Амелия Грей - Намек на соблазнение

То, что она испытала, было слишком мощным, чтобы можно было это осознать. Его рука остановилась, и он крепко обнял ее.

Наконец сотрясающая ее дрожь пошла на убыль и к ней вернулось дыхание. Она обнимала его, думая, что могла бы обнимать его вечно. Ей хотелось попросить его не покидать ее. Ей хотелось попросить его жениться на ней, но она знала, что не может этого сделать.

Она отпрянула от него, внезапно ошеломленная мыслью, что человек, который способен заставить ее испытать подобные ощущения, любит не только ее одну.

Джон убрал руку и помог ей привести в порядок одежду.

Когда ее дыхание успокоилось, она сказала:

– Я не знаю, что ты со мной делал, но я никогда не испытывала таких сильных ощущений. Он улыбнулся:

– Ты чувствуешь себя более спокойной и более расслабленной?

«Удовлетворенной, но не довольной».

Она кивнула и спросила:

– Ты сделал… мы сделали… то, о чем я думаю? Он улыбнулся, устраиваясь поудобнее.

– Нет. Ты все еще девушка, а я все еще… – Он посмотрел на выступ между своих ног. – Скажем так, тебе нужна была эмоциональная разрядка, и я дал ее тебе.

– Спасибо. – Она облизала губы и добавила: – А как насчет тебя? Ты?..

– Не беспокойся обо мне. Я с этим справлюсь.

Он засмеялся и нежно привлек ее в свои сильные объятия. Она положила голову ему на грудь, зарывшись носом в его шейный платок. Казалось, он всегда знал, когда она нуждалась в его силе. Встреча с мистером Бичманом измучила ее, и было так чудесно находиться в успокаивающих объятиях Джона.

Теперь она понимала, как может женщина любить мужчину настолько, чтобы пойти на все, лишь бы женить его на себе. Но Кэтрин также понимала, что она любит Джона слишком сильно, чтобы пойти на такое.

– Ты что, плачешь? – спросил он, гладя ее спину и плечи.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Нет. Я и не собиралась плакать, но мне грустно оттого, что случилось с моим отцом. И еще я теперь знаю, что у них с моей матерью не было шанса на счастье.

– А как тебе твой дедушка?

Человек, который признался, что не допустил бы брака своего сына с моей матерью, который смотрел на меня и, уверена, узнал меня, но не захотел признать? Не знаю. – Она покачала головой и добавила: – Разве тебе не кажется, что он узнал меня?

Он погладил ее по щеке тыльной стороной пальцев.

– Не знаю, Кэтрин. Возможно. Возможно, он так запутался в прошлом, что не в состоянии осознать, кто ты такая.

– Иногда казалось, что он немного не в себе, правда?

–Да.

– Моя мать, должно быть, была в жутком состоянии, когда узнала о смерти моего отца.

– Уверен, что так оно и было, но ведь она вышла замуж за Патрика Рейнольдса и была счастлива, не так ли?

– Да, насколько я помню, ведь я была очень маленькой, когда мать умерла.

– Ты не сказала мистеру Бичману, что считаешь себя его внучкой. Почему?

– Когда я смотрела на старика и слушала его, я поняла, что если скажу ему об этом, это не доставит удовольствия ни мне, ни ему. Единственное чувство, которое я испытываю, – облегчение, что теперь я знаю правду, и еще успокоение от того, что мой отец не бросал мою мать.

– Теперь, когда ты нашла ответы на свои вопросы, ты можешь жить дальше своей жизнью.

Она кивнула, не желая даже думать об этом, потому что это означало жить без Джона. Теперь у него не было причины и дальше ухаживать за ней, как она его просила, но сейчас примириться с этим она просто не могла – после того, что произошло между ними.

– Думаю, мистер Бичман понимает, кто я, но не хочет этого признать. И не уверена, что вообще когда-либо захочет.

– Возможно, возраст сказался на его рассудке, – предположил Джон.

– Или, возможно, чувство вины. – Она немного подумала над этими двумя предположениями и добавила: – Я собираюсь потом навестить его и попытаться познакомиться с ним поближе.

Джон выглядел удивленным.

–Ты уверена? Все-таки он довольно странный господин.

– Возможно, но он мой дед. Может быть, однажды я найду в себе силы рассказать ему, что частичка его сына жива – она живет во мне. Как ты думаешь, ему станет легче или будет только хуже?

Выражение его лица вновь смягчилось.

– Не знаю, Кэтрин, но думаю, это замечательно, что у тебя есть желание помочь ему.

Экипаж остановился, и Кэтрин высвободилась из объятий Джона и расправила свое платье.

– Я так тебе благодарна, Джон. Их взгляды встретились.

– Ты знаешь, что меня не нужно благодарить.

– Я знаю.

– Я выйду первым, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. А ты подожди здесь.

Джон вышел из экипажа, но у Кэтрин было чувство, что в действительности он выходит из ее жизни.

Он никогда не делал такого. Он доставил удовольствие женщине, не получив удовлетворения. Но впервые, насколько он помнил, для него это не имело никакого значения. Он думал только о Кэтрин. И это тоже было для него внове. Джон откинулся на мягкую спинку сиденья экипажа и уперся ногами в сапогах в противоположное сиденье. Он закинул руки за голову и уставился в окно, вспоминая об их сегодняшней встрече.

Кэтрин хорошо скрывала это, но он знал, что страсть полностью захватила ее. Сексуальное освобождение было самым радостным из всех чувств. То, что она не смогла встретиться со своим отцом, оставило чувство неудовлетворенности, но он знал способ утешить ее. И это ее утешило.

Он наблюдал за выражением ее лица, слышал стоны удивления, изумления и удовольствия. Он знал, что ей было приятно, и это было просто прекрасно. Он нашел в себе силы сохранить ее невинность до ее первой брачной ночи. И сумел не поступиться чувством мужского достоинства и остаться джентльменом.

Тупая боль возникла в области сердца, как только ему пришла в голову мысль, что Кэтрин может выйти замуж за кого-то другого. Ему неприятно было даже подумать, что ее может целовать кто-то другой. Дьявольщина! Неужели все эти дни он все время пытался обмануть себя? Ведь ему становилось не по себе, когда кто-нибудь во время танца просто касался ее руки.

Зачем же он позволил друзьям уговорить его принять вызов и согласиться на участие в этой скачке? Ведь на карту поставлено его право ухаживать за ней. Скачки вообще потеряли для него свою притягательность. Он повел себя как мальчишка, решив ввязаться в эту авантюру. Но даже если Уэстерленду удастся каким-либо образом выиграть, он не оставит Кэтрин.

Но тогда он не сдержит слово джентльмена. Проклятие! Он позволил этому хлыщу загнать себя в ловушку, но там, в клубе, он не мог не принять вызов. Нет, он ни за что не должен проиграть Уэстерленду.

Тем более, когда дело касается Кэтрин.

Что же делать? В «Уайтсе» уже принимают ставки. И его друзья, конечно же, поставили на него.