Карин Монк - Чужая вина
— Я не должен был стать маркизом Рэдмондом, — начал он, глядя в потолок. — Эта сомнительная честь принадлежала моему старшему брату Эдуарду. Его с детства холили и лелеяли, внушая ему, что он рожден для великих дел, а мною пренебрегали, позволяя мне делать, что хочу. Я не обижался, так как, говоря откровенно, Эдуард всегда был осторожным и прагматичным, а именно эти качества требовались от будущего маркиза. Он унаследовал привилегию заботиться о семейном состоянии и трудился денно и нощно, пытаясь его увеличить, в то время как я получал вполне приличное месячное содержание, не беря на себя никакой ответственности. Я предавался обычным порокам. — Хейдон презрительно скривил губы. — Пьянство, игра, женщины… Одной из женщин, с которой я короткое время делил постель, была графиня Босуэлл, которая вышла замуж в нежном возрасте восемнадцати лет. Два года спустя ее супруг ей смертельно наскучил. Наша связь продолжалась всего несколько недель. Кассандре было двадцать четыре, и я не был ни первым, ни последним ее любовником. Но вскоре она, к своему величайшему сожалению, поняла, что ждет ребенка, который, по ее словам, мог быть только моим.
Женевьева лежала неподвижно; ее рука покоилась на груди Хейдона.
— О том, чтобы оставить мужа ради меня, речь не шла. Кассандра хотя и презирала Винсента, но дорожила положением его супруги. Жизнь, которую он ей обеспечил, превосходила все, что я мог дать ей на мое месячное содержание. Тогда мне было двадцать девять, и я не собирался жениться, тем более что не питал к Кассандре никаких чувств. А ребенок, который должен был появиться, казался мне всего лишь досадной оплошностью. Поэтому мы решили, что Кассандра должна переспать с Винсентом и убедить его, что он отец ребенка. Так был найден наилучший выход.
Кассандра родила девочку и назвала ее Эммалайн. Я слышал сплетни, что, хотя Винсент надеялся на мальчика, он очень привязался к дочке, в отличие от Кассандры, которая находила материнство скучным и утомительным занятием, даром что никогда не заботилась о ребенке. Она предоставляла это высокооплачиваемым няням, нанятым Винсентом.
— А ты виделся с дочерью? Хейдон покачал головой.
— Моя связь с Кассандрой закончилась. После испытаний, связанных с беременностью и родами, она не желала меня видеть. Так как раньше ей не удавалось забеременеть, Кассандра убедила себя, что является бесплодной, и была сильно разочарована, узнав, что это не так.
— Но разве тебе не хотелось увидеть свою дочь? — Женевьева была озадачена.
Как мог Хейдон, проявивший такую способность к состраданию, спасая Джека и Шарлотту, не хотеть видеть собственного ребенка?
Хейдон вздохнул.
— Дело в том, что я не ощущал никакой связи с моей дочерью. Она была плодом недолгой, бездумной страсти. Я тотчас позабыл о ней. Моя связь с Кассандрой прекратилась, и, честно говоря, я был этому только рад. Я ни разу не видел Кассандру во время беременности. Она намеренно не появлялась в обществе. Узнав, что Эммалайн родилась здоровой, я не сомневался, что Кассандра и Винсент обеспечат ей счастливую и безбедную жизнь. Не чувствуя на нее никаких прав, я не собирался никому давать повод сомневаться в ее происхождении. Хоть я спьяну и принял участие в зачатии Эммалайн, но истинным ее отцом я считал Винсента, тем более что они, по общему мнению, очень любили друг друга. — Помолчав, он мрачно добавил: — К сожалению, это продолжалось недолго.
Женевьева сдвинула брови.
— Почему?
— После рождения Эммалайн Кассандра продолжала заводить романы, но круг ее поклонников значительно сузился. Она сильно растолстела после родов и стала еще более сварливой и эгоистичной. Винсент никогда не был любящим супругом, поэтому спокойно позволял ей жить своей жизнью. Его мир полностью сосредоточился на Эммалайн. Кассандра начала пить, оплакивая свою молодость, и наконец ее стала просто пожирать зависть к взаимной привязанности ее дочери и Винсента. После нескольких бурных ссор с мужем она в приступе пьяной откровенности поведала ему, что отец Эммалайн я, а не он.
Женевьева испуганно посмотрела на него.
— Должно быть, ему было страшно тяжело услышать такое.
— Могу себе представить, — согласился Хейдон. — Но это не помешало Винсенту отказаться от Эммалайн, как от ставшего ненужным сломанного стула. С этого момента он не желал иметь с ней ничего общего. Разумеется, Винсент оставил девочку в доме, по-прежнему оплачивал расходы на ее одежду и нанимал для нее лучших нянь и гувернанток. Он не мог так просто вышвырнуть Эммалайн на улицу — следовало соблюдать внешние приличия, — но он ясно дал ей понять, что больше ее не любит. — Сделав паузу, Хейдон с горечью добавил: — Ей было всего пять лет.
Женевьева чувствовала, что в нем бурлит гнев, смешанный с отчаянием. Казалось, ему хочется спрыгнуть с кровати и ринуться в битву с кем попало в тщетной надежде исправить или хотя бы забыть содеянное.
После долгого молчания Хейдон заговорил вновь:
— Некоторое время эта тайна не выходила за пределы их дома. Я часто бывал у них на приемах и вечеринках, понятия не имея, что Винсенту известно, кто отец Эммалайн. Но меня удивляли слухи, что он полностью поглощен делами и ведет раздельную жизнь с Кассандрой. Об Эммалайн больше вообще не упоминалось, как будто девочка исчезла. Мне это казалось странным. До тех пор все в один голос твердили о том, как Винсент обожает свою дочь. Впрочем, я об этом не слишком задумывался, ища различные способы потратить мое содержание до конца каждого месяца, чем вызывал немалое раздражение моего брата.
Потом Кассандра внезапно умерла. Ходили слухи, что она была беременна и пыталась избавиться от ребенка, что и кончилось очень плачевно, но официальной версией стала какая-то неизвестная болезнь. Я присутствовал на похоронах — в конце концов мы с Кассандрой когда-то были любовниками, и, хотя мои отношения с Винсентом трудно было назвать дружбой, я много раз гостил в его доме. Кроме того, мне хотелось взглянуть на Эммалайн. Я думал, что она оплакивает потерю матери, и решил убедиться, что с ней все в порядке.
Но как только я увидел Эммалайн, то сразу понял, что с ней что-то не так. Ей уже исполнилось тогда восемь лет. Светлые волосы и темно-голубые глаза были у нее как у матери. Но Кассандра в молодости была бодрой и уверенной в себе, а Эммалайн выглядела задерганной и неуклюжей. Конечно, ее мать только что умерла, и я едва ли мог ожидать, что девочка будет искриться весельем. Но когда Винсент кричал на нее, приказывая сидеть в углу и не путаться под ногами, его отвращение к ней становилось очевидным для всех. К тому же девочка, несомненно, боялась его. И тогда я понял, что он все знает и наказывает за это Эммалайн, как будто она имела возможность выбирать себе отца.
