это, споткнулась и упала на колени.
– Надо смотреть под ноги, мадам! – сказал ей Корнисс. – Здесь не двор.
– Смотреть? Чтобы видеть это? Но кто же вы такие? Звери? Нет, вы хуже зверей, так как звери, даже самые дикие, не обладают вашей жестокостью. Вы изверги, демоны с человеческими лицами…
Другой лишь пожал плечами.
– Ну что же! Это война!
– Война? Вы называете это войной? Убийства, пытки, грабежи, пожары, насилие!
Корнисс назидательно поднял палец:
– «Война без огня ничего не стоит, не больше, чем свиная колбаса без горчицы!..» – это сказал король Англии! А он знает, о чем говорит!
Катрин предпочла не отвечать. Они направлялись к церкви. Сорванная дверь висела на петлях, изнутри шел свет и доносились крики животных.
Они приблизились, и Катрин увидела, что внутри было полно коров, телят, быков и коз, которых наемник в кирасе, надетой на монашескую рясу, записывал в толстую книгу, лежащую на аналое. Приделы были завалены тюками фуража, а в маленькой часовне люди сваливали продовольствие, захваченное в деревне.
Корнисс позвал монаха-переписчика.
– Эй, начальник! Ты знаешь, где капитан?
Не отрываясь от своего письма и не поднимая глаз, переписчик показал в сторону.
– Там, последний дом, сзади! Это дом бальи. Он там…
– Ладно! Пошли туда! – вздохнул наемник, потянув за веревку, которая связывала его с Катрин.
Она устремила горящий ненавистью и отвращением взгляд в тусклые глаза солдафона.
– Будьте прокляты! Вы все будете прокляты! Если вас не накажут люди, этим займется Бог! Вы будете гнить в тюрьмах и на виселицах, чтобы затем вечно гореть в аду!
К великому удивлению молодой женщины, человек перекрестился и с видимым страхом приказал ей замолчать, если не хочет, чтобы ей заткнули рот.
Пожав плечами, она повернулась к нему спиной и вышла из оскверненной церкви с поднятой головой. И в эту секунду ужасная вспышка молнии осветила всю деревню и разразилась гроза. Водяные смерчи обрушились водопадом с черного неба, откуда раздавался рев апокалипсиса, прибивая огонь, поливая горящие угли, которые задымились, как паровые котлы.
Корнисс посмотрел на Катрин в ужасе и выставил на нее два пальца, растопыренные наподобие рогов.
– Колдунья!.. Ты колдунья! Знатная ты дама или нет, но я скажу капитану, чтобы он приказал тебя сжечь!
У молодой женщины вырвался сухой смешок:
– Колдунья? Потому что разразилась гроза? Это Бог гремит над вашими головами, бандиты! Это он подтверждает мои слова, а не дьявол, ваш хозяин.
Вместо ответа он помчался бегом, таща ее за собой по лужам. Дождь безжалостно хлестал по их лицам.
Так они вбежали под навес довольно красивого дома со ставнями. Оттуда раздавались ужасные завывания.
