Конни Мейсон - Пират

Блисс помассировала виски. Сейчас она была просто не способна принимать какие-то решения. Голова у нее гудела, переполненная воспоминаниями, мыслями, невероятными предположениями...

– Не сейчас, Джеральд. Сегодня у меня ужасная мигрень.

Джеральд бросил на свою невесту подозрительный взгляд.

– Послушай, а ты, случайно, не собираешься в последний момент улизнуть? Нам с Клодом позарез нужны твои деньги! Ради этого я пошел на все, так что не пытайся меня облапошить. Кредиторы согласились подождать – но только до нашей свадьбы.

– Ради бога, оставь меня в покое, Джеральд! Приходи завтра, когда я буду чувствовать себя нормально.

А отцу скажи, что если ему нужно поговорить со мной, пусть приезжает сюда.

Джеральд поднялся со стула и злобно фыркнул.

– Отлично, я передам ему твои слова. Вообще-то я хотел провести сегодняшний день с тобой, но вижу, что понапрасну потеряю время. Лучше я проведу его с моей новой любовницей. Всего хорошего, Блисс.

Она ничего не ответила и даже не проводила Джеральда взглядом. Она видеть не могла этого человека: сразу вспоминала о том, что он сделал с нею и с ее ребенком.

Боль в голове усилилась. Блисс казалось, что потолок вот-вот обрушится на нее всей своей тяжестью. Ей вдруг захотелось на свежий воздух – может быть, прогулка сможет утишить эту адскую боль?

Блисс разыскала Манди, хлопотавшую на кухне, и сказала, что пойдет прогуляться. Схватив свою шляпку, она поспешно выбежала из дома, шурша атласными юбками.

Ноги сами собой понесли Блисс на бульвар, еще малолюдный в такой ранний час. Воздух был свежим, уже осенним, чистым и прозрачным. Чувствовалось, что лето прошло, и жаркие дни скоро сменятся зимними туманами. Блисс дышала с наслаждением, глубоко, полной грудью, чувствуя, как с каждым глотком прохладного воздуха ее боль отступает. Она неторопливо шла вперед, изредка кивая знакомым, попадающимся ей по пути. Наконец головная боль окончательно прошла, и Блисс уже собиралась повернуть назад, к дому, как вдруг увидела Хантера.

Он сидел на скамейке и был при этом не один. Рядом с ним сидел мальчик и внимательно слушал то, что рассказывал ему Хантер. На вид мальчику было лет шесть-семь, и сразу бросалось в глаза, что он похож на Хантера как две капли воды. Блисс остановилась и озадаченно уставилась на них.

– Говорят, что виконт – вдовец, а этот мальчик – его сын, – неожиданно раздался рядом с ней чей-то голос.

Блисс удивленно обернулась и увидела за своей спиной Аманду. Они часто встречались с этой девушкой на балах и приемах, и Блисс знала, что Аманда, как и ее ближайшая подруга Бекки, давно охотится за Гаем.

– Гуляете? – спросила Аманда, не сводя при этом глаз с Гая Хантера.

– Что вы только что сказали про виконта? – нахмурилась Блисс. – Я и не знала, что у него есть сын.

– Об этом вообще мало кто знает, – доверительно сообщила Аманда. – Я-то знаю потому, что виконт Хантер спрашивал у моих родителей совета – где ему найти хорошего гувернера для своего сына. Но иногда, как видите, виконт и сам гуляет с ним. Мне так хотелось бы знать все о виконте Хантере! Но – увы. – Аманда горестно вздохнула. – О его прошлом не известно почти ничего. Говорят только, что он сказочно богат, но никто не знает, откуда он приехал и где заработал свое состояние. И где он свой глаз потерял, тоже никто толком не знает.

Блисс не могла отвести глаз от мальчика, сидевшего рядом с Хантером. Волосы его были такими же иссиня-черными, как у отца, а вот цвет глаз с такого расстояния разобрать было сложно. Однако не вызывало сомнений, что мальчик очень красив, а его улыбка... Чью же улыбку она напоминает?..

Блисс побледнела, осененная неожиданной догадкой.

– Что с вами, Блисс? – Аманда взяла ее за руку. – Вам плохо?

– Он мой, – почти беззвучно выдохнула Блисс.

– Кто? – озадаченно спросила Аманда. – Надеюсь, вы не имеете в виду виконта. У вас ведь свадьба с Джеральдом Фолком через пару дней!

– Что? Нет, я не о виконте. Простите меня, Аманда. Я должна идти. Я плохо себя чувствую.

И Блисс быстро пошла прочь, оставив Аманду в полном недоумении.

Как он посмел?! Как он посмел выдавать ее сына за своего? Как он мог до такого додуматься? И зачем ему это? Блисс очень хотелось немедленно подойти к Хантеру и высказать ему все. Но вокруг были люди... К тому же он уже уходил с проспекта, ведя мальчика за руку. Да и самой Блисс нужно было вначале собраться с мыслями.

Как бы то ни было, теперь вся история начала для нее проясняться. Хантер оказался в Мобиле раньше ее и Джеральда, похитил ее сына и, очевидно, заплатил Эносу Холмсу за то, чтобы тот немедленно исчез. Но почему он это сделал? В отместку за то, что она отказалась уехать с Кубы вместе с ним?

Блисс вдруг припомнила последние слова, сказанные ей Охотником в ту ночь на Кубе, на корабле. Он посоветовал ей убедиться в том, что ее муж действительно умер, прежде чем выходить замуж за Фолка...

Теперь в ее голове наступил полный беспорядок. Да, Блисс хотелось поверить в невероятное, но разве такое может быть на самом деле? Нет, нет! Хантер действует из каких-то иных, неведомых ей побуждений. Но из каких? Ответа на этот вопрос, как и на многие другие вопросы, у Блисс не было. Только если предположить...

Но это же невозможно!

Хотя, с другой стороны, между ними столько схожего. И эти странные намеки Хантера...

Нет, он просто играет на ее нервах. Гай Янг мертв, и надо быть последней дурой, чтобы не верить в это. Он мертв, шесть лет как мертв и похоронен в безымянной могиле на кладбище для бедняков.

Однако сомнения оставались, и Блисс чувствовала, что должна разобраться во всем этом до самого конца.

На пороге дома Блисс увидела Манди.

– А я уже начала беспокоиться, солнышко! Ты так долго пропадала... – Манди посмотрела на Блисс своими внимательными шоколадного цвета глазами так, словно хотела заглянуть ей в душу. – Э, я вижу, что-то случилось. Ты бледная – просто как призрак! Присядь, солнышко, и расскажи старой Манди, что с тобой произошло.

Блисс только покачала головой.

– Не могу, Манди. Не теперь. Я пока ничего не понимаю. Мне нужно побыть сейчас одной, наедине со своим... прошлым.

– Я принесу тебе чаю и что-нибудь поесть: у тебя с самого утра маковой росинки во рту не было. А ведь ты должна есть теперь за двоих – за себя и за того парня, что живет у тебя в животе.

Блисс невольно приложила руку к своему животу. За этими хлопотами она и впрямь едва не забыла о своем будущем ребенке... Впрочем, беременность ничего, в сущности, не меняет. И этот будущий ребенок для нее такая же родная кровь и плоть, как и первый. Их обоих она любит одинаково и всегда будет любить, не думая о том, от кого зачат каждый из них – от Гая или от Охотника.