Джоанна Линдсей - Любовь пирата
— Беттина, ты права, Габби тут вовсе ни при чем… Я был так счастлив в тот день, поэтому отослал всех из дому — не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Просто приход Габби дал возможность открыто высказать радость.
Беттина резко обернулась; широко открытые изумрудные глаза сверкали бешеным огнем. Тристан говорил по-французски! Легко, свободно, без акцента!
— Пора все выяснить раз и навсегда, — перешел на английский Тристан. — Но, прежде чем начнешь оскорблять меня, пойми: я знаю все, о чем ты сказала матери неделю назад. Тем утром я ушел из комнаты, но притаился за дверью и все слышал. Так что, считай, теперь мы на равных.
Беттина, стиснув зубы, отвернулась от Тристана, вспоминая, сколько раз она, не стесняясь, высказывала по-французски все, что о нем думала! Ее просто трясло от ярости. Лгун! Обманщик! Неудивительно, что когда Беттина попросила капитана О'Кейси помочь ей, этот пират тут же оборвал разговор! Подумать только, подслушать, как она исповедуется матери!
— Не молчи, малышка, скажи хоть что-нибудь!
— Ненавижу тебя!
— Не правда… ты хочешь меня, — прошептал Тристан.
— Нет! — вскинулась девушка. — В последний раз я терплю твои обманы!
— Черт возьми, Беттина! Ты должна радоваться, что на этот раз я солгал!
Одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, Тристан схватил Беттину за плечи, вынуждая взглянуть на него, и, немного смягчившись, продолжал:
— Ты хотела, чтобы я узнал всю правду о ребенке, но боялась, что не поверю, даже поклянись ты, что не лжешь. Но после того как услышал твой разговор с матерью, понял: отец ребенка — я. Конечно, следовало бы еще больше обозлиться на тебя, но я был так счастлив, что ты носишь моего ребенка.
Руки Тристана обвили ее талию, но Беттина не отстранилась. А когда он поцеловал ее, нежно, ласково, девушка, закрыв глаза, отдалась затопившей сердце радости. Она так устала от бесконечных споров. И Тристан был прав, как всегда. Хорошо, что он наконец узнал правду!
— Значит, все прощено? — спросил Тристан, прижимая ее к груди.
— Да, — прошептала она, глядя в смеющиеся голубые глаза. — Но откуда ты так хорошо знаешь французский? Выучил в английской школе?
Тристан тихо рассмеялся.
— Моим единственным учителем был просоленный морской волк: старый капитан-англичанин. Я нанялся на его судно юнгой в четырнадцать лет, и по чистой необходимости он научил меня читать, писать и говорить по-английски.
— Но разве ты не англичанин? — удивилась Беттина.
— Нет, малышка, француз. И родился в маленьком рыбачьем поселке на побережье Франции.
— Почему же отправился в Англию?
— Связи с Францией были потеряны, а Англия нас хорошо приняла — меня и Жюля. Мы так и не возвратились на родину. Теперь наш дом — Карибские острова.
— Значит, Жюль тоже француз?
— Да! Когда О'Кейси упомянул его фамилию, я подумал, что теперь ты, конечно, обо всем догадаешься. Поэтому и не сказал, что мое полное имя Тристан Матисс. Не стоит, чтобы команда знала, что их капитан француз. Тебе единственной это известно. Не выдашь меня?
— Хорошо, — рассмеялась Беттина, с любопытством глядя на него. — Но почему ты никому не открываешь моего имени?
— За твое возвращение или сведения о местонахождении, несомненно, предложена награда. Хотя я доверяю О'Кейси, но не знаю его матросов и уж, конечно, ни на грош не верю Габби. Лучше, чтобы никому не было известно, кто ты и почему здесь находишься.
Беттина улыбнулась. Раньше Тристан никогда не разговаривал откровенно, и на душе стало теплее — ведь это означало, что она для него не чужая. Но какова роль дона Мигеля де Бастиды в жизни Тристана? Расскажет ли он когда-нибудь, почему так настойчиво разыскивает испанца?
— А теперь ответь мне на один вопрос!
— Какой? — подняла глаза Беттина.
— Жоссель сказала, что ты пробыла в доме де Ламбера всего полдня. Но этого просто не может быть.
— Разразился шторм, неужели не помнишь? Твое судно тоже в него попало, — поспешно ответила Беттина.
— Это верно. Шторм начался на западе и двигался к востоку, поэтому я и сбился с курса. Но твой корабль отплыл гораздо раньше и успел проскочить до урагана. Ты прибыла на Сен-Мартен за два дня до меня.
— Я… я долго не могла найти графа, вот и все. Беттина была не в силах, не хотела вспоминать о том, что случилось в первый день, — до сих пор страх цепкими щупальцами сжимал сердце.
— Что случилось?
— Ничего, — отозвалась она, закусив губы.
— Что случилось, Беттина? — снова спросил Тристан, поняв, что девушка что-то скрывает.
— Хорошо, Тристан, — вздохнула она, садясь на краешек кровати.
Она рассказала все, что произошло на острове в первый день, не скрывая даже, как молилась, чтобы Тристан спас ее.
— И после всего этого я связал тебя и снова изнасиловал, — подавленно прошептал Тристан.
— Ты ведь не знал, что мне пришлось вынести… пытался наказать… и, честно говоря, я заслужила такое обращение…
— Надеюсь, де Ламбер отыщет этого Готье? — спросил Тристан.
— Я ничего не сказала ни ему, ни матери. Слишком тяжелое воспоминание: хотелось поскорее все забыть. Только ты знаешь обо всем. Но сомневаюсь, что Пьер хоть пальцем пошевелил бы. Ты был прав насчет него, Тристан, Пьер — эгоист, самовлюбленный человек, совсем как Анд ре Верлен.
— Ну что ж, похоже, каждый раз, когда ты убегаешь от меня, оказываешься в еще большей опасности, — ухмыльнулся Тристан. — Но это можно легко поправить — больше я ни на минуту не спущу с тебя глаз.
Он подошел ближе, в глазах загорелся синий огонь — огонь желания. Подняв Беттину на руки, он бережно опустил ее на постель, и вскоре она позабыла обо всем на свете.
Глава 37
Тристан помог Беттине встать из-за стола и подвел к стоявшему перед камином дивану. Горящие сучья весело потрескивали; зажженные свечи и люстра освещали комнату: хотя была только середина дня, небо потемнело, подул ледяной ветер — надвигалась гроза.
Тристан помешал уголья и встал над Беттиной, не сводя глаз с ее ладоней, покоившихся на большом животе.
— Снова шевелится? — благоговейно спросил он, боясь прикоснуться и чем-нибудь повредить малышу.
— Да, — рассмеялась Беттина. — По-моему, так просто кувыркается!
Взяв Тристана за руку, она осторожно приложила ее к набухшему холмику и, улыбаясь, наблюдала за светящейся радостью лицом Тристана.
— По-прежнему хочешь иметь дочь? — прошептал он, сжав ее пальцы.
— Конечно, хорошо бы иметь дочь, но ведь ты сам сказал, каждый мужчина мечтает о сыне.
Глаза Тристана мгновенно блеснули, наклонившись, он нежно поцеловал Беттину.
