Адриенна Бассо - Не без греха
— И потребовалась телега, чтобы его доставить? — удивленно спросила Элинор.
— Очень большая телега, если верить нашему дворецкому, — подтвердил Себастьян. — Так что лучше посмотреть, иначе нас не оставят в покое.
— Я пойду с тобой. В конце концов, свадебный подарок для нас обоих.
Себастьян натянул брюки и рубашку, Элинор надела простое дневное платье. Он с готовностью помог застегнуть крючки на спине, делая перерывы, чтобы поцеловать ей шею и плечи.
Наконец в приличном виде они спустились по лестнице и вышли из дома. Идти далеко не пришлось. Их ожидал действительно огромный ящик, потребовалось пять человек, чтобы снять его с телеги и поставить на дорогу. Элинор с растущим любопытством смотрела, как отрывают доски и выкидывают солому, предохраняющую груз.
— Черт бы его побрал! — воскликнул Себастьян и захохотал.
Элинор подошла и, чтобы посмотреть, в чем дело, начала отбрасывать пучки соломы.
— Надеюсь, это не фонтан из сада лорда Этвуда?
— Он самый, — ответил Себастьян. — И даже более отвратительный, чем я помню.
Элинор склонила голову набок, пытаясь найти чтонибудь для похвалы. Но там было слишком много статуй для извержения воды, слишком много колонн, раковин и виноградных лоз, слишком много мрамора, слишком много всего, чтобы оценить искусство ваятеля.
— Я не представляла, что он такой…
— Уродливый? Безвкусный? Громадный? — Себастьян медленно обошел вокруг ящика. — Увидев его впервые, я уже тогда знал, что Этвуд найдет способ избавиться от этого чудовища. Но я представить не мог, как он это сделает. Он чертовски ловкий парень.
— Нам придется его принять. Этвуд один из твоих ближайших друзей. Наверняка они с леди Доротеей приедут сюда, и будет ужасно неудобно, если они не смогут найти свой свадебный подарок.
— Можно сказать, что он разбился по дороге, — предложил Себастьян, беря молоток у одного из слуг.
— Подожди! — закричала Элинор, когда он замахнулся. — Хотя я ценю твою наступившую зрелость и чувство ответственности, нельзя, чтобы все думали, что брак превратил тебя в скучного педанта. Я много раз слышала от твоих друзей, но пока еще не видела ни одного из твоих печально известных заплывов в фонтане.
— И не увидишь, по крайней мере до наступления теплой погоды. — Себастьян медленно опустил молоток. — И все же я боюсь, что твой хороший вкус серьезно пострадает, если мы выставим фонтан на всеобщее обозрение.
Элинор засмеялась:
— Это очень большое поместье. Наверняка, мы сможем найти гденибудь подходящий уголок. И когда будет настроение… — Она вопросительно подняла бровь.
Себастьян улыбнулся и обнял ее за плечи.
— Если я поплыву, ты пойдешь вместе со мной, — прошептал он. — Без клочка одежды.
Элинор отодвинулась, чтобы посмотреть на мужа. Да, жизнь с ним могла быть какой угодно, только не скучной.
— Думаю, идея просто изумительная, милорд.
Эпилог
Мучительный крик пронзил дневную тишину. Себастьян вздрогнул, но, тяжело сглотнув, продолжал водить щеткой по крупу лошади. Стоявший у конюшни лорд Уэверли закусил нижнюю губу и возобновил хождение взадвперед.
Себастьян пытался не думать о том, что происходило в доме, в его собственной постели. Если б он представил себе мучения Элинор, то определенно сошел бы с ума. Двенадцать часов. Она уже полсуток прилагала все усилия, чтобы произвести на свет их ребенка, но пока безрезультатно.
— Я слышал, что на следующей сессии парламента тори собираются представить свой проект развития сельского хозяйства. Как думаешь, стоит ли его обсуждать? — спросил Уэверли.
В данный момент Себастьяна интересовало только состояние жены. Поэтому, даже ценя героические попытки Уэверли отвлечь его, он не потрудился ответить.
Тем не менее он был рад, что Уэверли с Бьянкой приехали к началу родов. Присутствие сестры благотворно влияло на Элинор, хотя сначала она возражала против ее приезда. Бьянка еще не стала матерью, и Элинор беспокоилась, не повредит ли ее чувствительной сестре знакомство с тайнами деторождения.
Лорд Уэверли тоже выразил беспокойство, особенно после того как они узнали, что Бьянка беременна. Но та настояла на своем. Очевидно, милая, робкая, уступчивая Бьянка стала вполне уверенной, решительной женщиной.
От нового крика, более громкого и продолжительного, у Себастьяна подкосились ноги. Все, хватит! Не заботясь о том, что его уже три раза выгоняли, он выскочил из конюшни. Неужели он не прорвется к постели жены, если даже руки акушерки сильны и мускулисты?
— Стой! — закричал Уэверли, оттаскивая его назад. — Я получил указание держать тебя подальше от спальни. Бьянка оторвет мне голову, если я не справлюсь с этой задачей.
— Черт возьми, а как бы ты вел себя, если бы рожала Бьянка?
Побледнев, Уэверли медленно ослабил хватку.
— Может, ты ей по крайней мере скажешь, что я пытался остановить тебя?
Впервые за двенадцать часов Себастьян улыбнулся.
— Я скажу, что ты едва не оторвал мне руку.
Уэверли кивнул.
— Желаю удачи.
Себастьян влетел в дом и понесся по лестнице, прыгая через две ступеньки. По пути он миновал явно обеспокоенных слуг. «Они тоже любят ее», — подумал он, хотя в этом не было ничего удивительного. Элинор была доброй, справедливой хозяйкой и умела ценить их хорошую работу. Она превратила йоркширское поместье в дом, которым все они могли гордиться.
Когда он распахнул дверь спальни, Бьянка повернулась к нему со счастливой улыбкой.
— Себастьян! Мы как раз хотели послать за вами. Смотрите, у вас сын. Правда он красавец? — Она гордо протянула ему ребенка.
Но Себастьян, едва взглянув на новорожденного, уже торопливо шел к Элинор, которая лежала на постели, бледная, неподвижная, до шеи укрытая простыней.
— Почему она совсем не двигается? — хрипло спросил он, становясь перед женой на колени. Потом дрожащими пальцами взял ее руку и прижал к своей щеке.
— Она устала, милорд, — сказала акушерка. — Роды — это тяжелая работа.
— Она спит?
— Да, — ответила тетя Джейн. — Это было для нее очень долгое, тяжкое испытание. Дайте Элинор отдохнуть.
Себастьян знал, что она права. Но знал также, что никакая сила не могла бы оторвать его от жены. Он прижал губы к ее запястью. Пульс ровный, и все же ему хотелось, чтобы Элинор взглянула на него.
Как будто в ответ на его желание, веки у нее дрогнули, и она медленно открыла глаза.
— Себастьян, где ребенок? Где наш сын?
Он сделал знак Бьянке. Та положила маленький сверток на сгиб локтя Элинор, и все женщины тихо покинули спальню, оставив родителей наедине.
