Дженнифер Эшли - Спасенный любовью

Элинор коснулась его руки.

— Конечно, не смог бы.

— Он был такой беззащитный… Я бы сделал все на свете — лишь бы он выжил. Но увы, не смог спасти его. Хотя должен был. Я такой большой и сильный — но я не смог его спасти.

Элинор прижалась лбом к его плечу.

— Харт, мне очень жаль.

Он горестно рассмеялся.

— Знаешь, люди пытались мне сказать, что смерть Грэма была частью Божьего промысла и что он ушел в лучший мир. Да, в лучший… Проклятие, но он нужен мне здесь!

— Да, понимаю.

— Когда я смотрел на Грэма, я видел, каким я стал. Ты раскрыла мне только часть правды, когда бросила меня. Но этот крошечный мальчик заставил меня взглянуть на себя по-другому, и я увидел самую черную, самую грязную часть своей души.

Харт снова умолк. Он стоял в неподвижности, склонив голову и глядя на свои ладони. Шагнув к нему, Элинор коснулась его плеча.

— Пойдем в дом, — сказала она. — Ты совсем окоченел здесь. Пора согреться.

«Хотя Элинор и в бинтах, но раненый-то на самом деле именно я», — подумал Харт, откидывая одеяло с ее постели.

Под плотный плащ Элинор надела одно из своих старых саржевых платьев, что привезла с собой из Гленардена. Заметив, как Харт нахмурился, она сняла плащ и проговорила:

— А ты думал, что я пойду по мокрой траве в атласном платье? Вот в чем проблема дамских туалетов. Они страшно непрактичны во время пеших прогулок.

— А какого дьявола гулять среди ночи? — пробурчал герцог. — Ты захотела снова заболеть?

— Но я в полном порядке. А пошла я искать тебя, Харт.

— И ты нашла меня, — пробормотал он себе под нос.

«Скажи ей все», — советовал Йен.

«Прости, Йен, но сейчас не могу», — ответил он мысленно.

— Я не хочу сделать тебе, больно, Эл.

Элинор приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Ты не сделаешь.

Она сказала так, потому что доверяла ему? Или потому, что была так уверена в себе?

— Я пойду к себе, Эл.

Элинор снова его поцеловала.

— Не нужно, Харт. Ложись со мной.

Она шагнула к кровати и сняла платье. Затем сняла то немногое, что оставалось под платьем. Ни корсет, ни нижние юбки она для прогулки не надевала. Наклонившись, Элинор подобрала с пола одежду и, выпрямившись, улыбнулась ему через плечо.

Харт же тем временем снял пиджак, едва не разорвав его в спешке. Затем стащил с себя жилет, рубашку, ботинки и носки. А Элинор уже забралась под одеяло и, откинувшись на подушки, смотрела, как герцог срывает с себя килт.

Ее улыбка стала еще шире, когда она взглянула на его возбужденную плоть.

— Иди ко мне, — позвала она, приподнимая одеяло. — Согреемся.

Харт лег справа от нее, чтобы не задеть ее повязку. Он боялся причинить ей боль, поэтому, поцеловав ее, сказал:

— Эл, приподнимись.

Она взглянула на него в недоумении.

— Зачем?

— Вопросы. Всегда вопросы. — Харт поцеловал ее в переносицу. — Потому что мне так хочется, ясно?

Чуть помедлив, Элинор все же откинула одеяло, осторожно приподнялась и села, прислонившись к изголовью кровати. Ее полные груди теперь выглядывали из-под одеяла. С минуту полюбовавшись ею, Харт стал перед ней на колени и придвинул к себе — так чтобы она обняла его ногами, — затем приподнял. Элинор в испуге вскрикнула, но он сказал:

— Положил руку мне на плечо. Только осторожнее.

Элинор положила забинтованную руку на его широкое плечо, и Харт подтянул ее к себе вплотную.

— Удобно? — спросил он.

— Да, очень.

Элинор обняла его здоровой рукой, а он, снова приподняв ее, с улыбкой заметил:

— Ты уже готова. — С этими словами он усадил ее на себя и тут же вошел в нее.

Она рассмеялась и воскликнула:

— Я оседлала самого восхитительного горца!

Харт провел языком по ее губам, затем нежно поцеловал. Он умел быть нежным, когда хотел.

Элинор коснулась ладонью его лица — ее же лицо при этом светилось радостью — и провела пальцами по небритому подбородку мужа. В следующее мгновение он начал осторожно двигаться, и Элинор со стоном прошептала:

— С тобой так хорошо…

— А ты… ты как огонь, моя порочная жена. — Харт лизнул ее в шею. — Я хочу любить тебя всю ночь и весь завтрашний день.

И ей хотелось того же. Хотелось, чтобы он оставался с ней как можно дольше.

Тут он в очередной раз приподнял ее и стал двигаться быстрее.

— Эл, скажи, если будет больно.

«Он никогда не сделает мне больно», — подумала Элинор. Она провела здоровой рукой по спине мужа, слегка царапая его коготками. Харт вздрогнул и издал какой-то гортанный звук. Когда же он снова посмотрел на нее, в глазах его не было и следов печали.

— Эл, ты заставляешь меня радоваться тому, что я грешник.

Элинор не могла ответить. Ее левая рука пульсировала болью, но, прильнув к Харту, своему мужу, она не чувствовала этого — сейчас все ее ощущения сосредоточились на месте их соединения. По телу ее пробегала сладостная дрожь, и ей хотелось громко кричать, но она сдерживалась, Харт же вдруг рассмеялся и проговорил:

— О, милая девочка, я больше не могу…

Тут из горла его вырвался хриплый стон, и, сделав несколько энергичных движений, он излил в нее свое семя. Но Харт по-прежнему прижимал жену к себе, и они по-прежнему оставались единым целым.

Заглянув ему в лицо, Элинор мысленно улыбнулась; она знала, что лишь очень немногим доводилось видеть знаменитого шотландского герцога в момент расслабленности.

А Харт поцеловал жену в губы, а затем принялся покрывать ее веснушки поцелуями. Когда же он, Харт, наконец уложил ее на подушки, она уже засыпала. Харт повернул ее на бок, накрыл одеялом и лег с ней рядом.

Несколько секунд спустя Элинор погрузилась в глубокий сон.

Харт внезапно проснулся от стука и грохота. И тут же услышал женский возглас:

— О черт!

Герцог с трудом разлепил глаза. Вливавшийся в окно солнечный свет расплывался теплым пятном на вмятине матраса, где недавно лежала Элинор. Подушки еще хранили запах лаванды, но сама жена исчезла.

Харт приподнял голову и осмотрелся. Он увидел Элинор недалеко от кровати, она была уже в халате и сейчас пыталась одной рукой установить на полу нечто вроде треноги.

Герцог нахмурился и пробурчал:

— Какого дьявола?.. Что ты там делаешь?

В глазах Элинор плясали озорные огоньки.

— Устанавливаю фотографическую аппаратуру. Одной рукой это нелегко. Может, поможешь?

Харт сел и свесил ноги с постели. Элинор просияла и возобновила свою работу — как будто возня с фотокамерой была для нее самым естественным занятием после ночи любви.

— Ты хочешь фотографировать… прямо сейчас? — удивился он.