Джорджетт Хейер - Гибельная страсть
– Понимаю, – сказал он.
Она в последний раз промокнула глаза и сказала извиняющимся тоном:
– Прошу прощения, сэр! Я не хотела плакать, только я, наверное, устала и, кроме того, испытала некоторое потрясение – из-за Пирса, понимаете?
Сэр Ричард, который был близко знаком со многими женщинами, подумал, что действительно понимает.
– Я боялся этого, – сказал он. – Вы все еще любите его, Пен?
– Нет, но я думала, что люблю, и все это очень унизительно, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр.
– Думаю, что понимаю. Я слишком стар для вас, не так ли?
– Это я слишком молода для вас, – дрожащим голосом произнесла Пен. – Я уверена – вы считаете меня забавной, я знаю, что считаете, потому что вы все время смеетесь надо мной; но очень скоро вы устанете смеяться и… и, возможно, пожалеете, что женились на мне.
– Я никогда не устану смеяться!
– Пожалуйста, не надо больше ничего говорить! – молила она. – Это было такое замечательное приключение до тех пор, пока не явился Пирс и не заставил вас произнести эти слова! Мне… мне хотелось бы, чтобы вы больше ничего не говорили, пожалуйста, Ричард!
Он понял, что его тщательно обдуманная стратегия – сначала дать ей возможность встретиться с другом детства, а потом объясниться самому – была ошибочной. Без сомнения, подумал он, она с самого начала видела в нем скорее дядюшку, чем кого-либо еще. Он задумался, насколько глубока была ее привязанность к Пирсу Латтреллу, ее мечты, и, неправильно поняв ее слезы, испугался, что ее сердцу нанесена тяжелая рана. Ему очень хотелось схватить ее в объятия, невзирая на ее сопротивление и сомнения, но то доверие, с которым она к нему относилась, ставило между ними непреодолимый барьер. Грустно улыбнувшись, он сказал:
– Я взял на себя трудную задачу, не так ли?
Она не поняла вопроса, поэтому промолчала. До того момента, пока не увидела изумленное лицо Пирса и пока сэр Ричард не объявил ее своей будущей женой, Пен не задумывалась серьезно над тем, что творилось у нее в сердце. Сэр Ричард для нее был лишь потрясающим спутником, человеком, невероятно превосходящим окружающих во всех отношениях, на которого всегда можно было положиться. Она была так поглощена конечной целью своего путешествия, что даже не дала себе труда задуматься, не изменило ли появление в ее жизни коринфянина всей ауры этого необычного приключения. Но это случилось, и когда она встретила Пирса, то тут же поняла, что нисколько не любит его. Коринфянин вытеснил его из ее ума и сердца. А потом Пирс представил их приключение какой-то грязной интрижкой, и сэр Ричард сделал то роковое заявление, но не потому, что сам этого хотел (ведь если бы он этого действительно хотел, то почему не говорил об этом раньше), а потому что честь обязывала его произнести эти слова. Было бы абсурдно считать, что светский человек почти тридцати лет от роду мог влюбиться в мисс, которая только что покинула школьную скамью, как бы сильно эта мисс не влюбилась в него сама.
– Очень хорошо, мисс Крид, – сказал сэр Ричард. – Тогда я буду свататься к вам, соблюдая все принятые условности.
В этот момент в гостиной появился вездесущий официант, чтобы убрать со стола. Отвернувшись к окну, мисс Крид подумала, что в более утонченном мире официанты, даже выполняя свои обязанности, не появляются в самые неподходящие моменты. Пока официант (который, судя по тому, как он шмыгал носом, страдал от насморка) ходил по комнате, со звяканьем складывая тарелки и приборы на поднос, мисс Крид решительно поморгала, чтобы прогнать еще одну слезу, и сосредоточила внимание на дворняге, которая лежала посреди дороги и чесалась, пытаясь избавиться от блох. Но она вскоре потеряла интерес к собаке, так как увидела, что к гостинице подъезжает красивый двухколесный экипаж, запряженный парой породистых гнедых. А правил этим экипажем стройный молодой человек в белом шерстяном пальто с не менее чем пятнадцатью пелеринами и двумя рядами карманов. Из внутреннего кармана его пальто выглядывал синий в белый горошек платок, а само пальто было распахнуто, давая тем самым возможность всем желающим полюбоваться кашемировым жилетом в сине-белую полоску и галстуком из белого муслина в черный горошек. В петлице пальто красовался букетик, а голову этого франта украшала лихо заломленная шляпа с остроконечной тульей и узкими полями.
Экипаж подъехал к «Джорджу», и с запяток спрыгнул ливрейный грум, который тут же подошел к лошадям. Франт тем временем отбросил в сторону коврик, прикрывавший его ноги, и спрыгнул на землю, дав мисс Крид возможность оценить его белые вельветовые бриджи и ботинки с очень высоким верхом. Она все еще не могла прийти в себя от этого зрелища, а он уже вошел в гостиницу и принялся кричать, что хочет видеть хозяина.
– Боже милосердный, сэр, какой странный тип сейчас подъехал к гостинице! Как бы мне хотелось, чтобы вы взглянули на него! – воскликнула Пен. – Подумать только! Сине-белый жилет в полоску и галстук в горошек!
– Я иногда и сам так одеваюсь, – как бы извиняясь, пробормотал сэр Ричард.
Она повернулась к нему, решив поддержать беседу на такую увлекательную тему.
– Вы, сэр? Я не верю, что это возможно!
– Это очень похоже на цвета «Клуба четырех лошадей», – объяснил он, – но что могло понадобиться одному из членов нашего клуба здесь, в Куин-Чарльтоне?
До них донеслись из холла неясные звуки разговора. Перекрывая их, довольно высокий голос хозяина гостиницы произнес:
– Мои лучшие комнаты заказаны сэром Ричардом Уиндэмом, сэр, но если ваша честь снизойдет…
– Что?!
Расслышать этот вопрос не представляло никакой трудности, так как вновь прибывший гость буквально прокричал его.
– О, мой Бог! – Сэр Ричард быстро повернулся к мисс Крид и окинул ее критическим взглядом. – Теперь будьте осторожны, проказница! Думаю, что знаю этого путешественника. Что вы сделали с этим галстуком! Подойдите ко мне!
Он едва успел поправить галстук мисс Крид, когда все тот же пронзительный голос воскликнул:
– Где? Здесь? Не говорите глупости, я его прекрасно знаю! – И они услышали, как чьи-то торопливые шаги пересекли холл.
Дверь гостиной распахнулась, и джентльмен в белом пальто с пятнадцатью пелеринами вошел в комнату. Увидев сэра Ричарда, он отбросил в сторону свою шляпу и перчатки и бросился к нему с криком:
– Ричи! Ричи, пес, что ты здесь делаешь?
Стоявшая у окна Пен смотрела, как высокий молодой человек пожимает руку сэру Ричарду, и думала, где же она могла видеть его раньше. Он почему-то показался ей знакомым, и даже тембр его решительного голоса затронул какую-то струну в ее памяти.
– Ну, черт побери! – воскликнул он. – Вот это да! Не знаю, какого дьявола ты здесь делаешь, но именно тебя-то мне и надо! Ричи, то твое предложение еще в силе? Черт, если да, то я отправляюсь на Пиренейский полуостров с первым же пароходом! На этот раз долги в семье превзошли все!
