Джоанна Линдсей - Погоня за счастьем
— Ты ведь знаешь, что понравился мне при первой встрече, — хмыкнул Локлан, — и если бы не обстоятельства, я никогда не возражал бы против твоей женитьбы на Мелли.
— Знаю. Как Мелисса?
Локлан рассмеялся бы, поскольку слышал этот вопрос каждый раз при встрече с Линкольном, если бы не понимал, что тому не до шуток. И разве Мелисса не приставала с тем же самым, когда отец входил к ней в комнату? Очевидно, эти двое думают только друг о друге!
— Лихорадка еще держится, иначе она уже встала бы. Думаю, к завтрашнему дню все пройдет.
— А если нет? Могу я с ней увидеться?
— Да, если не зайдешь дальше порога, — кивнул Локлан и заверил Линкольна:
— Я всего лишь пытаюсь уберечь тебя от заразы, ничего больше.
— Понятно.
— Вот и хорошо. А теперь расскажи о себе то, чего я еще не знаю.
Линкольн, немного подумав, расплылся в улыбке.
— Я люблю рыбалку. Как и мой дядя, который так страстно увлекался ужением, что вырыл в имении пруд, где развел рыб. Как только я приехал в Англию, он немедленно повел меня туда и вручил удочку.
— Ничего не скажешь, неплохое занятие. К слову сказать, я и сам люблю посидеть на бережке.
— Еще бы! Имея такое великолепное озеро!
— Верно.
— Меня рыбалка неизменно успокаивает.
— Кстати, у меня прекрасные удочки. Можешь позаимствовать парочку, пока гостишь здесь.
— Спасибо, с удовольствием. Но, думаю, сейчас вы забросили крючок совсем не на рыбу. Что еще пытаетесь узнать?
— Неужели меня видать насквозь? — прыснул Локлан.
— Когда речь идет о вашей дочери, да. И кое-что во мне может показаться вам интересным.
— Что именно?
— Вы все удивлялись, почему я говорю, как англичанин, — начал Линкольн.
— Но ты уже это объяснил. Вроде бы твои учителя выбили из тебя наш выговор, — Это не совсем точно. Вернее, просто короткое изложение.
— А более подробное?
— Никто не забывает язык, знакомый с рождения. А первые десять лет я провел неподалеку отсюда. Он по-прежнему в моей душе, столь же живой, как в детстве.
— Что-то я не понимаю.
— В меня насильно вбили английское произношение. Дядя нашел превосходного наставника. Относясь к английскому как к совершенно незнакомому языку, я смог освоить нужные интонации. Дядя был доволен, гувернер был доволен, наставники были довольны. Все, кроме меня, но это неважно.
— Похвально, но, думаю, ты еще не перешел к делу.
— Похоже, и меня видать насквозь, — хмыкнул Линкольн. — Но поскольку я все еще предпочитаю родной говор, то и держу под контролем каждое произнесенное слово.
— Никаких ошибок по рассеянности?
— Ни одной.
— Невозможно.
— Нет, просто сложно, но возможно, если постоянно следить за собой.
— Хочешь сказать, что эта самодисциплина, которую ты развил в себе, распространяется и на все твои поступки? И что с ее помощью ты даже можешь подавлять свою вспыльчивость?
— Совершенно верно.
— Да ни один мужчина не может все время сдерживать свои эмоции! — отмахнулся Локлан.
— Я не говорю, что не способен рассердиться. И хотя последнее время гневался гораздо чаще, чем за последние десять лет, поскольку в мою жизнь снова ворвались Макферсоны, но если даже разозлюсь по-настоящему, вы все равно об этом не узнаете.
Последняя фраза была произнесена с таким отчетливым шотландским выговором, что Локлан снова зашелся смехом, но тут же опомнился, сообразив, к чему клонит Линкольн.
— Хочешь сказать, что тебя не заставишь сорваться? И что прошлое никогда не повторится?
— Видите ли, я многое хотел бы забыть. Боль. Ужас. Ярость, хотя с той поры она никогда не достигала такой степени. А вот отчаяние… иногда я чересчур к нему близок.
Локлан снисходительно улыбнулся:
— Вижу, ты искренне веришь в то, что говоришь. Но я твердо знаю, что у каждого человека есть предел, за которым он ломается, Ты рано достиг своего, когда был совсем мальчишкой, и с тех пор овладел собой настолько, что считаешь, будто это никогда не повторится. С одной стороны, это успокаивает, с другой — еще больше затрудняет принятие решения.
— Видите ли, — вздохнул Линкольн, — вряд ли есть способ доказать, что я так же нормален, как вы.
— Вижу, — кивнул Локлан. — Вернее, начинаю видеть. Но не оставляй надежд, парень. Мне нужно хорошенько подумать.
Глава 47
Мелисса была чрезвычайно раздражена собой, вернее, своим телом, которое так коварно подвело ее, что каждый день казался мукой. Она всегда гордилась тем, что вскакивала с одра болезни едва не на следующий день, а вот теперь температура никак не хотела спадать. Хуже всего приходилось по ночам. Мало того что простыни и наволочки можно было выжинать, кошмары снова стали ее преследовать. И в каждом из озера являлся дракон. Она просыпалась в поту и с колотящимся сердцем.
Прошло четыре дня. Почти все выздоровели, а она все никак не могла подняться. Но с нее хватит. Она станет держаться подальше от всех, чтобы никого не наградить болезнью, но в постели больше не останется.
Возможно, Мелисса была бы куда терпеливее, признай ее семейка, что ошибалась насчет Линкольна. Тогда девушка спокойно оставалась бы у себя в комнате, обдумывая детали предстоящей свадьбы, вместо того чтобы гадать, состоится ли она вообще.
Правда, они всегда могут сбежать. Но уж очень не хочется венчаться тайком, даже думать об этом неприятно. И она верит в родителей, верит, что они увидят истину. Наверное, следовало бы поговорить по душам с отцом. Нет, сначала с матерью. Кимберли наверняка знает, готов ли Локлан принять решение.
Но прежде Мелисса должна знать, что произошло в те дни, пока она была прикована к постели. Держится ли еще Линкольн? Она так волновалась, что без ее поддержки, находясь в окружении врагов, он захочет сдаться и уехать, чтобы навсегда забыть о ней.
И теперь она направилась на поиски Линкольна. К сожалению, оказалось, что этим утром его никто не видел. Наконец Джонни сообщил, что он ушел на рыбалку.
— Куда? — удивилась она.
Мелисса прикусила губу. В озере водилось немало рыбы, и разумеется — никаких драконов. Ее ничуть не волновало, что рыбаки ловят рыбу на самой середине озера. Зато если в лодке сидел отец, Мелисса становилась сама не своя. Правда, она всячески старалась этого не показывать.
Идеальный день для рыбалки, ничего не скажешь! Солнце приветливо сияет. Для конца лета погода выдалась теплая, хотя Мелисса немного мерзла, очевидно, болезнь все еще не отпустила ее.
Она надеялась, что Линкольн удит рыбу с берега, там было немало подходящих местечек. Можно было пристроиться и в конце причала, к которому были привязаны лодки.
Услышав, куда отправился Линкольн, Малькольм и Чарлз немедленно побрели на озеро. Йен Шестой составил им компанию, чтобы не допустить ссор… разумеется, по возможности. Он знал, что братья, особенно Чарлз, ищут повода, чтобы затеять скандал. Чарлз и без того был прирожденным подстрекателем и не нуждался в Линкольне, чтобы показать свой ослиный нрав.
