Джулиана Грей - Чтобы встретиться вновь
Она гортанно засмеялась.
– О, отлично сказано.
Роланд взял ее лицо в ладони и приподнял.
– Ты мне не веришь?
– Больше это не имеет никакого значения, правда? Теперь ты мой. В это я верю.
Она прильнула к его губам, и на этот раз Роланд не смог устоять. Прикосновение ее тела к его восставшей плоти лишило Роланда последних остатков самообладания. Он поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Руки его скользнули вниз, к ягодицам. Он приподнял Лилибет и прикоснулся своим жезлом к желанному местечку. Негромко застонав, оторвался от ее губ и посмотрел ей прямо в полузакрытые глаза. Она учащенно, поверхностно дышала, опускаясь прямо на него.
– Ты уверена? – с трудом выдавил Роланд. – Потому что я не смогу… Лилибет, это уже окончательно. Мы не сможем повернуть назад…
Она крепче обняла его и притянула к себе.
– Да. Да! И ради Бога, не останавливайся!
Роланд медленно вошел в нее. Влажный проход стиснул его плоть как перчаткой – жаркий, распаленный по сравнению с прохладной водой. Руки его дрожали; пальцы впились в ее кожу.
– Лилибет, – простонал он и мощным толчком вошел в нее до конца, и пульс у него на горле лихорадочно бился в такт с ее.
Лилибет обхватила его ногами, крепко прижавшись. Руки ее блуждали у него по лицу, по груди, зарывались в волосы, гладили по голове. Она громко засмеялась.
– О Боже, Роланд! Это и вправду ты. Это и вправду мы!
Она отклонилась назад, предлагая ему груди. Волосы ее упали в воду. Он опустил голову, пососал один темный бугорок, другой, не прекращая работать бедрами, а она ахала, и дрожала, и прижималась к нему, побуждая войти еще глубже. Роланд поднял голову и стал вонзаться в нее мощными, ритмичными толчками, не в силах больше сдерживаться. Она мгновенно откликнулась, подстроившись под его ритм, встречая каждый толчок движением бедер ему навстречу. Вода вокруг них взбивалась и плескала, создавая сопротивление, делая ее тело легким как перышко, заставляя Роланда притягивать Лилибет к себе при каждом толчке. Как долго он ждал; сколько отчаяния претерпел. Но экстаз прорывался сквозь железные стены самоконтроля, и Роланд высвободил руку и начал большим пальцем поглаживать маленький бугорок над местом их слияния.
Ее тело резко ударилось об его. Она гортанно вскрикнула, сильнее подаваясь к нему, преодолевая сопротивление воды, чтобы ускорить ритм. Ее пятки вонзались ему в спину; она встречала его толчки так энергично, так страстно, что Роланд чуть не взорвался от восторга. Он зажмурился, сосредоточиваясь, стараясь, чтобы движения большого пальца и бедер совпадали, и в это мгновение она достигла пика. Лилибет содрогнулась и обмякла. Еще два быстрых толчка, и Роланд догнал ее, и его крик эхом отразился от скал, рябью пронесся по поверхности озера.
Глава 18
Они какое-то время просто лежали на воде, не разъединяясь, слишком пресыщенные, чтобы двигаться.
– Я не слишком тяжелая? – наконец прошептала Лилибет ему в шею. Он помотал головой.
– Нет, в самый раз. – Она поцеловала его в макушку, в висок. – Просто в самый раз, милая. – Голос его звучал хрипло, чуть слышно.
Лилибет приподняла голову и рассмеялась.
– Неправда. У тебя дрожат ноги.
– Это страсть, милая. Заверяю тебя, я силен как бык. – Он словно оправдывался.
– О да, с безжизненной тушей, повисшей у тебя на бедрах.
Лилибет осторожно отплыла от него и почувствовала, как он выскользнул из нее. Ей казалось, что в ней не осталось ни одной косточки, что в воде она невесома; ноги сами всплыли на поверхность, и она силой опустила их вниз, нащупав кончиками пальцев камешки на дне озера. Лилибет потянулась и поцеловала Роланда в улыбающийся рот.
– Мой, – сказала она.
– Твой. – Он легонько укусил ее за губу. – Давай-ка выбираться из воды, пока твоя кожа окончательно не съежилась.
– Прикуси язык. Я легендарная красавица. На моей коже не может быть ни единой морщинки.
Они, спотыкаясь и пошатываясь, добрели до берега, все еще испытывая слабость после столь страстного соединения. Роланд вытер Лилибет своей рубашкой, одел ее, застегнул пуговицы. Она помогла ему справиться с брюками и пиджаком.
– Твоя рубашка совсем промокла, – сказала она, подняв ее повыше.
– Никто не заметит. Пойдем. – Он взял Лилибет за руку и повел к оливковым деревьям.
– Куда мы идем?
– В мою комнату.
Рука об руку они пробрались по террасам, остановившись только раз, когда завидели темную фигуру, пересекавшую дорожку у выхода из персикового сада.
– Уоллингфорд или Бёрк, надо думать, – прошептал Роланд. – Ищут твоих кузин.
– В самом деле? Он не показался мне достаточно высоким. Скорее кто-нибудь из деревенских, сокращает путь домой.
Во внутреннем дворе еще было полно народа, играл оркестр. Они прокрались по самому краю, стараясь не попадать в свет факелов, проскользнули в дверь и поднялись по лестнице. У двери в свою комнату Лилибет приостановилась.
– Не волнуйся. – Он потянул ее за руку. – Там Франческа. С ним все прекрасно.
– Она будет беспокоиться, если я не вернусь.
– Думаю, она догадается. Пойдем.
Она послушно пошла за ним по коридору, чуть слышно шлепая по каменному полу, и вскоре они добрались до западного крыла и спальни Роланда.
Войдя, он зажег свечу и без единого слова, даже без единого поцелуя, раздел Лилибет и понес на кровать.
– Отдохни, – сказал он, укутывая ее одеялом. – На рассвете уедем.
Она зарылась поглубже, вдыхая запахи белья и Роланда, его мыла, все еще не выветрившиеся с подушки. Он разделся сам безо всякого стеснения, аккуратно повесил пиджак и брюки на спинку стула, нырнул под одеяло и прижал к себе Лилибет.
Кровать оказалась очень узкой.
Лилибет полежала немножко, закрыв глаза и не до конца веря себе, что находится в комнате Роланда, в постели Роланда, что его крепкое тело прижимается к ней, его рука обнимает за талию. Его палец потеребил ее сосок. Она рассмеялась.
– Что такое?
Лилибет повернулась в объятиях, упиваясь видом его лица в каких-то дюймах от своего.
– Ты в самом деле рассчитываешь, что я усну? Вот прямо так?
– А почему нет? – Он улыбался, положив руку ей на бедро. – Клянусь Богом, ты должна быть совершенно обессилена.
– И ты. – Она не могла удержаться и не прикоснуться к нему и погладить его по щеке. Провела пальцами по его скуле, по тонким морщинкам, избороздившим лоб. – Но ведь ты не уснешь, нет? Ты встревожен.
