Нора Хесс - Прекрасная пленница
Она продолжала его поить, и глаза его открылись. По появившемуся в них блеску она поняла, что Келеб узнал ее. Приободренная, она еще раз подошла к озерцу. Она вернулась к раненому и положила сложенную ткань на рану. Чуть сжав его плечо, она сказала тихим ясным голосом:
– Келеб, лежи и не двигайся. Я пойду за помощью.
Келеб слегка шевельнулся и протестующе поднял руку, видимо, пытаясь дотронуться до нее. Он беззвучно пошевелил губами и устремил на нее горящие лихорадочным огнем глаза. Подумав, что он боится остаться один, она легонько похлопала его по руке:
– Не беспокойся, я скоро вернусь.
Он не переставал умоляюще смотреть на нее. Она встала и повернулась, чтобы идти, но вдруг ахнула и замерла. Перед ней стоял высокий, широкоплечий индеец с неподвижным лицом. Его тонкие губы зашевелились:
– Ты остаешься здесь.
Глава 22
Роксана стояла на вершине холма, вдыхая бодрящий горный воздух. На ее лицо и руки падали капли утренней росы, и она чувствовала, как крепнут ее силы. Она стояла здесь довольно долго, приподняв край платья, чтобы не замочить его в мокрой траве. Волосы ее развевались по ветру.
Малкольм дважды звал ее из дома, но она лишь качала головой. Это был ее день, и она не хотела, чтобы кто-то мешал ей.
Оглядев долины, лежавшие у ног, Роксана задумалась о том, когда же в ней родилась любовь к этим горам. Это происходило постепенно, день за днем, и она не могла припомнить ни даты, ни какого-нибудь особенного события, с которым была связана эта перемена в ней.
Любовь росла в ней тихо, неуловимо, медленно открывая ей торжественную красоту этих вершин и долин. Роксана насмешливо удивилась прежней себе: как могла она считать, что нагромождение домов, запруженные народом грязные городские улицы прекраснее этой свежей зеленой листвы и белых цветов кизилового дерева?!
К своему удивлению, она привыкла и полюбила грубых, но благородных мужчин, живущих здесь, и в горах. Много раз она ловила себя на мысли, что с презрением думает о модниках, с которыми была знакома в Бостоне. Они явно проигрывали в сравнении с решительными, сильными мужчинами, которые окружали ее теперь. Как она могла думать, что те мужчины были джентльменами? Она поняла, наконец, что джентльмена делают не только идеальные манеры.
Она сморщила лоб: она впервые осознала это в тот момент, когда обсуждала с Сетом Белую Звезду. Он так равнодушно говорил об этой девушке, как будто из-за цвета кожи к той нельзя было испытывать никаких чувств.
С ее губ слетел вздох. Сет так часто разочаровывал ее в последнее время, что Роксана не осмеливалась думать о том, что будет с ними дальше. Если она так плохо думает о нем, как собирается она выйти за него замуж и что будет с ее ребенком?
Она подумала было о Келебе, но сердито отогнала эти мысли. Он уехал, вернулся к своим дикарям-охотникам, грустно сообщил ей Малкольм. И хотя дядя и кузен никогда не обсуждали этого между собой, она знала: они расстроены тем, что Келеб не заехал к ним попрощаться.
Она не успела расстроиться, как ее охватила злость. Она вспомнила, как однажды за ужином Летти сообщила им эту новость:
– Я сегодня заглянула к Келебу, чтобы напиться воды, а он ушел.
Малкольм взглянул на нее из-под косматых бровей и спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Я же говорю, ушел… уехал. В хижине пусто. Все его вещи, пожитки – ничего нет.
Новость обсуждать не стали и не говорили больше об этом. На следующий день Роксана с Гидеоном отправились к хижине, и все оказалось так, как сообщила Летти. Дом был пуст, как будто Келеба здесь никогда и не было.
Вернувшись домой, она отерла слезы и окончательно примирилась с мыслью о том, что Келеб Коулмен навсегда ушел из ее жизни. С этого момента она будет думать только о Сете и предстоящем замужестве.
– Рокси-и! – снова раздался крик Малкольма.
На этот раз Роксана услышала звучавший в нем приказ и подчинилась. Она спустилась, скользя по мокрой траве, и направилась к дому. На полпути она заметила лошадь Сета. Действительно, на крыльце Сет беседовал с дядей. Она слегка улыбнулась – дядя Малкольм начинал беспокоиться, если слишком долго оставался с Сетом наедине.
Она хотела всегда быть приятной человеку, за которого выходила замуж. Она радостно улыбнулась и проговорила, поднимаясь на крыльцо:
– Доброе утро, Сет, не правда ли, сегодня чудесный день?
Но Сет лишь коротко кивнул в ответ и, нахмурившись, взглянул на ее босые ноги.
Роксана покраснела и быстро опустила край юбки, который поддерживала рукой. Но, сделав это, она разозлилась – почему она должна чувствовать себя виноватой из-за босых ног. Она гордо подняла голову и прошла в дом мимо мужчин.
Она вышла к ним из своей комнаты аккуратно причесанная и в черных комнатных туфлях, туго завязанных вокруг узких лодыжек. Сет довольно улыбнулся. Похоже, ему будет не трудно держать ее в узде.
Он поднялся и взял ее за руку:
– Давайте воспользуемся таким прекрасным утром и погуляем, а заодно и обсудим наши окончательные планы.
Они вышли на широкую дорогу, которая вела к реке. Некоторое время они шли молча. Лицо Роксаны было спокойно и безмятежно, но внутри нее все еще бушевал огонь. Ей не хотелось начинать беседу первой. Если мистер Совершенство хочет что-то обсудить с ней, то пусть он и начинает.
Она вздрогнула, когда он вдруг заговорил.
– Какая вы сегодня тихая, – сказал он, склонив голову и заглядывая ей в лицо. – О чем вы думаете? Кто-нибудь опять рассказал вам историю?
Роксана слабо улыбнулась в ответ:
– Нет, никаких историй я больше не слышала. Мне нечего рассказать.
Сет похлопал ее по руке. Он не любил болтливых женщин, и то, что Роксана мало говорила, было ему приятно.
– Тогда буду говорить я, – улыбнулся он ей.
Они еще прошли вперед, и, немного помолчав, Сет начал:
– Я встретил вчера нового пастора и имел с ним приятную беседу. Он согласился совершить венчальный обряд.
Роксана еще не видела нового священнослужителя. Она подумала о старом – пасторе Джеймсе. Бедный старик! В конце зимы один охотник набрел на его стоянку. Священник лежал у костра мертвый, оскальпированный индейцами. Роксана была ужасно расстроена этим известием. Она помнила, как он помог ей тогда, когда на них напали индейцы. Она почувствовала себя виноватой – вдруг этот случай и привел к его смерти?
Сет заговорил опять.
– Что вы об этом думаете? – спросил он.
– Ой, извините, Сет, – попросила она прощения. – Я думала о старом преподобном Джеймсе. Пожалуйста, повторите, что вы говорили?
Лицо Сета помрачнело, но он ничего не сказал ей по поводу ее невнимательности.
