Бертрис Смолл - Снова любить
– Лежи спокойно, – произнес он повелительно и, подложив пару подушек под ее бедра, сказал:
– Я хочу, чтобы ты раздвинула ноги пошире, моя красавица. – Когда она послушалась его, он наклонился вперед, нежно раздвинул ее нижние губки большими пальцами и начал легко и мягко лизать ее языком.
Кейлин задохнулась от потрясения и удивления. Сначала она хотела оттолкнуть его. Как перенести это вторжение в такое глубоко интимное ее естество? Но как это чувствительно и приятно! Нет, она не в силах прекратить эту сладкую пытку! Его язык нежно ласкал ее плоть, затем начал теребить крошечную жемчужинку. Кейлин почувствовала, как внутри наливается теплом. Маленькая жемчужинка начала трепетать, ощущение напряжения возрастало, она подумала, что больше не выдержит, но только бы он не останавливался…
Ее охватило блаженство, и она слышала свои стоны как бы со стороны. Все ее члены налились страстным ощущением, которого она никогда не испытывала. С каждой секундой это ощущение росло, пока наконец острое блаженство не разлилось по всему ее телу, подобно морской волне, и быстро спало, оставив ее ослабевшей, но непривычно удовлетворенной.
– А-а-а… – застонала она. Затем совершенно неожиданно начала тихо плакать.
Аспар приподнялся и заключил девушку в свои объятия. Он ничего не говорил. Он просто гладил ее густые каштановые завитки, удивляясь их мягкости, когда пальцы его путались в шелке ее прелестных волос. Она прижалась к нему, как бы ища защиты, и им овладело желание оградить ее от всей жестокости этого мира. Не важно, что случилось с ней, в его сердце она – невинное дитя. Он не допустит, чтобы она снова страдала.
Наконец всхлипывания прекратились, и она промолвила:
– Вы не получили того удовольствия, мой господин, какое получила я. Как быть? Я не знала, что женщину можно удовлетворить таким способом. – Она взглянула на него, и он подумал, что ее красивые глаза похожи на фиалки, намокшие под весенним дождем.
– Удовольствие заключается в том, чтобы давать удовольствие, Кейлин. Когда я вошел в тебя, я испытал, может быть, не такое сильное, но тем не менее наслаждение. Существует много способов давать и получать наслаждение. Я все изведал. Я никогда умышленно не причиню тебе зла, моя любовь. – Он нежно погладил ее пальцем по щеке.
– Говорят, вы самый могущественный человек в империи, мой господин. Даже могущественнее самого императора, – сказала она.
– Никогда не говори этого вслух, Кейлин, – предостерег он. – Власть ревностно следит за своим могуществом и не желает делиться им. Мое существование зависит от того, насколько хорошо я служу империи. Да, действительно, я служу империи. Богу и империи. Не человеку. Но пусть это, моя любовь, останется нашей тайной, хорошо? – Он улыбнулся ей.
– Мне кажется, мой господин, вы подобны древним римлянам. Вы служите Новому Риму, Византии, как они служили Древнему Риму, – сказала Кейлин.
– А что ты знаешь о Риме? – спросил он с усмешкой.
– Меня и моих братьев много лет учил домашний учитель, – ответила Кейлин. – Я изучала историю Рима и моей родной Британии.
– Ты умеешь читать и писать? – спросил он, очарованный.
– По-латыни, – ответила она. – История народа моей матери, кельтского племени добунни, – это устная история, но я знаю ее, мой господин.
– Иоанн немного рассказал мне о твоем прошлом, Кейлин. Твоя латынь – признак культурной женщины, правда, немного провинциальной. К какому народу ты принадлежишь?
– Я происхожу из семьи трибуна Друзаса, который пришел в Британию с императором Клавдием, – начала Кейлин. Потом устроилась поудобнее у него в объятиях и пересказала ему историю семьи.
– А твой муж? Кто он был? Тоже из римско-британской семьи?
– Мой муж саксонец, – сказала Кейлин. – Я вышла за него замуж после того, как вся моя семья была зверски убита по приказу моего кузена Квинта, который захотел завладеть землями моего отца. Мой кузен не подозревал, что я избежала смерти, пока я не вернулась с моим мужем Вульфом Айронфистом, чтобы потребовать назад то, что по праву принадлежало мне. Антония, его жена, предала меня, но эту часть моей истории вы уже знаете, мой господин.
– Удивительно, как ты пережила все это, – промолвил Аспар задумчиво.
– Теперь вы все знаете обо мне. Зиновий говорил, что ваша первая жена была доброй и уважаемой женщиной. Но гораздо интереснее то, что он ни слова не сказал о вашей новой жене. Может быть, вы расскажете, мой господин, мне хотелось бы знать.
– Флацилла принадлежит семье Страбо, – начал Аспар. – Они имеют большое влияние при дворе. Наш брак был очень выгоден. Она не живет со мной и, честно говоря, даже не нравится мне.
– Тогда почему же вы женились на ней? – спросила Кейлин с любопытством. – Ведь вы долго не хотели жениться, мой господин. У вас есть два сына, говорит Зиновий, и еще один сын и дочь.
– А Зиновий не упоминал о моих внуках? – спросил Ас-пар с усмешкой в голосе. – Моя дочь София – мать троих детей, а мой старший сын – отец четверых. Так как Патриций, мой младший, не собирается стать монахом, я предполагаю, что он тоже сотворит внуков, когда вырастет и женится.
– У вас внуки? – удивилась Кейлин. Он выглядел таким моложавым, да и вел себя как зрелый мужчина, но не старик. – Сколько же вам лет, мой господин Аспар? В апреле мне исполнилось девятнадцать.
Он застонал:
– О Боже! Я, конечно, так стар, что мог бы быть твоим отцом, моя малышка. В мае мне исполнилось пятьдесят четыре.
– Вы совсем не похожи на моего отца, – пролепетала она и затем смело притянула его голову и нежно поцеловала.
– Нет, – сказал он, и его серые глаза улыбались. – Я не твой отец, не так ли, моя любовь? – Он поцеловал ее в спину долгим, медленным, глубоким поцелуем.
Сознание Кейлин затуманилось. А когда она наконец пришла в себя, то попросила:
– Расскажите мне побольше о вашей жене, мой господин Аспар.
– Мне нравится слышать свое имя из твоих уст, – заметил он.
– О госпоже Флацилле Страбо, мой господин Аспар, – настаивала она.
– Я женился на ней по нескольким причинам. Бывший император Марсиан, которого я посадил на трон Византии и который был женат на принцессе Пульхерии, умер, не оставив наследников. Марсиан вышел из моей семьи. Он верно служил двадцать лет. Когда я почувствовал, что близок его конец, я выбрал Льва, тоже из моей семьи, чтобы тот стал новым императором. Однако я, конечно, нуждался в поддержке со стороны двора. Патриарх Константинополя, глава церкви, является родственником семьи Страбо и крепко связан с ними. Без него я не мог надеяться посадить Льва на трон. Чтобы обеспечить поддержку со стороны семьи Страбо, я женился на овдовевшей Флацилле. В это время она была беременна от любовника, что привело ее семью в неслыханное замешательство.
