Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова
И у молодого человека перо, будто само собой, перо слегка тронуло чернила и быстро заскрипело по желтоватой бумаге, изливая самые нежные и глубокие чувства, что молодой человек не решался сказать вслух, а в голове только и крутились мысли, связанные с Генриеттой …
В итоге этого порыва у Джовано вышли два одновременно и нежных, и чувственных , и мечтательных стиха о любви к Генриетте: «Благословенно нынче Небо» и «Мы летали, как птицы»…
***
«Благословенно нынче Небо!
Со мною, ты, о, Генриетта!
А, значит, Солнце вновь взойдёт,
И сладкий вкус поцелуя нам несёт…
Я сам себе признать не смею,
Что рядом я с тобою млею,
И с ужасом себя ловлю,
Что чуть не сказал тебе «люблю».
Своей любви я сам стесняюсь,
Тебе, конечно, не признаюсь,
Как сильно я люблю тебя,
Что смысл жизни ты для меня.
Я от любви своей бежать пытаюсь,
Себе со скорбью признаваясь:
Не вечен этот дивный миг,
Что я с тобой в любви постиг,
Не выйдет леди за бродягу,
Она другому даст жены присягу.
Благословит же того Небо,
За кого ты замуж выйдешь, Генриетта,
Ты прекрасна, как Мадонна Рафаэля.
О, как же я мечту тайком лелею,
Что тот счастливец буду я!
Но эта, увы, не сказка, а жизнь, друзья,
В свою мечту я сам, конечно, не верю,
И с ужасом жду твой указ на двери,
Никогда не выйдет за бродягу леди…»…
***
«Мы летали, как птицы,
Ты мне теперь будешь сниться!..
Прикрыта шёлком облака цвета
Моя любовь – Генриетта!..
Мы летали, как птицы в небе,
Казалось, в другом мире где-то…
Ты была совсем юной и нежной…
И я не стану никогда прежним…
Твои пышные локоны по плечам,
Словно шоколадом струились…
О, Боже, где прежний жигало, я?
Что вдруг со мною же случилось?!
Смотрят ласковые глазки-шоколадки,
И сразу на душе стало весело и сладко!
Я такой приземлённый, ну а ты с неба
До меня снизошла, моя Генриетта…
И, когда я с тобой, все заботы не важны…
О, Боже, я забыл, что я просто продажный!!!
Что же я натворил?! Где леди и падший?!
Играть в такую игру и приятно, страшно!
Я забыл, кем я был, что просто бродяга!
Я всегда мечтал о тебе, мне другой и не надо,
Я о деньгах забыл, я впервые пленяюсь!
Как это, я, такой куртизан, сам расплавляюсь?»…
… После этого незадачливый романтик с тяжёлой грустью в больших светло-табачных глазах оставил свои бумаги на позолоченном столе и вышел подышать свежим воздухом в сад и обдумать всё.
А Генриетта искала любимого, чтобы обсудить кое-какие совместные хозяйственные дела, зашла к нему в кабинет и очень удивилась, что не нашла Джованни в его любимом месте, а потом обратила внимание на листочки, что лежали небрежно на столе.
… Юная леди с большим интересом взяла листы бумаги и, прочитав, что эти стихи посвящены ей, решила прочитать…
… Она читала внимательно, вдумчиво, повторяя шёпотом, движением нежных тоненьких персиковых губ, и слёзы текли их больших глаз-шоколадок: каждое слово, каждая строчка этих стихов отзывалась в её сердце, и боль, ужас разочароваться в любви, и необыкновенная радость от мысли, что он кем-то любим, все эти эмоции Генриетта прочувствовала, как никогда. И у неё возникало лишь одно и самое главное желание: пренебречь всеми приличиями и сделать предложение руки и сердца самой, чтобы навсегда страдания для них обоих остались в прошлом, а в новой, супружеской жизни их ждало только счастье…
Но храбрости сделать такой отчаянный шаг у юной леди не хватило, она решила, что будет всячески показывать свою верность и любовь ему на деле и словах, а уже само предложение руки и сердца должен сделать со временем сам Джованни, не иначе…
… В прочем, спокойно, за привычными занятиями и развлечениями они прожили всего неделю, новая встреча с графом Коломбо произошла неприятно и неожиданно, ещё хуже накалив сложную обстановку…
… Генриетта в шикарном парчовом платье с высокой причёской из каштановых волос и жемчужном ожерелье вместе с нарядным Джованни присутствовала в литературном салоне, поэты и писатели благородного происхождения читали свои творения достопочтенной публике, и, надо отметить, Джовано Казанова сегодня имел, как поэт и публицист большой успех в обществе. Очень многие аристократы были покорены его талантами, и не кто и не вспомнил о его порочном прошлом, будто бы постепенно меняя отношение к самому себе, молодой человек менял и мнение общества о своей персоне…
… Тут в дверях салона появился граф Коломбо с привычной ухмылкой на маленьком сухом морщинистом лице и с бриллиантовой брошью на роскошном жабо. Вальяжной развязной походкой он направился сначала к столу, взял себе сочный персик, потом подошёл к Джовано и процедил сквозь зубы:
– Ах, какие занятные работы! Приятно было послушать! Однако какая большая жалость, что они принадлежат перу незаслуженно попавшего сюда безродного бродяги, самого обычного куртизана и альфонса, ведущего далеко не нравственный образ жизни. Я думаю, восторги сменились бы презрением, если бы вы, Казанова, рассказали о том, как в публичном доме работали. О том, как несколько раз чуть в тюрьму не угодили. Как потом один знатный господин вам помог выбраться из борделя, хотя вы и дальше продолжали свой распутный образ жизни. А леди Генриетту я прошу одуматься и обратить внимание на более достойного жениха, мне не очень нравится созвучие слов «леди и бродяга», мне больше по вкусу равные браки. Вам, леди Риччи, подошёл бы титул графини, «леди и граф» звучит более правдоподобно, да и смотрите, не заразитесь от такого порочного человека, как Джовано каким-нибудь венерическим заболеванием…
Генриетта с искренним гневом на нежном изящном личике соскочила с золотого резного стула, ей было непонятно: «Как граф посмел так унизить и меня, и Джованни на людях?!! Это уже не просто оскорбление, это… слова не найду, настолько хамский поступок со стороны Коломбо!».
Джованни тоже уже не выдержал подобного инцидента и в эмоциях резко прикрикнул:
– Ваше сиятельство, это был вверх бесцеремонности! Я требую извинений прилюдно или будет дуэль!!!
Граф Коломбо с самодовольным выражением лица укусил персик и язвительно ответил:
– Извинений не будет, не боитесь, так бросайте перчатку, боитесь дуэли – значит, стерпите!
Тут уже Джованни не выдержал и бросил белоснежную перчатку к ногам графа. Тот же поднял перчатку и язвительно протянул:
– Что ж, я и не ждал другого от такого скандального человека, как вы, Казанова! Когда и где будет дуэль?
– Завтра в двенадцать на пустыре у главной городской башни! – решительно ответил Джовано, и соперники отошли друг от друга…
Когда мероприятие в литературном салоне кончилось, Генриетта испуганно стала уговаривать Джованни:
– Милый, хороший, любимый мой, пожалуйста, не ходи ты на
