Кристина Додд - Один прекрасный вечер

Он приподнялся над ней, дожидаясь, когда последняя волна оргазма прокатится по ее телу, пока она устало не опустится на постель. Он ждал, пока она заметит, что он нависает над ней, пока неохотно не разомкнет веки. И тогда с нажимом в голосе он сказал:

– Ты хотела получить надо мной власть… Это славно. Ты получила ее. Но помни: я обладаю над тобой такой же властью. – Глаза ее широко раскрылись, словно она была удивлена тем, что он проник не только в ее тело, но и в ее мысли.

Затем одним размашистым толчком он вошел в нее. На этот раз он все держал под контролем, управлял каждым ее движением. Вжимал ее своим телом в матрас. Его руки и губы возбуждали ее.

Оргазм настиг ее резко, захлестнул мощной волной. Роберт с трудом сдерживался.

Он подождал, пока она переведет дух, и вновь вошел в нее. Она была набухшей и влажной еще с первого раза, тело ее стало чувствительным до крайности благодаря его изысканным ласкам. Она не переставала его желать, и казалось, никогда не насытится.

Она кончала раз за разом, заливая его своими соками, и все это продолжалось до тех пор, пока его неистовство не сравнялось с ее безумием.

Ему нравилось ее возбуждение.

– Еще, еще, – шептал он ей на ухо. – Давай же, не держи его в себе. Отдавай мне все. Отдай себя всю. Все равно не удержишь.

И она не могла ничего удержать. Она трепетала. Она дрожала. Она кричала от страсти. Слезы текли по ее щекам, но она прижимала его к себе. Он вел ее, устанавливая свой темп, и их тела поднимались и падали на волнах страсти.

Так продолжалось долго, очень долго, наконец, не, в силах больше терпеть, Роберт закричал и излил в нее свое семя.

Роберт впервые встретил такую женщину, как Клариса. Он опустился на нее, вжимая ее в постель своим телом, и вдруг подумал о том, что станет делать, когда им придется расстаться. Отпустит ли он ее? Или станет удерживать всеми, возможными способами?

– Давай, милая, тебе пора возвращаться к себе в спальню. – Роберт помог Кларисе подняться и торопливо, натянул на нее платье. Она стояла покачиваясь, пока он застегивал пуговицы. Она едва держалась на ногах. Солнце уже поднялось, над вершинами холмов.

– Светло, – бормотала она. – Хоть бы не попасться никому на глаза. – Ее вид не оставлял никаких сомнений относительно того, чем она занималась ночью. Бросив на себя взгляд в зеркало, Клариса увидела женщину с припухшими губами, спутанными волосами и румянцем, природа которою станет ясна всякому, кто испытал нечто подобное. А может, то была краска стыда, ибо этой ночью она делала такое, о чем и помыслить не могла. Она вообще не знала, что такое возможно. Она предавалась запретным утехам с ним, с Робертом.

Она встретилась с ним глазами в зеркале, и ей захотелось завизжать от стыда. Или от желания? Но между ногами у нее саднило. Вряд ли она смогла бы снова принять его в себя. Но когда тело чего-то хочет, разум молчит. Может, она потеряла рассудок? Предложи ей Роберт лечь сейчас с ним, она согласилась бы без колебаний.

– Когда вернешься в спальню, попроси, чтобы тебе принесли завтрак в постель. И спи.

– Вряд ли я смогу уснуть. – Возбуждение, несмотря на крайнюю усталость, не отпускало Кларису.

– Ты должна выспаться, – сказал Роберт. – И хорошо выспаться. Ты должна выглядеть свежей на балу, чтобы очаровать полковника Огли, после чего мгновенно сменить наряд, загримироваться под Кармен, встретиться с полковником и разыграть перед ним сцену так, чтобы он выполнил наши требования.

– Я знаю. Ты прав.

– От тебя зависит жизнь Вальдемара. Сама справедливость в твоих руках. А я… Я верю в тебя всем сердцу – Он нежно погладил ей шею. – Никогда не встречал женщины более умной и более талантливой. Я хочу заботиться о тебе до конца жизни.

О Господи! Она, кажется, влюбилась в него. Наверняка. Только любовь могла заставить ее согласиться на авантюру с фальшивой Кармен. Авантюру, грозившую ей смертельной опасностью. Да, она влюбилась в Роберта.

– Я сделаю так, как ты пожелаешь. Буду спать столько, сколько смогу, а потом отдыхать.

– Хорошо, потому что я не давал тебе спать всю ночь. – Краска смущения залила ее лицо.

– А теперь нам пора возвращаться. Я прослежу, чтобы нас никто не увидел.

– Нас? Ты не должен меня провожать. Если кто-то увидит нас вместе, беды не избежать. – Глядя ей в глаза, он спросил:

– Ты действительно думаешь, что я позволю тебе возвращаться одной? Через лужайку, по коридорам? После того, что было между нами?

– Нет, конечно, нет. – Он не станет подвергать мучительному испытанию ее гордость. Он отметил ее печатью страсти не для того, чтобы другие мужчины ему завидовали, а ее презирали. Он проводит ее до спальни, и, принимая во внимание его талант оставаться невидимкой, их никто не заметит.

Господи, только бы их никто не увидел! Роберт пошел за своим необъятным коричневым плащом, а Клариса дрожащими пальцами пыталась пригладить волосы, борясь с искушением задать вопрос, который давно не давал ей покоя. Но когда он накинул плащ ей на плечи и запахнул его потуже, она не удержалась.

– Почему ты это сделал со мной? Почему взял меня как… как викинг?

Приподняв пальцем ее подбородок, он посмотрел ей в глаза и сказал то, что она меньше всего хотела услышать:

– Потому что я нужен тебе.

Лариса скривила губы в презрительной усмешке. Она знала, что усмешка эта у нее получалась отменно презрительной, ибо не раз практиковалась перед зеркалом. Эта ухмылка была весьма полезна для охлаждения пыла заносчивых дебютанток, которые имели наглость возомнить себя красотками. Ухмылка эта также помогала ставить на место романтично настроенных бедных юнцов, именно бедных, которых Лариса считала недостойными внимания. И сейчас, наблюдая за лордом Хепберном, который шел с укутанной в его плащ Кларисой, эта ухмылка тронула ее губы, причем она была вполне искренней.

Принцесса Клариса. Эта сука. Неудивительно, что у нее хватило духу перечить, ей, Ларисе Трамбулл. Она спит с хозяином дома. Катается с ним в постели, как уличная девка. И, как уличная девка, взимает плату за свои услуги. В этом Лариса не сомневалась. Лариса решила, что прибережет эту новость до нужного момента. Случай подвернется, и эта выскочка поплатится за свою дерзость. Еще как поплатится.

Глава 23

Любовь сродни лихорадке. Чем больше ты ее боишься, тем скорее она к тебе прилипнет.

Клариса никак не могла уснуть, хотя была измотана физически и морально. Впереди напряженный вечер. Но сомнения и необъяснимое возбуждение не давали ей уснуть.

Впрочем, возбуждение ее было вполне объяснимо. Клариса улыбнулась толстеньким херувимчикам, взиравшим на нее с потолка спальни. Она влюбилась. Впервые в жизни.