Эйна Ли - Любовные хроники: Флинт Маккензи
— Джой, а что ты собираешься делать, когда мы доберемся до Абилина? — донесся до нее голос Флинта.
— Поищем работу. Может быть, устроимся пастухами. Хорошо бы обзавестись своим ранчо. Но для начала потребуется уйма денег.
— Тогда почему бы вам не вернуться с Люком в Техас? Уверен, он вас возьмет.
— Неужели у него не хватает рабочих рук? А как же вы с Кливом?
— Мы уедем, как только закончится перегон. Будем снова искать Чарли Уолдена с убийцами нашей мамы и Сары. Клив отправится на юг, а я уже шел по следу двоих, когда наткнулся на караван, в котором путешествовала Гарнет.
— И каким образом ты рассчитываешь снова выйти на их след?
— Буду спрашивать до тех пор, пока не услышу что-нибудь путное. Чувствую, они где-то здесь. А Клив побродит по югу, потому что, по слухам, несколько мексиканцев из банды болтаются на границе.
— Но возможно, часть бандитов уже мертвы, — вмешалась Гарнет.
— Безусловно. Я сам убил нескольких. Еще нескольких уничтожили Клив и Люк. Но мы никак не можем достать главаря.
— У Люка семья, Флинт, — продолжала Гарнет. — Каким образом он может гоняться за бандитами, если не в силах оставить жену и сына даже на время перегона?
— Знаю, знаю. Но когда мы поймаем главаря, я думаю, он хотел бы быть с нами. Ведь настоящая мать Джоша убита во время набега. И Люк мечтает за нее отомстить.
— Даже если Хани не захочет его отпустить?
— Мужчина должен подчиняться велению совести.
— А если убьют и его? Какое тогда значение будет иметь его совесть? Ожить не поможет.
— Не поможет. Но пока дело не завершено, женщины не должны в него вмешиваться.
— Что значит, не должны вмешиваться? Разве речь идет не о мести за женщин — тех двух, что убиты? Если тут женщины ни при чем, значит, вы мстите за свою уязвленную гордость. И уж явно не за любовь, которую потеряли. — Гарнет поднялась и пошла прочь.
После ее ухода у костра воцарилось неловкое молчание. Наконец Джой нарушил тишину:
— Пойду выпью воды.
За ним последовал брат.
А Флинт остался смотреть на огонь.
Гарнет слишком измоталась за день, чтобы ложиться спать. И успокоенная красотой наступившего вечера, решила прогуляться. Теплый ветерок доносил с юга запах дождя. Она взглянула на небо, но не заметила никаких признаков надвигающейся грозы. Луна испещрила землю серебряными брызгами, а на небе сияли мириады звезд. Гарнет прислонилась к дереву, скрестив на груди руки.
Разговор с Флинтом не давал ей покоя. Он убедил себя, что у него есть дело. Но как только перегон подойдет к концу, снова бросится разыскивать убийц матери. И ни за что не возьмет ее с собой. А сейчас им просто по пути. Однако в Абилине они расстанутся, он поскачет куда глаза глядят — недаром же повторяет то и дело, что их ничто не связывает. Интересно, как он поведет себя, если признаться, что у нее под сердцем его ребенок? Останется с ней? А если даже и так, не возненавидит ли за то, что связала его по рукам и ногам? Гарнет не знала, как поступить. Следовало только ждать и окончательно увериться, что она не ошиблась.
Гарнет подняла глаза к небесам. Как ей нужен какой-нибудь знак, уверение в том, что она значит для Флинта больше, чем любая другая, с кем можно порезвиться в постели! «Боже, ну, пожалуйста, дай мне какой-нибудь знак!»
— Что ты делаешь здесь одна?
Голос прозвучал так внезапно, что она вздрогнула от неожиданности, хотя тут же узнала его обладателя.
— Как ты умеешь тихо подкрадываться, Флинт!
— Так же, как и команчи. Слышала, о чем предупреждал утром Люк? — Он подошел ближе и загородил собой луну.
— Но ты ведь не позволишь, чтобы со мной что-нибудь случилось?
Флинт подошел еще ближе и намотал на палец несколько медных локонов.
— В один прекрасный день, когда ты попадешь в такой переплет, меня может не оказаться рядом. Поэтому не стоит разгуливать одной. Идем обратно.
Гарнет безропотно позволила отвести себя в лагерь.
Все, кроме Люка, который отправился в дозор, и Джоша, уложенного в постель, собрались у костра и с увлечением наблюдали, как Хани и Джеб играли в карты.
— Хорошо, а теперь давай сыграем вдвоем пятью картами. — Хани раздала по пять карт. — У тебя что на руках?
— Пара восьмерок, два валета и трефовый король. — Он улыбнулся и выложил карты на середину импровизированного стола из одеяла. — Ставка — пять спичек.
— У меня пара шестерок, восьмерка, девятка и пиковая дама. Играю. Сколько хочешь прикупить?
— Как будто бы три. — Джеб оставил себе пару и сбросил оставшиеся карты.
— Банкир тоже прикупает три, — объявила Хани и откинула ненужные карты. Потом раздала каждому по три новых. — А теперь у тебя что?
— Я прикупил пару пятерок и бубнового валета. И поднимаю ставку. Вот еще десять спичек.
— А у меня, — Хани повернула ладонь с картами так, чтобы видели все, — три, семь и валет. Никакой от них пользы. Но я тоже поднимаю ставку на пять спичек.
— И я. — Джеб снова бросил пять спичек. — Потому что мои две пары бьют вашу пару шестерок. — Он широко улыбнулся Джою.
— Но только не это! — Хани снова повернула карты лицом к зрителям и показала картинки. — Полный дом! — У нее в руках было две шестерки и три туза.
— Да уж, такую карту не побьешь! — хлопнула ее по колену Мод.
А Джеб ошарашенно уставился на нее через стол:
— Как вы сумели это проделать, миссис Хани?
Хани молча вытряхнула три исчезнувшие карты из левого рукава.
— Чисто проделано, — похвалил Клив.
— Но откуда взялись три туза? — Джеб скреб пятерней свои густые светлые волосы.
— Скорее всего из правого рукава, — со знанием дела объяснил Клив.
— Настоящая мастерица! — восхитилась Мод.
— Никогда не пытайся повторить этот трюк, пока не осталось только два игрока, а сам ты за банкира, — продолжала наставлять партнера Хани.
— Не пытайся повторять его вообще, — резонно поправил Клив, — если не хочешь, чтобы твою руку вместе со всем остальным зарыли в сосновом ящике. Где ты научилась передергивать карты, Хани?
— Я много путешествовала с актерами.
— А честно выиграть когда-нибудь пыталась? — поддел ее Клив.
Глаза женщины засветились озорством:
— Наверное, я многое позабыла в покере, но не больше, чем ты знаешь вообще.
— Это вызов, сестренка! — воскликнул Клив. — Ну-ка подвинься, Джеб. Сейчас я преподам миссис Хани урок.
— Полегче на поворотах, — рассмеялась она. — Покажи, на что ты способен, Клив Маккензи!
Они продолжали играть, а зрители один за другим уходили спать. И наконец у костра остались только Хани и Клив.
Глава 23
Когда путешественники проснулись на следующее утро, дождь лил как из ведра. Он то прекращался, то начинался снова и по пятам преследовал отряд по плоской равнине. На третий день ненастной погоды прекратились все разговоры — говорили только о самом необходимом, днем, сгорбившись, тряслись в седлах, а по вечерам растягивали на столбах брезент и разжигали костер. Укрытие позволяло людям не промокнуть, но не могло изгнать сырость из тел и душ.
