Анита Миллз - Опасная игра
Нападавший обхватил его рукой и, вытащив у него из кобуры «кольт», швырнул его на середину безлюдной улицы.
— Где они? — отрывисто спросил он.
— Что?
— Деньги.
Все еще надеясь незаметно вынуть нож из-под рукава, Мэтью тянул время:
— Какие деньги?
— Только не надо разыгрывать передо мной идиота, Геррик. Я знаю, у тебя с собой куча денег. Своими глазами видел, как ты их выигрывал.
— А, эти деньги.
— Ну да — где они?
— В кармане, — сказал Мэтт, опуская руку как бы за ними.
— Стоп! Думаешь, я только вчера родился? — прорычал голос. — А ну-ка вытяни руки к небу и поворачивайся ко мне, да не спеши, будь паинькой.
И для убедительности он взвел курок. Услышав щелчок, Мэтью понял, что здорово влип. Он медленно повернулся вокруг. Светлые глаза незнакомца поблескивали в лунном свете, лицо было угрюмым и непреклонным. Мэтью взвесил свои шансы и пришел к выводу, что пистолет с взведенным курком успеет выстрелить даже в том случае, если нож угодит в цель.
— Теперь скажи мне, в каком кармане, и, пока я буду доставать деньги, стой смирно.
— Послушай, приятель…
— У меня нет времени для разных игр, Геррик, — в каком кармане?
По крайней мере, у него был шанс сохранить хоть часть денег.
— В правом, — в конце концов сказал Мэтт.
Человек похлопал левой рукой по карману пиджака Мэтта, а затем сунул туда руку. Вынув объемистую пачку денег, он поднес ее к глазам, чтобы лучше рассмотреть в лунном свете.
— Будь человеком, оставь мне хоть немного из них, — проговорил Мэтт.
— Я не такой идиот, — коротко бросил незнакомец.
Он запихнул деньги за пазуху, а потом быстро проверил второй карман пиджака и нашел там аккуратно сложенные банкноты.
— Это все?
— Да.
Для верности грабитель прощупал карманы жилетки и брюк Мэтта, обнаружив там и вытащив три серебряных доллара и несколько монет по двадцать пять центов. Затем он дернул за цепочку с часами и оборвал ее.
— Давно мечтал о классных золотых часах, — изрек он, засовывая их вместе с мелочью в карман брюк. — Ну а теперь поворачивайся и шагай по этому переулку.
В его словах чувствовалась угроза, и Мэтт понял, что может получить пулю в спину — грабитель не собирался оставлять свидетелей. А кругом не было никого, кто мог бы прийти на помощь. У него на затылке зашевелились волосы.
— Двигай, тебе говорят.
Незнакомец не знал про нож, и это давало Мэтту единственный шанс. Сделав глубокий вдох, он шагнул вперед и, резко опустив правую руку, нырнул в тень, слыша, как пуля ударила в глинобитную стену над его головой. Пользуясь тем, что бандит взводит курок для следующего выстрела, Мэтт метнул в него нож. Вторая пуля зацепила рукав пиджака, чудом не задев руки. Оставшись без оружия, Мэтт перекатился за какие-то бочки, готовый спасаться бегством.
Но в переулке стояла зловещая тишина. Прошло несколько секунд, и он осторожно выглянул из-за укрытия. Затем, держась за верх бочки и готовый в любую секунду пригнуться, он высунул голову чуть дальше, чтобы получше присмотреться. Никого нигде не было видно. Его внимание привлек лишь блеск стали в лунном свете: на пыльной улице, на самом виду, лежали его нож и «кольт».
Это элементарная уловка. Ничем другим это не могло быть. Стоит только обнаружить себя — и ему конец. Снова спрятавшись за бочками, он решил некоторое время выждать.
В этот момент послышался топот бегущих ног, и кто-то закричал:
— Эй, что там такое? Кто стрелял?
В самом начале переулка стоял паренек лет шестнадцати-семнадцати и смотрел в его сторону. Мэтью поднялся из-за укрытия и, прежде чем выйти оттуда, отряхнулся.
— Вы в порядке, мистер? — спросил паренек.
— Да, — наклонившись, Мэтт поднял свой нож и несколько раз повернул, присматриваясь к нему в лунном свете. Лезвие было темным и влажным. — Да, я в порядке.
— А что случилось? Я как раз поворачивал за угол и вдруг услышал выстрелы.
Если он скажет, что его ограбили, ему придется беседовать с шерифом, а то и рейнджером, а ему это совсем не нужно.
— Да ничего такого, малыш, — ответил он. — Я сам толком ничего не видел. Должно быть, кто-то спьяну решил пострелять для потехи.
— Это ваш нож?
— Да. Я бросил его, когда тот тип пальнул в переулок.
И, прежде чем парень успел присмотреться, он засунул окровавленный нож в ножны, спрятанные в рукаве. Затем поднял с земли «кольт» и, поскольку юнец шел за ним не отставая, вынужден был объяснить:
— Должно быть, вывалился, когда я упал на землю.
— А почему вы его не пустили в ход?
— Не мог — бежал, чтобы поскорее укрыться.
Паренек, явно разочарованный таким ответом, заявил:
— Я на вашем месте поступил бы не так — я бы точно ухлопал того ковбоя.
Мэтт некоторое время молча смотрел на парнишку, а затем сказал:
— А если у него был дружок? Тогда бы тебя тоже пристукнули.
Втиснув «кольт» в кобуру, он быстрым шагом направился к пансиону. К его досаде, мальчишка увязался за ним и не отставал ни на шаг.
— Послушай, малыш…
— О, кобура у вас подвешена, как у настоящего ганфайтера[40], мистер.
— Да.
— А вы, часом, не Клэй Эллисон?
— Нет.
— Но все равно вы ганфайтер, правда?
— Нет.
— Какой на вас шикарный костюм!
— Слушай, парень…
— И все-таки вы ганфайтер!
— Нет.
— Вам приходилось кого-нибудь убивать?
— Да, на войне, — проронил Мэтт, останавливаясь. — Ну что, может, хочешь спросить еще о чем-нибудь, что тебя не касается, пока я здесь?
— Откуда у вас фонарь под глазом?
— Завалилась кровать. — И он стал подниматься по ступенькам на широкое крыльцо. — Пока, малыш.
— С вами точно все в порядке, мистер?
— Все.
Но это было не так. Он страшно устал, тело болело, в карманах было пусто. Обчищен до нитки! Проклятый бандюга и цента ему не оставил. А утром придется просить Верену Хауард расплачиваться за обе комнаты, хотя у нее и самой с деньгами не густо.
Собираясь хорошенько выспаться, он закончил играть довольно рано, имея в карманах больше трехсот долларов. А кончилось тем, что ему не на что выпить чашку кофе, не говоря уже о завтраке.
Теперь он вынужден будет торчать здесь, в Ко-лумбусе, пока не достанет денег хотя бы на одну ставку. Нужно раздобыть двадцать-тридцать долларов, а затем разыскать себе партнеров. Не имея этих денег, он не сможет даже сесть за игорный стол.
Войдя в пансион, он направился по узкому коридору к лестнице, которая вела в его комнату. Чувствовал он себя глупо и был зол на себя. Только полный идиот мог для сокращения пути пробираться задними дворами и закоулками с карманами, полными денег. Но он смертельно устал, и это его хоть как-то оправдывало в собственных глазах.
