Гэлен Фоули - Принцесса и воин
— Но я люблю его! — с самым несчастным видом прошептала она.
— Я это знаю. Я поняла это теперь. Поэтому хочу помочь вам обоим. Ведь он вас любит, — сказала Алекса, сразу же вспомнив, как несправедливо обходится жизнь с ней самой.
Мало того что София получит корону и что полмира кланяется и льстит ей, так ей же еще достается и преданность такого мужчины, как Гейбриел Найт. В этот момент Алексе было совсем не жаль свою хозяйку.
А жаль ей было только себя.
— Идемте. Вы должны одеться перед свиданием.
— Да-да, идем. Господи, я, кажется, совсем пьяна. Сегодня у меня от вина сильно разболелась голова. Я чувствую себя так странно…
— Вы не ужинали, — напомнила ей Алекса. — И были слишком расстроены.
— Наверное, ты права. Помоги мне, Алекса. Комната кружится…
— Конечно, — пробормотала Алекса, помогая Софии подняться на дрожащие ноги. — Я уже приготовила вашу одежду.
Ей снилось, что она в объятиях Гейбриела и он медленно укачивает ее, как в ту ночь в его постели… Но внезапно сон изменился.
Она была заперта в ледяном замке, далеко за морем, и громко звала его по имени с самой высокой башни. Потом она, словно королева-воительница, несмотря на пронизывающий холод, шла с мечом в руке по парапетной стенке с бойницами в ужасе от того, что никогда больше не увидит своего любимого.
Тело ее было напряжено, голова беспокойно металась по подушке с незнакомым запахом. Вдруг она услышала вдалеке пронзительный крик птицы, который разбудил ее окончательно.
Она поморщилась и поднесла к голове тяжелую как свинец руку. Голова пульсировала от боли, как будто ее избили. Во рту пересохло.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы сфокусировать взгляд. Господи, сколько же вина она выпила?
Она не помнила, чтобы когда-нибудь проявляла такое пристрастие к спиртным напиткам. Когда зрение прояснилось, она с удивлением оглядела тесное деревянное помещение, в котором находилась. Снова послышался крик птицы, и она поежилась от головной боли.
Неужели это… чайка? Она нахмурила лоб и вдруг поняла, что все вокруг покачивается.
«Силы небесные! Где это я?»
Она резко села, не обращая внимания на приступ тошноты.
Что случилось? Что происходит? Она ощупала голову, отыскивая засохшую кровь, но не обнаружила никаких признаков ссадины или раны.
Она встала и увидела, что лежит на какой-то койке в тесной каюте.
А это покачивание… она услышала ритмичный плеск волн о деревянную обшивку.
«Должно быть, кто-то опоил меня каким-то зельем».
Она плакала в подушку, страдая по Гейбриелу, — это последнее, что она помнила более или менее ясно. Потом, кажется, с ней говорила Алекса, но она совсем не помнит, как получилось, что на ней — темно-синяя накидка.
Похолодевшими как лед пальцами она попыталась нащупать нож на бедре, но его там не было. У нее были царапины и ссадины на коленях, но как они появились, она не помнила. Ее охватила паника. Она наконец поняла, что случилось.
Ее похитили. Ее враги, кем бы они ни были, достигли своей цели. «Господи, помоги мне».
Ей надо узнать, что происходит.
Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и пересекла узкую каюту, направляясь к низкой двери. К счастью, дверь оказалась незапертой. София вышла в узкий коридор. Из-за покачивания судна она ударилась сначала о левую, потом о правую стенку коридора, но добралась до лестницы. Наверху она увидела серенький дневной свет и услышала голоса, но понятия не имела, кого или что она может там обнаружить. Сердце у нее гулко билось. Она заставила себя, с трудом преодолевая ступени, подняться по лестнице.
Добравшись до палубы, она увидела чаек, летающих между мачтами и парусами. Она взглянула на нос, и в это мгновение ее заметил темнокожий мужчина с черными как уголья глазами, который стоял на другом конце палубы.
Он одарил ее наглой, издевательской улыбкой.
Ей хотелось вскрикнуть от страха, но она не позволила себе демонстрировать трусость. Вместо этого она высоко приподняла подбородок и окинула взглядом палубу, обнаружив целое скопище зверского вида смуглых мужчин, похожих на корсаров, которые были вооружены до зубов. У ближайшего из них она заметила изогнутый кинжал, заткнутый за широкий кушак, обвязанный вокруг пояса.
И вдруг она увидела Алексу. София тихо охнула и инстинктивно шагнула вперед. Господи, они и Алексу схватили! У ее бедной подружки был жестокий приступ морской болезни. Она стояла, наклонившись через перила. Ее рвало.
— Алекса! — воскликнула она.
— Смотрите-ка, кто проснулся! — сказал кто-то рядом с ней по-французски, схватив ее за плечо.
София попыталась вырваться из рук рыжего разбойника со светлыми, полными ненависти глазами.
— Помните меня, мадам монархиня? Надеюсь, что помните, потому что это вы одарили меня прощальным подарком. — Он кивком указал на забинтованную правую руку. — Из-за вас я чуть не потерял руку, маленькая сучка!
Она подалась назад.
— Что случилось? Вы теперь не такая храбрая? — Он усмехнулся с другого конца палубы. Алекса тем временем, очевидно, почувствовав себя лучше, сумела оторвать от перил белокурую голову.
— Алекса! Ко мне! — крикнула София с намерением защитить ее, но когда та отвернулась, как будто ей не хотелось ее видеть, до Софии мало-помалу дошло, что случилось.
Подруга предала ее.
— Вот так-то, малышка, — издевательски сказал рыжеволосый разбойник. — Теперь ты принадлежишь нам.
Ее взгляд упал на надетое на нем ожерелье, металлическим звеньям которого была придана та же форма, которую она видела на лезвии найденного ими изогнутого кинжала — того самого, который они отдали турецкому послу для расследования. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие и не терять самообладания.
— Кто вы такие и куда меня везете? — спросила она.
— Всему свое время, ваше высочество. Вы это узнаете. Но будь я на вашем месте, я бы не стал торопиться.
Она поежилась от его издевательского смеха, а взглянув в сторону кормы их быстроходного фрегата, увидела, как вдали постепенно скрывается берег Англии.
Глава 16
Гейбриел не мог прийти в себя.
Между ними произошла жестокая ссора, но после того как его выгнали из замка, он вскочил на своего белого коня и отъехал всего на несколько миль по дороге, чтобы обдумать ситуацию и решить, что делать дальше.
Он снял номер на ночь на первом же постоялом дворе, который ему попался, однако проснулся до рассвета и принялся торопливо готовиться к возвращению в замок. Надевая простую гражданскую одежду, он был преисполнен решимости.
