Гэлен Фоули - Одна ночь соблазна
— Знаешь, я понимал, что если позволю запереть себя в тюрьме, это будет конец лорда Алека Найта, капитана лондонских повес, — цинично проговорил он. — Плохо уже и то, что удача необъяснимым образом от меня отвернулась, я проигрывал каждый день, но долговая тюрьма превратила бы меня в изгоя общества. Светская жизнь может быть пустой, но, видит Бог, другой жизни я не знаю. В то время я был не в состоянии ясно мыслить, — признался он в темноте. — А потому я пошел и сделал нечто… невероятно глупое.
— И что это было? — прошептала Бекки.
— Взял взаймы у мистера Данмайера. — Алек перекатился на бок, облокотился на подушку и лег щекой на руку. Его глаза поблескивали в серебристом свете луны. — Это подпольный делец, почти преступник. Ему принадлежит полдюжины подпольных игорных домов в Ист-Энде. Бордели. Пивные, в которых к тому же проводятся петушиные бои. Он содержит целую армию подонков, которые толкутся вокруг профессионального бокса, принимают ставки. Я знал, что связываться с ним — самоубийство, но как последнее средство спасения этот вариант имел, скажем, некую привлекательность, а потому я подписался в нижней строке — дал расписку.
— Ох, Алек. — Бекки задрожала, вспоминая о судьбах всех этих картежников. О них так часто писали газеты: кто застрелился, кто повесился, разорившись дотла. О подобных финалах писали равнодушно и спокойно, как о самом обычном деле. Дело чести, и все.
— Но я все еще не мог отказаться от надежды, — продолжал Алек. — За ссуду с меня потребовали просто возмутительные проценты, но я был абсолютно уверен, что удача непременно ко мне вернется. И вот, как только деньги Данмайера оказались в моем кармане, я расплатился с некоторыми долгами и избавился от судебных исполнителей, но когда настало время первой выплаты по займу… — Алек угрюмо покачал головой. — Я не смог заплатить.
— О Боже! — тихонько прошептала Бекки, не сводя глаз с возлюбленного.
— Данмайер не стал ждать, он тут же послал ко мне своих громил. Однажды ночью они схватили меня, когда я возвращался домой с вечеринки, один и пьяный. Я отбивался как мог, но был не в форме. Будь я трезвым, то наверняка сумел бы их проучить, но, откровенно говоря, я был пьян в стельку. Они вдоволь покуражились. Колотили меня головой об землю, потом один из них прыгнул мне на лодыжку и сломал ее — в качестве предупреждения.
— О, дорогой! — Бекки поднялась, шагнула через проход и присела на край его кровати, с удивлением и страхом глядя в лицо Алека.
Алек тоже привстал, сел на кровати, опираясь спиной об изголовье и согнув одну ногу в колене. Он по-прежнему был без рубашки.
— Я буквально уполз от них, спасая свою жизнь. Условия, которые они мне поставили, делали меня абсолютно беззащитным. Я спрятался в Найт-Хаусе. На несколько недель, пока заживали мои раны. — Алек взял Бекки за руку и опустил глаза. — Разумеется, громилы Данмайера нашли меня очень быстро. Однажды вечером я сидел на террасе и играл в шахматы с мисс Карлайл. Они подошли к ограде сада и сказали, что я не могу прятаться здесь вечно и что когда я выйду наружу, то могу считать себя покойником. К этому времени я, разумеется, пропустил еще несколько выплат.
Бекки сочувственно погладила его по плечу.
— К несчастью, Лиззи слышала весь разговор. Помнишь, я тебе про нее говорил? Подруга моей сестры.
Бекки кивнула.
— Я скрывал эту историю от всех, но она оказалась там и, конечно, все узнала. Она с такой добротой расспрашивала меня, так заботилась обо мне, пока я передвигался на костылях, что я не смог лгать ей, но взял с нее слово не рассказывать остальным. И знаешь, что она сделала?
Бекки покачала головой.
Алек был бледен, резкие черты его лица от мрачных воспоминаний заострились еще сильнее.
— Она отдала мне свое приданое, оставленное ей отцом, чтобы я расплатился с Данмайером.
Бекки положила ладонь на его руку.
— Должно быть, она очень тебя любила, — с грустью проговорила Бекки.
— Почти так же, как я себя ненавидел, — хрипло отвечал он, потом помолчал и добавил: — Правда состоит в том, что она никогда меня по-настоящему не знала. Не так, как ты. Она любила тот образ, который создала в своей голове. В конце концов она и сама это поняла, и то, что она потом нашла в Девлине, оказалось, по сравнению со мной, настоящим. В любом случае ее щедрость в тот день заставила меня почувствовать себя ничтожеством. Лиззи происходит из очень скромной семьи, и деньги, которые она предложила, составляли все ее средства. Сначала я взял их. Однако по дороге в контору Данмайера я понял, что не смогу этого сделать. И вот вместо этого я велел кучеру… поворачивать к дому леди Кампьон.
Бекки сочувственно вглядывалась в его лицо. Он на мгновение прикоснулся к ее руке, глубоко вздохнул и с видимым усилием заставил себя продолжать:
— Ева… вдова с собственным состоянием. Она может делать, что хочет и когда хочет. И с кем хочет. Она несколько лет пыталась заполучить меня в свою постель, но я никогда… Я кое-что о ней слышал… Слышал, какие штучки ей нравятся. Я никогда… В общем, мы заключили соглашение.
— Понимаю. — Слово вылетело из губ Бекки вместе с коротким выдохом, словно кто-то стукнул ее под дых или вонзил нож в сердце. Она опустила глаза, сохраняя внешнее спокойствие, но внутри у нее все сжалось, ибо Бекки поняла, что именно собирается рассказать ей Алек еще до того, как он это действительно сделал.
Алек сидел бледный, наконец он с усилием сглотнул и с видом полнейшей решимости заставил себя закончить. Когда он произносил роковые слова, Бекки закрыла глаза.
— Ева заплатила Данмайеру за мои услуги в постели. Бекки обхватила себя за талию и сидела, не шелохнувшись. Слова Алека поразили ее в самое сердце.
— Наша связь длилась около года. Она отказывалась сразу выплатить Данмайеру всю сумму, потому что наслаждалась приобретенной надо мной властью. Она выставляла ее напоказ, все время испытывая, насколько далеко может зайти со мной.
— Как могла твоя семья допустить такое? — с дрожью в голосе спросила Бекки.
— Они не знали, насколько серьезно мое положение, а я не хотел вовлекать их в сложности, возникшие лишь по моей вине. — Он проглотил комок в горле. — Тогда я радовался, что не очутился в тюрьме. Данмайер был удовлетворен. Что касается света… Кое-кто был шокирован. Я перестал получать некоторые приглашения, но в целом к этому отнеслись, как к очередной проказе, ловкой выходке. Я сам нахально преподносил это как дерзкую шутку, не более, зная при этом, что сердце бедной Лиззи разбито. Она рассматривала мой поступок как настоящее предательство. Моя «шутка» только что не свела ее в могилу, но тут появился Девлин.
