Джо Гудмэн - Сладостный огонь
— Дай-ка мне поскорее плед, не могу видеть свои беспомощные ножонки.
Пока Ирландец закутывал ноги и оправлял плед, Натан налил в чай виски.
— Твоя дочь — совсем не слабачок, Ирландец, — сказал он, помешивая чай ложечкой. — И не пытайся ее запугать. У нее сильный характер. Она не позволит плохо обращаться с собой. В противном случае просто уедет из Баллабурна, и ты так ее и не узнаешь.
— Лидия — твоя жена, — возразил Ирландец. — Она останется.
— Не знаю, насколько серьезно отнесется Лидия к нашим обетам, узнав, что стала жертвой обмана.
— Ты заставишь ее остаться. Иначе потеряешь землю. Не забудь, мы договорились о том, что она пробудет в стране целый год.
— В стране, а не в Баллабурне.
— Не придирайся к словам! При заключении пари так не делают, и тебе это известно. Она должна остаться в Баллабурне.
Натан с грохотом поставил чашку на блюдце.
— В условиях пари, заключенного со мной и Бригом, слово в слово говорилось следующее: «… Найти моего ребенка.
Если Мэдлин родила сына, то Баллабурн будет разделен между вами на три равных части. Но если это дочь и она не замужем, то тот из вас, кто привезет ее сюда в качестве жены и заставит прожить здесь целый год, получит львиную долю земли. — Он откинул назад волосы, немного остыл и продолжал уже спокойнее. — Другой же получит только участок между Львиной гривой и долиной Виллару, составляющий, как известно, тысячу акров зарослей кустарника, песка и глубокого оврага». Это единственная часть Баллабурна, которая практически ничего не стоит. Сколько там ни копали и ни бурили скважин, ни золота, ни воды не нашли. Ты знал, что предложить в качестве утешительного приза проигравшему! Ну что ж, я выиграл, Ирландец. Я привез твою дочь в Баллабурн. Я могу задержать ее в Австралии. Но если ты хочешь, чтобы она жила здесь, это твоя проблема. — Натан хотел уйти, но Ирландец его окликнул.
— Не оставляй меня, черт бы тебя побрал! — рявкнул он. — Земля еще не твоя. Год не прошел, я не умер! Я даже не уверен, моя ли это дочь. Ты не представил мне никаких доказательств.
Натан медленно повернулся.
— Ты говоришь с Натаном, а не с Бригом. У него была мысль привезти сюда кого-нибудь вместо нее.
Ирландец усмехнулся:
— Именно поэтому я и послал вас обоих. Знаю, что, когда вы вместе, это заставляет вас быть честными. — Он жестом указал Натану на кресло, которое только что освободил. — Сядь и расскажи мне, что произошло. Видит Бог, я не могу поверить и половине того, что услышал с тех пор, как вы прибыли в Сидней.
Натан помедлил в нерешительности. Бешеный Ирландец был незаурядным человеком. Властным. Требовательным. Нетерпеливым. Он был одним из самых умных людей, которых Натан когда-либо знал. Смирившись с неизбежным, он усмехнулся, покачал головой и, усевшись в кресло, начал отвечать на вопросы.
Когда допрос подходил к концу, дверь приоткрылась и в комнату заглянула Молли Адаме.
— Я несу чай и бисквиты Лидии. Она проснулась и желает видеть тебя, Натан.
Хантер кивнул.
— Дай ей все, что она захочет, Молли, и скажи, что я сейчас приду.
— А обо мне она не спрашивала? — спросил Ирландец. Молли и Натан уловили в его голосе тщательно скрываемые надежду и нетерпение.
— Нет, она просила прийти только Натана, — сказала женщина. — Поверь мне, тебе повезло, Ирландец. Если я не ошибаюсь, она намерена задать ему перцу.
— Иду, — повторил Натан. Молли исчезла, и они услышали ее тяжелые шаги. — Молли, наверное, права, говоря о намерениях Лидии. Ты едва ли понимаешь, Ирландец, что за силу ты привел в действие. Я проклинаю себя, но одержим желанием получить то, что ты предложил. Десять лет назад я удовлетворился бы участком бросовых земель.
Когда Натан вошел в комнату, Лидия уже встала с постели. По обе стороны кровати под балдахином были большие окна. Кремовые шторы на них были раздвинуты, и солнечный свет падал на деревянный пол двумя продолговатыми прямоугольниками. Комната была именно такой, какой ее помнил Натан. В одном углу находился гардероб, в другом — высокий комод, под каждым окном располагались овальные столики: один — с кувшином, тазом и стопкой полотенец, другой — с лампой и книгами. Перед камином стояло кресло-качалка, которое редко использовалось по назначению, а чаще всего служило вешалкой для брюк. На каминной полке пусто. Их дорожные сумки и чемоданы громоздились по всей комнате, но, судя по всему, их даже не открывали.
В луче солнечного света стояла Лидия. Он создал вокруг ее головы золотистый нимб, обволакивал плечи и просвечивал сквозь тонкую ночную сорочку. Лидия бросила халатик на спинку кресла-качалки и опустила руки. Она стояла, вытянувшись в струну, с таким достоинством, что эта поза сама по себе служила укором Натану.
— Я вспомнила все, — спокойно сказала она.
Он на мгновение закрыл глаза, крепко сжав за спиной кулаки.
— Я так и подумал.
— У меня нет слов, чтобы выразить тебе свое презрение, Все было ложью.
Натан молчал.
Лидия быстро взглянула в его сторону и подавила едва не сорвавшееся с губ рыдание. Мгновение спустя она попросила:
— Расскажи мне о Бригеме. Я действительно его застрелила?
— Да.
Она медленно кивнула, словно все-таки надеялась, что ответ будет другой.
— Я подумала, что это часть игры, в которую вы играли, что это уловка, с помощью которой вы хотели заставить меня думать, будто я его убила.
— Никаких уловок, — сказал Натан и, указав на раскрытые чемоданы, спросил: — Ты искала пистолет? — Она кивнула. — Я избавился от него вскоре после того, как ты обнаружила его на «Эйвонлее». Я не хотел, чтобы ты выстрелила из него в себя.
— Или в тебя?
— Такое мне тоже приходило в голову.
Не желая встречаться с Натаном взглядом, Лидия смотрела на невидимую точку над его левым плечом.
— Значит, отец Патрик не поженил нас.
— Нет. Он не стал бы.
— И все это время на борту «Эйвонлея»…
— Все было так, как будто мы женаты.
— Как будто, — невесело усмехнулась Лидия. — Но мы не были женаты.
— Нет, в то время мы не были женаты. — Натан сделал шаг в сторону Лидии.
Она яростно замотала головой и отпрянула от него.
— Не прикасайся ко мне. Я этого не вынесу. Я догадывалась, что что-то не так, но боялась узнать правду. Хорошо еще, что ты не говорил, что любишь меня. Это была бы самая мерзкая ложь.
Лидия отвернулась и подошла к окну. На лугу паслись овцы, рабочий у ворот конюшни седлал лошадей. Лидия дрожащими пальцами прикоснулась к шторам.
— Я хочу домой, Натан. Обещай, что поможешь мне уехать.
— Я не могу это сделать.
— Не можешь? Или не хочешь?
— Ладно, — сказал он. — Не хочу. Ты подумала о том, что это будет означать? Тебя ждет расследование в связи с покушением на жизнь Брига и, возможно, суд. Ты к этому готова?
