Александра Риплей - Возвращение в Чарлстон
– Хорошо, слишком много не будем. – Уэнтворт хихикнула.
Гарден сжала ей руку.
– Не нервничай, Гарден, – сказала Уэнтворт, – тебя не укусит никто, даже сама мисс Эллис. Ты еще и зубов-то ее не видела, а уже трясешься.
Но Гарден сильно волновалась. Мать всю неделю твердила ей, как важно научиться хорошо танцевать. «Ты должна порхать, Гарден. Про тебя все должны говорить, что ты не танцуешь, а летаешь как пушинка». Также Маргарет не уставала сокрушаться по поводу волос дочери: «Прямые как палки и такие страшные! Нет, нам необходимо с ними что-то сделать». Всю ночь с четверга на пятницу Гарден мешали спать шишки на затылке. Маргарет накрутила ей волосы на папильотки, и вся голова у нее была в толстеньких колбасках. Но когда она дошла до школы, от кудрей и следа не осталось. Дома, после школы, Маргарет снова торопливо накрутила ей волосы, на этот раз предварительно смочив их для фиксации туалетной водой. Она сняла с Гарден папильотки, только когда та была уже полностью одета, перед самым уходом в школу танцев. И вдобавок подкрутила каждый локон горячими щипцами для завивки. Она стянула густой пучок длинных локонов на затылке у Гарден черным бархатным бантом.
И когда девочки поднимались по ступенькам, Гарден почувствовала, что локоны у нее раскручиваются. Она отметила, что банты у них с Уэнтворт одинаковые. Но волосы Уэнтворт, расчесанные на прямой пробор, вились от самых корней, их блестящие волнистые каштановые пряди с рыжеватыми искорками каскадом спадали по спине.
Девочки вошли в раздевалку, чтобы снять пальто.
– Черт побери! – взорвалась Уэнтворт. – Ребекка Вилсон уже здесь. Вон ее красная накидка.
– Почему «черт побери»? Я очень рада, что она здесь. Я знаю ее по школе.
– Пфф, Гарден, ты тут всех знаешь по школе, я имею в виду всех девочек. Нет, я чертыхнулась, потому что подумала: может быть, брат приведет ее сюда после нашего прихода. Я бы подкараулила на лестнице и постаралась на него наткнуться.
– А он что, тоже ходит в школу танцев?
– Мэн? Господи, конечно нет! Ему много лет, он совсем взрослый. И такой красивый – я просто умираю! Я в него влюблена.
На Гарден это произвело сильное впечатление.
– А Ребекка знает?
– Нет, конечно, и, если ты кому-нибудь проболтаешься, я тебя убью. Перекрести себе сердце и скажи: «Умереть мне на этом месте, если проболтаюсь».
Гарден перекрестила левую грудь и сказала: «Умереть мне на месте».
– Ну тогда пошли. Я здесь уже второй год и могу тебе точно сказать, что у тебя все будет в порядке.
Гарден кивнула и улыбнулась. Но ее руки в новых замшевых перчатках отчаянно потели. Она подумала, что, если поднимет руки, пот может потечь наружу. И она натянула рукава пониже, так, чтобы они закрывали края перчаток.
– Не суетись, Гарден, ты прекрасно выглядишь. – Уэнтворт потянула ее к лестнице.
Гарден нервно передернула плечами и сделала свой первый шаг к превращению во взрослую даму.
Узкие губы мисс Эллис не прикрывали до конца ее длинных желтых зубов. Старомодный высокий воротник на косточках не совсем прятал от глаз ее жилистую шею; он доходил только до низко свисавших каплевидных серег, которые красовались в ее ушах с вытянутыми мочками. Мисс Эллис не была красавицей, она напоминала карикатурное изображение старой девы, знала об этом и была озлоблена. Она с трудом зарабатывала на жизнь, обучая детей из привилегированных семейств Чарлстона танцевать вальс, а с недавнего времени под нажимом родителей и фокстрот. Она была незаменима, потому что ее холодность и уксуснокислая мина устрашали мальчиков и не давали им взбунтоваться.
Мисс Эллис не расставалась с длинной палочкой, которой она задавала темп пианистке, миссис Мейес. Миссис Мейес боялась мисс Эллис еще больше, чем дети. И она, и дети не сомневались, что, если они сделают ошибку, мисс Эллис, не задумываясь, ударит их своей длинной палкой.
– Новые ученицы, шаг вперед, – распорядилась мисс Эллис.
Гарден умоляюще посмотрела на Уэнтворт и подчинилась.
– Девочки, встаньте в ряд.
Уэнтворт оказалась права. Все одноклассницы не пансионерки действительно были здесь, отметила Гарден.
– Теперь мальчики. Вперед и в ряд.
Мальчики выстроились в ряд лицом к пяти девочкам. Обе шеренги оценивающе посмотрели друг на друга.
– Ну как? – нетерпеливо спросила Маргарет, когда Гарден вошла в гостиную. – Ох, Гарден, опять эти твои волосы! Кошмар какой-то! Скажи мне, правда ведь, у тебя было самое красивое платье? С кем ты танцевала? Кто-нибудь приглашал тебя дважды?
– Все хорошо. Мистер Рэгг сказал, что у меня очень красивое платье. Мы проходили основной шаг вальса. Старшие мальчики и девочки умеют делать повороты.
– Так с кем же ты танцевала? У тебя уже есть поклонник?
Гарден пожала плечами.
– Перестань дергаться. То стоишь как истукан, то дергаешься как припадочная! Отвечай, когда я тебя спрашиваю.
– Я танцевала с Томми Хейзелхерстом. Мисс Эллис говорит, кому и с кем танцевать.
– Понятно. Ну, это не надолго; когда вы разучите шаги и повороты, мальчики будут приглашать девочек. И тогда ты перетанцуешь со всеми. Мальчики будут приглашать тебя наперебой.
Гарден посмотрела на свои ноги, так мучительно ноющие в новых тесных туфлях.
– Не думаю, мама, что мисс Эллис им это позволит, – пробормотала она. У нее ни за что не хватило бы духу признаться матери, что из всех новеньких в танцклассе она была самой неуклюжей. Мисс Эллис приставила к ней Томми Хейзелхерста, потому что он был самый высокий и крупный из мальчиков.
– Может быть, вы, Томас, сумеете удержать Гарден, а то я все время боюсь, что она запутается в собственных ногах и упадет, – громко, так чтобы вся группа слышала, сказала мисс Эллис.
А Гарден действительно не понимала, в чем дело с этими школьными танцами. Она любила танцевать. Она плясала вместе с неграми в Барони с тех пор, как себя помнила. И делала это ничуть не хуже других. И в «Лодже» она едва ли не лучше всех танцевала кадриль. Но, как она ни старалась, ей не удавалось «порхать как пушинка». «Я буду еще больше стараться, я буду стараться изо всех сил», – мысленно поклялась она себе. И ушла в комнату мазать пахтаньем лицо и руки перед сном.
35
«Мне нужно больше стараться, мне нужно стараться изо всех сил», – решила Гарден, когда не справилась с первой контрольной по алгебре. И по латыни тоже. И с домашним сочинением по английскому языку.
Когда мадемуазель Бонгранд раздавала контрольные и Гарден увидела большую красную букву «D» на полях своей работы, она совсем пала духом. Французский был тем единственным, что, по мнению девочки, у нее шло хорошо. Она в этой школе всего вторую неделю и уже провалилась по всем предметам. Когда Гарден направилась в следующую по расписанию классную комнату, ноги у нее подкашивались.
