Сабрина Джеффрис - Отвергнутый жених

Грифф ответил Джульет не менее сердитым взглядом.

– Вы должны знать, что я Дэниела не заставлял, он согласился, потому что получил за это крупную сумму, двести пятьдесят фунтов, если быть точным.

– Двести пятьдесят фунтов! – Потрясенная леди Хелена перевела презрительный взгляд на Дэниела. – А чего еше можно было ждать от контрабандиста? И вообще неизвестно кого! За меньшую сумму вы вряд ли согласились бы терпеть общество старых дев.

Она отшвырнула свою салфетку и хотела встать, но Дэниел поймал ее за руку:

– Послушайте, леди Хелена...

– Пустите меня, – прошептала Хелена, в ее глазах блестели слезы. – Мне следовало догадаться, что вам платят за вашу доброту – за бильярд и ухаживание за Розалиндой, а также за то, чтобы вы развлекали старых дев. Что ж, вы не зря получили деньги. Одурачили нас всех.

Когда Дэниел стал возражать ей, а Джульет бросилась на его защиту, Грифф покачал головой и вышел. Пусть сами разбираются. У него своих дел невпроворот. Ему еще предстоит разговор с графом, а это потребует много сил и терпения.

Грифф еще не был в личных покоях Суонли, но знал, где они находятся. Кабинет, в котором он впервые встретил Розалинду и подрался с Дэниелом, располагался в этом крыле на том же этаже. Поэтому ему понадобилось всего несколько минут, чтобы найти спальню графа.

Он ожидал встретить слугу, ждущего наготове у дверей хозяина, но никого не увидел. Возможно, граф спит. Может, вернуться? Нет, чем скорее он поговорит со стариком, тем лучше. Отворив дверь, он заглянул внутрь. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку, потому что в комнате горела всего одна свеча на столике у кровати.

Старик сидел на постели, но глаза его были закрыты. Грифф подошел, к кровати. Может, старик просто дремлет? Или он всегда спит сидя и с горящей свечой?

Одно было ясно – старик тяжело болен. Графу было всего пятьдесят с небольшим, но выглядел он на двадцать лет старше. Из его груди вырывались хрипы, лицо было изможденным. В комнате стоял запах лекарств, мочи и смерти. У Гриффа мороз пробежал по коже. Он вспомнил комнату своего больного отца. С тех пор прошло много лет.

Грифф уже хотел уйти, но в этот момент граф открыл глаза и заметил его. На лице старика отразился ужас. Прижимая одеяло к груди, он вжался в подушку.

– Ты все-таки пришел за мной, да? – выдохнул граф.– Начинается Страшный суд? Меня заберет в могилу тот, кому я больше всего навредил?

Грифф стоял, замерев, в тени. Что за черт? Ни одна из сестер не говорила, что отец страдает слабоумием. Или несчастный бредит с открытыми глазами?

–Я должен был догадаться, что они пошлют тебя. – Граф закашлялся, ни на секунду не отрывая глаз от Гриффа. – Кто еще должен отвести меня в ад, если не ты, Леонард?

Тут Гриффа осенило. Мать всегда говорила, что он копия отца, но до этого момента он считал это преувеличением.

Он стал медленно подходить к кругу света свечи у кровати, чтобы больной лучше разглядел его, но остановился. – Что ты такого совершил? Почему я должен отвести тебя в ад? – спросил он.

Глаза графа вспыхнули.

– Не мучай меня, призрак. Ты знаешь, что я совершил. Но я пытаюсь это исправить. Дай мне еще несколько недель, и я смиренно приму свою судьбу.

– Исправить? – Кровь Гриффа закипела в венах. – Каким образом?

– Твой сын женится на моей Розалинде.

Видимо, граф думает, что Розалинда выходит за Дэниела и что Дэниел – это мистер Найтон.

– Когда они поженятся, – продолжал граф задыхаясь, – я отдам ему брачное свидетельство, доказательство его законнорожденности.

– Почему не отдать его ему сейчас? Зачем ждать свадьбы? – Грифф все равно собирался жениться на Розалинде, но хотел услышать, как старик объяснит все это, попытается оправдать свои презренные действия перед высшей силой.

– Я не могу сказать, что твой сын думает о том, что случилось. Он кажется приятным, но я знаю, у него есть все основания ненавидеть меня. Если я отдам ему свидетельство, он может погубить нас.

Грифф сжал кулаки.

– Но ты согласен, что у него есть все основания ненавидеть тебя, желать тебе смерти?

– Меня – да, но не мою семью.

– Значит, ты отказался бы отдать ему то, что принадлежит ему по праву, если он не женится на твоей дочери.

– Нет! – Задыхаясь, граф прижал руку к впалой груди. – Я все равно отдал бы ему бумаги. Не хочу уйти в мир иной, имея на совести такой грех.

Неужели он это серьезно? Только вряд ли стал бы умирающий лгать призраку. Грифф стиснул зубы. Впрочем, тот, кто хочет обмануть смерть, может сказать все, что угодно.

В голосе графа прозвучала мольба.

– Неужели ты не понимаешь, Леонард? Я люблю своих дочерей так же сильно, как ты любишь своего сына. Сначала я должен был попробовать другое, убедиться, что мои девочки будут обеспечены после моей смерти.

Граф не лукавил. Грифф пришел в замешательство. Поступки графа, казавшиеся предосудительными, стали теперь вполне Понятны.

– Думаю, тебе понравится Розалинда в качестве жены для твоего сына, – продолжал граф. – У нее дьявольский темперамент, она не так красива, как моя младшая, но...

– Розалинда просто ангел! – вырвалось у Гриффа. – Ты не заслужил такой дочери.

Старик заморгал.

– Так ты знаешь ее? Призраки знают всех. Ты должен ее одобрить – она так похожа на Джорджину, когда та была в ее возрасте.

– Джорджина? – прошептал Грифф, вспомнив, что Дэниел говорил о том, что граф знает его мать.

– Я больше не питаю ненависти к тебе. За то, что ты завоевал Джорджину. Соланж помогла мне забыть ее, подарила мне трех дочерей.

Помогла забыть Джорджину. Что негодяй имел в виду? Лицо старика затуманилось.

– Но когда ты украл ее у меня, я едва не лишился рассудка. Иначе не стал бы действовать столь опрометчиво. Ты, разумеется, понимаешь, что я чувствовал в тот день, когда пришел посмотреть на твоего ребенка, того, кто разрушил мое будущее. Ты должен был в скором времени получить титул и Суон-Парк. Твой наследник тоже получил бы его. И рядом с тобой была женщина, которую я любил.

Граф любил его мать, но Грифф ничего об этом не знал. Мать ни словом не обмолвилась об этом. Не исключено, что она сама не знала.

– А я? У меня не было ничего. – Грифф вздрогнул. Он знал, каково это – лишиться всего.

Но Грифф тут же отругал себя за минутное сочувствие. Господи, ведь он лишился всего из-за этого проклятого графа!

– Напрасно ты пригласил меня к себе, – сказал граф. Грифф напомнил себе, что старик принимает Гриффа за его отца. – Велико было искушение украсть твое брачное свидетельство, когда ты пошел за ребенком.

– А ты, должно быть, знал, что регистрационная книга в Гретна-Грин сгорела, – подсказал ему Грифф, удивляясь, что все его подозрения подтверждаются.