Джорджетт Хейер - Достойная леди
Она просила его не требовать от нее ответа, пока она не обдумает как следует его предложение; она сказала ему, что шаг, который он просит ее сделать, слишком важен, чтобы делать его впопыхах. Это было правдой, но уже в тот момент, когда она произносила эти слова, она поняла, что обдумывания требуют вовсе не ее чувства к нему, а другие, более житейские вопросы, которые непременно возникнут, если она решит выйти замуж за мистера Карлтонна. Они могут даже казаться не важными, эти вопросы, но все же отбросить их совершенно невозможно. Самое главное тут было отношение брата, а он будет изо всех сил противиться этому браку. Джоффри сделает все возможное и невозможное, чтобы отговорить ее выходить замуж за человека, который ему не просто не нравился, а которого он однозначно порицал. Ему не удастся разубедить ее, но он вполне может оборвать, все до единой, связи между своей семьей и ею, а с этим ей было бы очень трудно смириться. Эннис решила жить отдельно, потому что она поняла: они с братом постоянно раздражали друг друга, но, уезжая из «Твайнема», она постаралась тщательно скрыть от брата истинную причину своего отъезда. Они были не способны жить вместе в согласии, но их связывали узы семейной привязанности, и, хотя они и не были очень крепкими, ей будет очень больно, если эти связи порвутся окончательно. От своей семьи и своего дома отказаться нелегко, и если Джоффри действительно порвет с ней, то это обстоятельство будет, безусловно, не в пользу их отношений с Карлтонном.
Кроме того, существовала проблема потери свободы и перестройки всей своей жизни. Она должна подчиниться его воле, а откуда ей знать, что он не окажется домашним тираном. Ведь он – очень властный человек. Но потом она вспомнила, как хорошо (и неожиданно для нее) он понял ее смятенные чувства и мысли и с какой деликатностью удержался от того, чтобы заставить ее дать ему ответ немедленно, и она решила, что каким бы властным человеком он ни казался, его, безусловно, нельзя назвать тираном.
К этому времени она вынуждена была признаться себе, что влюблена в мистера Карлтонна, но по какой причине – непонятно. Она с отвращением подумала, что ведет себя как глупая школьница и что очень даже хорошо, что он уезжает. Возможно, она обнаружит, что ей прекрасно живется и без него, и это будет верным знаком того, что она не влюблена, а всего лишь очарована им. Поэтому самое разумное, что она может сделать, – это выбросить его из головы. После этого она продолжала думать о нем до тех пор, пока Джерби не вошла в библиотеку и не напомнила ей суровым тоном, что до обеда осталось всего десять минут и, если она не поднимется немедленно, чтобы переодеться, она опоздает к обеду.
– Что на вас совсем не похоже, мисс Эннис! Я дожидаюсь вас уже добрых полчаса!
Мисс Уичвуд виновато пояснила, что она была слишком занята и не заметила, который час, сунула в стол свои счета, с которыми ей так и не удалось поработать, и покорно пошла наверх за своей суровой горничной. Быстро переодевшись, Эннис попыталась было отговорить Джерби от затеи расчесать ее роскошные золотые локоны и заново уложить их в прическу, но безуспешно.
– У меня есть своя гордость, мисс, – заявила Джерби, – и я никак не могу допустить, чтобы вы спустились к обеду в таком виде, будто бы вы лазили в колючих кустах!
Поэтому, когда мисс Уичвуд торопливо спустилась вниз, опоздав на десять минут, она увидела, что ее гости уже терпеливо ожидают ее в гостиной. Она тут же извинилась, сказав с обычной своей милой улыбкой:
– Прошу прощения, Амабел! Дурно с моей стороны заставить тебя ждать! Но я была так занята после ленча, что даже не заметила, как прошло время. Я просматривала счета, а один упрямый шиллинг постоянно норовил куда-то сбежать!
– О, а я помешала тебе, не так ли, дорогая Эннис! – воскликнула мисс Фарлоу голосом, полным раскаяния. – Конечно, нет ничего удивительного в том, что ты не смогла сосчитать свои шиллинги! Удивительно то, что в конце концов ты наверняка все подсчитаешь, что лично мне никогда не удавалось! Думаю, вы бы посмеялись от души, если бы я рассказала вам, какие забавные ошибки я постоянно делала в сложении. Правда, тебя уже прервали, когда я вошла в комнату, но поверь, я бы никогда так не сделала, если бы знала, что у тебя посетитель!
– Да, приходил мистер Карлтонн, – спокойно подтвердила мисс Уичвуд. – Добрый вечер, Найниэн!
Молодой мистер Элмор в этот вечер впервые надел новые сапоги, сделанные на заказ лучшим обувщиком Бата, и посему просто не мог удержаться от соблазна привлечь внимание окружающих к сверкающей поверхности своей обновы. Это ему вполне удалось, ибо, войдя в дом, он тут же принялся извиняться перед мисс Уичвуд за то, что явился на обед в сапогах.
– Чего, конечно, делать не принято, но я подумал, что вы простите меня, потому что сегодня вечером я приглашен на дружескую вечеринку, куда не нужно облачаться в вечерний костюм. Я хочу сказать, что там не будет ни дам, ни танцев, ничего такого!
– Понимаю! – сказала мисс Уичвуд, подмигнув ему. – Только избранные спиртные напитки! Что ж, смотри, чтобы ночью тебя не забрала полиция!
Найниэн в ответ улыбнулся и покраснел.
– Нет, нет! Ничего подобного не будет! – заверил он ее. – Всего лишь небольшое развлечение в мужском обществе, мэм!
– А зачем приходил мой дядя? – поинтересовалась Люсилла. – Мне казалось, я видела, как он разговаривает с вами в галерее, мэм!
– Это действительно так и было! – ответила мисс Уичвуд. – Но поскольку он тогда не знал, что завтра ему придется уехать на несколько дней в Лондон, он зашел, чтобы сообщить нам об этом. Он сожалел, что не застал тебя дома, но я пообещала ему передать тебе его извинения в связи с его спешным отъездом!
Глаза Люсиллы расширились от изумления.
– Ах так! – ахнула она. – Кто бы мог подумать, что он так вежлив! – А затем проницательно добавила, бросив лукавый взгляд на мисс Уичвуд: – Если он действительно сказал, будто сожалеет, что меня нет дома, то это величайшее лицемерие, потому что он никогда не проявляет ни малейшего желания видеть меня, и мне кажется, что он всегда хочет видеть именно вас!
– Без сомнения, ради удовольствия затеять со мной очередную перепалку! – ответила, смеясь, мисс Уичвуд. – Что ж, пойдем в столовую, Амабел?
Леди Уичвуд, услыхав дерзкое замечание Люсиллы, быстро подняла глаза на свою невестку, как если бы ее внезапно поразила какая-то мысль, и Эннис почувствовала на себе ее взгляд. Наверное, впервые в жизни она была благодарна мисс Фар-лоу за ее вмешательство в разговор, хотя мисс Фарлоу влезла в него только потому, что она использовала каждую возможность дать Люсилле заслуженную, с ее точки зрения, отповедь.
