Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 3. В поисках счастья
— А имя-то у госпожи Болотовой есть?
— Елена, Елена зовут ее. Ой, лишенько, — заплакала Полина, растирая затекшие и посиневшие пальцы.
— А где она теперь? — улыбнулся полковник.
— Уехала на бал-маскарад, — пряча глаза, призналась Полина.
— Ах ты, стерва! — не выдержал Матвеич. — Бежать ей помогла!
— Не я! Не я! — забилась Полина. — Она сама, она такая, она все может!
— Успокойся, эти способности госпожи, как ты сказала — Болотовой? — нам хорошо известны, — принялся увещевать ее полковник. — Ты вот лучше расскажи-ка нам, милая, в какой она одета костюм?..
* * *Владимир решил заехать за Анной в театр и, узнав, где идет репетиция, без лишних церемоний открыл дверь класса.
Картина, явившаяся ему, потрясла и возмутила. Уже знакомый ему хлыщ, вертевшийся вчера вокруг князя Оболенского, сжимал Анну в объятьях и пытался поцеловать.
— Покажите, покажите мне свой самый страстный поцелуй! — просил Шишкин.
— Что вы делаете? — отбивалась Анна. — Оставьте меня! Прошу вас!
Владимир одним прыжком преодолел пространство между ним и «репетирующими» и, оторвав Анну от Шишкина, нанес ему сильнейший удар в челюсть. Шишкин покачнулся и закричал:
— Что? Кто? За что?
— Желаете объяснений? — грозно спросил Корф, нависая над скорчившимся от боли Шишкиным.
— Кто этот господин?! Анна, вы его знаете?
— Это барон Корф, мой опекун, — сквозь слезы улыбнулась Анна.
— Желаете сказать, что вы меня забыли? — Корф сделал попытку снова приблизиться к Шишкину.
— Ах, нет, вспомнил, вспомнил! В таком случае, я не буду заявлять в полицию, дорогая. Однако хочу заметить, что с таким опекуном вам не в актрисы идти, а сиднем дома сидеть!
— Как вы сюда попали? — воскликнула Анна, обращаясь к Корфу, когда Шишкин выбежал из класса. — Вы что — следите за мной?
— Нет, я приехал увести вас на маскарад, где вашего выступления ждут наследник престола и его невеста, принцесса Мария.
— А какое вам дело до моего выступления? Госпожа Болотова…
— Какое мне дело до госпожи Болотовой! — вскричал Корф.
— Она вас бросила? И вы решили вернуться ко мне? Я не нуждаюсь в опеке!
— Как же вы наивны, Анна!.. Сначала угодили к мадам де Воланж, теперь к этому господину Мишкину…
— Шишкину!
—...который пытался соблазнить вас под видом репетиции! Да вас из дома выпускать нельзя! Я ваш опекун и отвечаю за вас, — Корф упокоился, и в его голосе появилась уже знакомая Анне нежность.
— Тогда, быть может, мне стоит вернуть вам вольную? — пошутила Анна.
— Неволить я вас не собираюсь, — глухо сказал Корф, — но я бы хотел, чтобы оправдались надежды моего покойного отца, а не этого репетитора.
— Простите, если разочаровала вас, — пожала плечами Анна.
— Возьмите, это ваше платье для маскарада, — Корф протянул Анне круглую коробку с костюмом. — Прошу вас — спойте на балу. И больше я ни о чем вас не попрошу.
Глава 4
Безумие любви
— Вам очень идет домино, — мягко сказал Владимир, оглядывая Анну с плохо скрываемым восхищением.
— Я никогда не была на придворном балу, — смутилась она.
— Собственно говоря, рыцарская карусель — это скорее церемониал, — успокоил ее Корф. — Его участники — рыцари и дамы в средневековых костюмах — гарцуют на лошадях, которые под музыку совершают различные фигуры и демонстрируют свою выездку. Основная же часть гостей — это свита.
— Понимаю, — кивнула Анна, — как зрители на трибунах в Древнем Риме.
— Отчасти, но точнее сказать: публика. Потому что все это больше похоже на театр, а значит — вам не из-за чего волноваться. Вы должны быть здесь, как в родной стихии. К тому же маски дают возможность почувствовать свою независимость и создают иллюзию равенства между приглашенными.
— И вы не сможете узнать под маской даже наследника престола? — улыбнулась Анна.
— Однажды это уже произошло, но с тех пор я понял, что лишь люди не очень высокого ранга и достоинства стремятся выделиться шикарными туалетами и бриллиантами. Венценосные особы часто хотят остаться неузнанными и насладиться всеми прелестями обычной жизни. Величие короны — тяжелая ноша.
— Вы сожалеете, что не смогли стать другом наследнику?
— Его высочество показал мне не один пример благородства, а я из тщеславия все пытался сравняться ним в храбрости и щедрости, вместо того, чтобы быть благодарным за его расположение. Знаете, Анна, — глаза Владимира оживились и заблестели, — странная эта штука — богоизбранность. Обычный человек просто не в силах поверить, что кому-то свыше дано больше. И поэтому он все время пытается либо низвергнуть того, кто наверху, либо сам стать таким. А, по сути — оказывается всего лишь узурпатором.
— Я думаю, — тихо сказала Анна, с интересом посмотрев на Корфа, — все дело в гордости. Гордость способна удержать вас от посягательств на то, что выше вас. Гордыня способна сбросить вас в пропасть.
— Вы говорите, как отец, — вздрогнул Владимир.
— Иван Иванович был мудрым и очень добрым человеком.
— И почему, когда вы рядом, мне кажется, что и он где-то здесь, поблизости?.. Анна! — Корф порывисто обернулся к ней, но карета вдруг остановилась, и Никита громко крикнул с облучка: «Приехали!».
* * *После церемониала на площади гости, смотревшие из окон на праздник, перешли к танцам.
Александр записал все номера для Марии и с нетерпением ждал ее в кругу семьи. Императрица, слегка расстроенная событиями последних дней, была немного бледна и рассеянна. Николай, воспользовавшись ее недомоганием, с удовольствием рассматривал принаряженных фрейлин, а Жуковский с благодушным видом подтрунивал над монаршей озабоченностью.
Принцесса Мария к началу бала припозднилась — ее задержал какой-то молоденький паж с прекрасными женскими формами и бархатным голосом. По разговору Мария поняла, что это одна из фрейлин. «Паж» проявил завидную осведомленность в придворных делах и отношениях, но не счел необходимым представиться. Мария пожелала фрейлине веселого бала и присоединилась к монаршей семье.
— Мы пропустили первый танец, — мягко упрекнул ее Александр, когда Мария подошла к нему.
— Я выбирала маску.
— И, должен сказать, весьма успешно. Вы дали мне прекрасную возможность видеть ваши необыкновенные глаза.
— Вы смущаете меня, ваше высочество!
— Нет-нет, привыкайте к комплиментам, Мари, — улыбнулся Александр. — Скоро только ленивый не потрудится найти в вас бесчисленное количество достоинств и не бросится прославлять их. Теперь вы — член нашей семьи, и каждый уважающий себя пиит и придворный обязан восхищаться вами, как невестой наследника престола.
