Карен Хокинс - Долг чести
София вымученно улыбнулась, хотя больше всего ей хотелось закрыться от его взгляда. Чтобы скрыть смущение, она прошла мимо него к окну и невидящим взором уставилась в сад.
— Погода здесь все время меняется. Не знаешь, чего и ждать. Не так ли?
— Если в деле замешаны Маклейны, ждать можно чего угодно.
Она обернулась к нему:
— Значит, до вас доходили слухи насчет проклятия?
— Я их слышал и верю им. А вы верите? Нужный карман был с другого боку. Вот досада.
— Вы полагаете, один из Маклейнов сейчас злится?
Он взглянул поверх ее головы на затянутое тучами небо и нахмурил брови.
— Да. Один из них сейчас просто вне себя.
Порыв ветра закачал макушки деревьев. По траве пробежала рябь, словно волны штормового моря. Тучи закрыли небо. София вспомнила страшную бурю в ту ночь, когда они играли в карты, и ее бросило в дрожь. Она принялась растирать руки, чтобы избавиться от мурашек. Сэр Реджинальд смотрел на нее с веселым удивлением, и она спрятала руки за спину.
— Я не верю в проклятия.
— Как вам угодно, моя дорогая. — Скрестив на груди руки, он улыбнулся. — Простите меня, если я ошибаюсь, но, кажется, вас что-то тревожит. Не хотите облегчить душу? Буду счастлив помочь… чем смогу.
Услышав такое предложение… «Что ж, ты ведь этого хотела». Приподнявшись на цыпочки, София обняла его за шею одной рукой и поцеловала. От изумления он застыл на месте, и тогда она нащупала карман.
Получилось! Она сунула письмо в собственный карман и отпустила сэра Реджинальда.
— Ах, простите! Не знаю, что на меня вдруг нашло, но…
Он схватил ее за шею и поцеловал в ответ. София была поражена. Она никак не ожидала от него такого поведения!
Она попыталась освободиться, но он решил, что она лишь притворяется, чтобы его раззадорить, и поцеловал девушку еще раз. София пыталась отвернуться. Поцелуи сэра Реджинальда вызывали в ней отвращение. Это вам не Дугал! Поцелуи Дугала возносили ее к небесам, по телу разливался жар, огненные искры поднимались вверх по позвоночнику и…
А тут ничего, кроме назойливых губ и… Господи, да это никак его язык?
София схватила его запястья и оторвала его руки от своего лица, возмущенно воскликнув:
— Сэр Реджинальд!
Он уставился в ее раскрасневшееся лицо.
— Вы та еще штучка, не правда ли, моя дорогая?
— Никакая я вам не дорогая. Пустите меня сейчас же!
Ее ледяной тон его не обескуражил. Тихо рассмеявшись, он сжал ее в объятиях.
— Экая вы проказница! Я все понимаю. Мне нравится, как вы ломаетесь.
— Сэр Реджинальд, уберите руки!
— Дорогая, вы первая меня поцеловали.
— Это ошибка.
— Неправда. — Он ослепительно улыбнулся. — Вы меня просто покорили!
— А вы мне надоели. Пустите, иначе я за себя не ручаюсь.
— Маленькая злюка, вот вы кто. Спорю, вам нравится…
София изо всей силы нажала каблуком на его ступню.
Сэр Реджинальд взвыл и выпустил ее, его лицо скривилось от боли.
София бросилась прочь, но он тотчас же схватил ее за руку и дернул к себе.
— Вздумали меня подразнить? — прошипел он. София со всей силы рванула его руку на себя, и он полетел на пол.
Только что сэр Реджинальд стоял перед ней. Следующий миг — и он лежал на ковре вверх тормашками, за диваном, болтая в воздухе ногами.
Подхватив юбки, София бросилась к двери. Еще немного — и она будет в холле. Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник Дугал.
На нем был костюм для верховой езды. София не могла удержаться от сравнения — элегантность Дугала против крикливой безвкусицы сэра Реджинальда. Его смешной сюртук! Дурацкие золотые кисточки на сапогах!
Эти кисточки все еще болтались в воздухе.
Дугал с подозрением уставился на поверженного сэра Реджинальда, а потом и на Софию:
— Что, черт возьми, тут творится?
Задрожало оконное стекло. Прогремел гром. София схватила Дугала за руку и потащила в холл.
Нужно увести его отсюда, пока сэр Реджинальд не хватился письма.
— Идемте же, вот-вот подадут обед. Я умираю с голоду, и…
Дугал стряхнул с себя ее руку, не сводя глаз с сэра Реджинальда, который как раз выбирался из-за дивана. Волосы взлохмачены, галстук съехал набок, рубашка выбилась из брюк. Сейчас он начнет приводить себя в порядок и обнаружит, что карман пуст.
София едва слышно проговорила:
— Дугал, здесь нет ничего интересного. Мы с сэром Реджинальдом немного побеседовали. — Она взглянула на него: — Не так ли, милорд?
Он метнул на нее злобный взгляд и поправил галстук.
— Да. Мы просто беседовали.
— А теперь мне надо переодеться к обеду. — София попыталась пройти мимо Дугала, но он снова схватил ее за руку.
— Никуда вы не пойдете, пока я не узнаю, что тут произошло.
Сэр Реджинальд одернул сюртук, расправил манжеты.
София испуганно взмолилась:
— Прошу вас, мне нужно…
В передней послышался шум голосов. Прибыли новые гости! Один голос был ей до боли знаком.
— Рыжий! — Софии удалось наконец освободиться. — Дугал, я должна узнать, зачем приехал отец.
Их взгляды встретились, и на миг она утонула в зеленой глубине его глаз. Она увидела его желание и нарастающий гнев.
— Идите. Поздоровайтесь с отцом. Я останусь здесь, задам сэру Реджинальду пару вопросов.
Отлично. Пусть разбирается с сэром Реджинальдом. София кивнула и с радостью отметила, какими жадными глазами смотрит на нее Дугал.
Он отступил в сторону, пропуская Софию и закрывая сэру Реджинальду путь к отступлению.
В огромном холле она увидела отца. Он опирался на пару костылей и выглядел весьма рассерженным. София бросилась к нему навстречу и вдруг поняла, что яростный взгляд относится вовсе не к ней. Отец смотрел в противоположный угол холла.
Там стоял старый джентльмен, одетый по моде давно ушедшей эпохи. Глаза у него были ярко-голубые, а на голове красовался напудренный парик. Его завитые пряди спускались на плечи, обрамляя морщинистое лицо. Жилет кирпичного цвета украшали бесчисленные серебряные цепочки и брошки, а также, фарфоровые пуговицы и серебряные кружева. На тощие плечи наброшен сюртук из тончайшего шелка. Шелковые бриджи заправлены в полосатые чулки. На ногах — забавные туфли на высоких каблуках.
Старик поднял украшенную серебряным набалдашником трость и указал на Рыжего.
— Ты! Я запретил тебе возвращаться в Англию!
— Я и не возвращался, — огрызнулся Рыжий. — По крайней мере, до тех пор, пока моей маленькой Софии не захотелось поселиться в собственном доме после смерти мамы.
Пожилой джентльмен грохнул тростью о пол и гневно возопил: