Ханна Хауэлл - Жених-горец
И тут Илза услышала, что возле ее кровати кто-то вздохнул.
— Дэрмот? — прошептала она и открыла глаза.
— Нет, милая. Это Тейт. — Он нежно вытер слезы с ее лица кусочком мягкой ткани. — Хочешь пить?
— Да, пожалуйста. — Тейт помог Илзе сесть поудобнее и поднес к губам стакан с водой. — А где Дэрмот? — спросила она, разочарованная тем, что у ее постели сидит не он.
— А зачем ты хочешь его видеть? — Тейт аккуратно подложил ей под спину подушки и бережно опустил на них Илзу. — Он дал тебе отравленное вино, — добавил он.
— Почему тебе пришла в голову такая странная мысль?
— Ты так сказала. Когда мы спросили, откуда ты взяла это вино, ты сказала, что его прислал Дэрмот.
— А зачем вы меня слушали? Разве не понятно, что мне тогда было очень плохо?
— Да, ты лежишь уже почти два дня. По правде говоря, очень плохо тебе было лишь несколько часов, а потом ты спала — целых два дня, Гленда все это время поила тебя целебными настоями. — Илза осторожно потрогала свои груди, и Тейт вздохнул. — Тебе больше нельзя кормить близнецов. Гленда говорит, что не может определенно сказать, сколько еще яд продержится у тебя в крови и не повредит ли яд молоку, но мы решили, что ты вряд ли захочешь рисковать здоровьем детей.
— Нет, конечно, нет. Но я удивлена, что молоко так быстро исчезло, — пробормотала она.
— Гленда дала тебе специальный настой. А еще ты эти два дня ничего не ела. — Он нежно улыбнулся. — Гленда говорит, что твое тело лечит себя лучше всякой целительницы. Ей даже не пришлось чистить тебе желудок, твое тело сделало это само, без посторонней помощи. Она говорит, что ты сама очистилась от яда настолько, насколько это было возможно.
— И от своего ребенка, — проговорила она и увидела, как побледнел Тейт, вспоминая тот день. — Не беспокойся ты так. Это, конечно, грустно, но не так, как могло бы быть. Я только-только начала подозревать, что беременна. Было бы хуже, если бы ребенок был уже большой. Я думаю, яд убил малыша прежде, чем тот сумел прорасти в моей матке.
— Гленда утверждает, что ты не пострадала от этого выкидыша. И добавила, что все к лучшему.
— Так и есть. — Она сделала глубокий вдох и постаралась отогнать грустные мысли. — А Дэрмот об этом знает?
— Илза, возможно, этот человек пытался тебя убить.
— Нет… — начала Илза, но Тейт перебил ее:
— Я знаю, что ты любишь этого глупца, но…
Илза положила руку ему на губы, чтобы заставить замолчать.
— Дэрмот никогда бы не стал причинять мне вред. Я не знаю, что он испытывает ко мне, может, даже хочет, чтобы я просто уехала отсюда, но он никогда не причинил бы мне вреда. И мои чувства к нему не играют тут никакой роли. Ты знаешь, что я читала дневники леди Анабель. — Когда Тейт кивнул, Илза убрала пальцы от его лица и продолжила: — Она писала о том, что произошло через месяц после их с Дэрмотом свадьбы, когда он застал ее кувыркавшейся с двумя мужчинами.
— Боже… — Тейт нахмурился. — С двумя?!
— Да. Только не спрашивай, как все это происходило. Впрочем, Анабель довольно подробно все описала. Так вот, она написала про его реакцию и назвала Дэрмота «жалким слабаком». А знаешь почему? Потому что, несмотря на все его проклятия, он не поднял на нее руки! И никогда не поступал так, хотя, могу тебя заверить, Анабель делала все, чтобы вывести его из себя.
— Ты уверена? Может, она так вывела его из себя, что он в конце концов просто подсунул ей яд?
— Нет, он этого не делал. В своих дневниках Анабель сделала запись накануне того дня, когда приняла яд, который ее убил. Я не удивилась бы, если бы она написала прямо перед тем, как пить эту отраву. Она много писала о том, что ей не удалось затащить Дэрмота в постель, чтобы потом можно было объявить, что ребенок, которого она уже носит, от него. Еще она писала, как собирается от него избавиться. Кроме того, она очень благодарила человека, который подсказал ей способ — сделать это, — Драгоценную Любовь.
Тейт нахмурился:
— Ты говорила что-то о Драгоценной Любви в тот день, когда тебя отравили.
— А что Дэрмот об этом сказал? Что он думает по этому поводу?
— Не знаю. Мы с ним не обсуждали этот вопрос.
— Глупцы! Ну ладно. Мне надо его увидеть. — Тейт снова нахмурился, и Илза вздохнула. — Ты знаешь, что я говорю правду. Если человек не может заставить себя ударить свою молодую жену, когда застает ее резвящейся с двумя мужчинами, неужели он сможет обидеть какую-то другую девушку?
— Нет, наверное, нет. Хочешь, я сначала пошлю за кем-нибудь из женщин? — спросил он, переступая порог спальни.
— Да, — ответила Илза.
Попросив Фрейзер пойти к Илзе, Тейт поспешил вниз, к Сигимору. Он нашел своего брата в главном зале. Тот сидел у камина и точил свой меч. Тейт налил эль в два кубка, протянул один Сигимору и уселся в кресло напротив брата.
— Илза наконец пришла в себя. И хочет поговорить с Дэрмотом, — доложил Тейт.
— Надеюсь, тебе удалось вразумить ее? — ответил Сигимор.
— Вообще-то это она вразумила меня.
Тейт подробно рассказал Сигимору все, что услышал от Илзы.
— Она права. У меня уже были сомнения в отношении Дэрмота, а Илза только укрепила их.
Сигимор сделал большой глоток эля и вздохнул.
— Меня тоже терзают сомнения. За все то время, что мы живем здесь, я ни разу не видел, чтобы он был жестоким или бессердечным. Возможно, с Илзой он ведет себя не очень-то порядочно, после того как из него вышибли остатки мозгов, но он человек добрый. Илза при всех надрала ему задницу — да еще и не раз, — а он и не собирается ей мстить. А еще я все время думаю о том, как он выглядел, когда увидел страдания Илзы и ее рвоту на полу в комнате.
— Да уж, совсем не так выглядит человек, который желает удостовериться в том, что его план сработал.
— Это точно. А страх на его лице не был страхом человека, который боится быть пойманным на месте преступления. И все же жизнь Илзы в опасности из-за него. И в конце концов, кто принес ей это дурацкое вино, черт побери, сказав, что оно от Дэрмота?!
— Черт! Я забыл спросить. Ты думаешь, что тот, кто принес ей вино, и есть враг Дэрмота или сможет вывести нас на него?
— Возможно. Надежды я все же не теряю. Однако до сих пор нам с этим делом не очень-то везло.
В зал вошли Дэрмот и Нэнти, и Сигимор посмотрел в их сторону.
— А вот и наш болван.
Дэрмот налил себе эля и бросил взгляд на Камеронов. И когда увидел, что все они смотрят на него, тихо выругался. Он изо всех сил старался быть терпеливым и понимающим, но когда с тобой постоянно обращаются, как с бешеной собакой, готовой в любой момент наброситься и покусать, — тут надо иметь адское терпение. Дэрмот был уверен, что сам он с Илзой так никогда не обращался. Но самым ужасным оказалось то, что ему теперь каждый раз приходилось обращаться к Гленде, чтобы узнать о здоровье своей жены.
