Сари Робинс - Одна грешная ночь
– Ты вернешься сюда, как только поговоришь с ним?
– Не знаю, куда меня может завести информация, полученная от Кейна. Посмотрим, чего удастся добиться. Но обещай мне не выходить из дома.
– Обещаю. И позабочусь о том, чтобы часть коньяка была доставлена Джону Ньюмену, – добавила она. – У Фанни есть еще несколько бутылок. Но не беспокойся – я пошлю их с лакеем.
– Благодарю тебя.
Он поцеловал ее в лоб и направился к двери. Лилиан почувствовала себя обездоленной, и настроение испортилось. Она молила Бога о том, чтобы он поскорее вернулся.
– Эй вы! – крикнул Рассел, возмущенный и шокированный фамильярностью Ника, но тот не обратил на него ни малейшего внимания и вышел из комнаты.
– Этот человек позволяет себе вольничать с тобой, Лилиан!
– Оставь его в покое, Рассел, – ответила Лилиан вяло.
Она была так взбудоражена, что не осталось сил на препирательства с Расселом.
– Я не могу молча смотреть на это.
– Свобода твоего брата – главная задача Ника. Так что не будем отвлекаться на пустяки.
Хотя чувства Лилиан к Нику никак не подходили под это определение, она не хотела говорить о них с Расселом.
– Твое достоинство – не пустяк. – Ты заслуживаешь лучшего, чем этот… чем эта личность, – с презрением сказал Рассел. – Даже общество моего брата предпочтительнее. Уж в его-то жилах по крайней мере течет благородная кровь.
Лилиан сердито взглянула на него. Сейчас не время спорить с Расселом.
– Тебе посчастливилось родиться в прекрасной семье, Рассел, но не всем так повезло. Вас с Редфордом разделяет пропасть. Ты происходишь из благородной семьи, которая о тебе помнит и заботится. Все, кого я считала своей семьей, умерли.
– Не все. Тебе следует ценить тех, кто остался. Что с этим малым? Неужто спятил?
– Ты, как я полагаю, должен выступить против моего так называемого отца, потому что он засадил Диллона в тюрьму за убийство, которого тот не совершал!
Рассел отвел со лба белокурую прядь волос.
– Вещи не всегда таковы, какими кажутся.
Подбоченившись, Лилиан сурово уставилась на Рассела. Впервые в ее сознании зародилось подозрение, будто она услышала едва слышный шепот на ушко.
– Ты ничего не хочешь мне сказать, Рассел?
– Только то, что ты позволяешь этому Редфорду слишком многое.
Лилиан скрестила руки на груди.
– Ты ведь так и не навестил Диллона в Ньюгейтской тюрьме! Почему?
Он сник и виновато посмотрел на нее:
– По правде говоря, не думаю, что мне было бы приятно видеть брата в столь жалком состоянии и в столь ужасном месте.
Лилиан испытала облегчение, однако сомнение не рассеялось.
– Надеюсь, ты не сделал ничего такого, что могло бы повредить Диллону?
– Конечно, нет. «Враг одного Мейберна – наш общий враг», – процитировал он семейный девиз.
– Отлично.
Лилиан подошла и похлопала его по руке, мысленно браня себя за параноидальную подозрительность.
– Диллона огорчает, что ты ни разу не навестил его, но он простит тебя. Когда закончится это ужасное дело, он узнает, насколько ты благороден и честен. Узнает, что человек, родной ему по крови, поднялся, чтобы защитить его от врагов.
– Все мы делаем то, что должны делать.
– Иди, Ник ждет тебя в экипаже, – сказала Лилиан, подталкивая его к двери.
Неловко кивнув ей, он сделал несколько шагов вместе с ней туда, где шпалерой выстроились слуги, будто понимая, что происходит что-то важное.
Рассел наклонился и поцеловал ей руку:
– До встречи, Лилиан.
– Береги себя, дорогой друг.
Лилиан наблюдала за Расселом, стоя в дверях. Видела, как он сел в экипаж, где его ждал Ник. Ник кивнул ей – их глаза встретились. Его взгляд был до того выразительным, что ей показалось, будто он прикоснулся к ней. «Береги себя, дорогой», – говорил ее взгляд. Чего бы она ни отдала, чтобы избавить его от опасности.
Экипаж тронулся. Сердце Лилиан болезненно сжалось.
Рассел взмок от пота. Он изо всех сил пытался сохранять спокойствие в предвкушении встречи с Кейном, пока они поднимались по лестнице клуба «Брукс». Вдобавок, черт возьми, у него еще возникла естественная потребность – ему приспичило помочиться. Бросив украдкой взгляд на темноволосого сумрачного мужлана, вышагивавшего рядом с ним, он подумал, сколько еще сможет вытерпеть. Несколько секунд, не больше.
По дороге в клуб Рассел так и не решил, что принесет их встреча с Кейном – пользу или вред. Редфорд даст понять Кейну, что он на подозрении и за ним следят. Кейн может рассвирепеть, поскольку Рассел предпринял какие-то шаги без его ведома. Впрочем, Рассел не собирался приводить к нему Ника. У него просто не было выбора. Он должен был согласиться, иначе Лилиан заподозрила бы неладное. У нее и так возникли сомнения. Но он сумел их рассеять и очень гордился собой.
Поэтому Кейн не может винить его в том, что он привел Редфорда. Или все-таки может? Рассел был в полной растерянности. А если оставить Редфорда, извиниться и предоставить ему действовать самому? Или остаться ради Кейна? Вопросов было много, но ни на один он не находил ответа.
От всех этих размышлений у него заболела голова, и он пожалел, что вообще нынче утром встал с постели. Устроить пожар в пансионе оказалось гораздо более трудным и хлопотным делом, чем он предполагал. И только в последнюю минуту Рассел вспомнил, что связал старуху. И, рискуя жизнью, забрался в горящий дом и освободил ее от пут. А она вовсе не была ему благодарна, как следовало бы ожидать. Ударила его в грудь так сильно, что боль до сих пор не прошла. Пожаром управлять нелегко. Вспомнив этот жар, это пламя и ужасное жжение в горле и в носу, Рассел содрогнулся.
– Не волнуйтесь, Мейберн, – сказал Редфорд хвастливо, – я сам управлюсь с Кейном.
Наглый ублюдок!
Они вошли в игорный зал с голыми стенами и бесчисленными ломберными столами. В нем пахло воском, кожей и дымом сигар.
Кейн сидел спиной к ним за одним из первых столов. Перед ним на столе была развернута газета и стоял бокал бренди. В комнате он был один.
Редфорд сделал лакею знак удалиться. «Наглый мужлан, командующий нашими слугами», – подумал Рассел. Уязвленный, лакей повернулся и поспешил выйти из комнаты. Увы, теперь нельзя было рассчитывать на чью-либо помощь.
Они двинулись вперед, туда, где маячили широкие плечи Кейна. Расселу казалось, что он слышит удары собственного сердца. «Тебе нечего бояться, – убеждал он себя. – Ты Рассел Мейберн, будущий герцог Грейстоун». От этой мысли он приободрился, и спина его выпрямилась. И все же он был благодарен тому обстоятельству, что нынче утром надел уэстонский сюртук с подкладными плечами, увеличивавшими ширину его собственных.
