Вирджиния Хенли - Блестящая партия
В его глазах снова появился страх.
— Ты прав, Френсис. Предлагаю послать за королевским хирургом, сэром Джеймсом Эрли. Это лучший врач в Англии. Если сэр Джеймс решит, что операция необходима, и согласится проделать ее, я думаю, что у нас будет больше уверенности.
— Да. Я имею право на самое лучшее. Пошли за ним, Джон.
В комнате для завтрака Джон встретился с лордом Холландом и рассказал ему о страданиях брата.
— У Френсиса ущемление грыжи, и ему требуется немедленное хирургическое вмешательство, чтобы вправить ее и облегчить боль. Он отказывается позволить доктору Керру провести операцию, но согласился показаться королевскому хирургу, сэру Джеймсу Эрли. Не будете ли вы так добры, Генри, съездить на моем фаэтоне в Лондон и привезти сюда доктора Эрли как можно быстрее? Я напишу письмо, в котором подробно изложу, в каком опасном состоянии находится герцог Бедфорд.
— Пишите, а я приготовлю фаэтон и немедленно отправлюсь в путь.
Джон, мистер Берк и доктор Галифакс делали все, что могли, чтобы помочь Френсису час за часом терпеть боль. Когда, наконец, доктор Керр потерял терпение и потребовал сделать операцию немедленно, герцог Бедфорд пришел в ярость и выгнал его из спальни. От криков с ним случился приступ кашля, и вдруг Френсис почувствовал, как что-то внутри у него сдвинулось с места.
К утру твердая выпуклость уже не торчала из живота, и боль значительно утихла. Френсис, почувствовав облегчение, закрыл глаза и проспал несколько часов. Джон по-прежнему бодрствовал, надеясь вопреки всему, что операция, которой так боится его брат, окажется ненужной.
К концу дня в Уоберн прибыли лорд Холланд и сэр Джеймс Эрли. Когда королевский хирург вошел в спальню герцога, Френсис заявил:
— Мне гораздо лучше, сэр Джеймс. Я думаю, что мне все-таки не потребуются услуги хирурга.
— Об этом судить мне, ваша светлость.
Сэр Джеймс осмотрел больного, и лицо у него стало серьезное. Он подтвердил диагноз — ущемление грыжи — и сказал герцогу Бедфорду, что операция совершенно необходима. Когда Френсис начал спорить с ним, хирург отвел в сторону Джона Расселла.
— Вашего брата нужно оперировать немедленно.
— Но ведь выпуклость была раньше гораздо больше, и боли немного стихли.
— Это временно. Я боюсь, что у него разорвалась кишка.
Джон и сэр Джеймс потратили несколько часов, пытаясь убедить Френсиса, что положение его будет крайне опасно, если не привести в порядок разорванную кишку. К утру у герцога начала подниматься температура, и Джон велел сэру Джеймсу готовить комнату к немедленной операции.
Френсис был в жару. Наконец он сдался и позволил королевскому хирургу проделать операцию.
Джон сел в коридоре у двери в комнату брата, молча молясь за успешный результат операции. Но когда врачи наконец появились несколько часов спустя, по их виду он понял, что новости у них плохие. Сердце у него гулко забилось, и на душе стало мучительно больно.
— Его светлость слишком долго ждал, — мрачно проговорил сэр Джеймс. — Та часть его кишечника, в которой произошел прорыв, воспалилась, что, увы, всегда приводит к летальному исходу.
Кровь отхлынула от лица Джона.
— И нет никакой надежды?
— Никакой. Он проживет всего несколько часов. Я был бы признателен вам, если бы вы были рядом, когда я сообщу ему об этом.
Весть о состоянии герцога Бедфорда расползлась по окрестностям, и в Уоберне собралось много его друзей, а также поверенные, счетоводы и управляющие. Но в свои последние часы Френсис не хотел видеть никого, кроме Джона. Жизнь медленно покидала его, а лихорадочный мозг преследовали мысли о женщине, отвергшей его.
— Леди Джорджина глубоко любит меня. Это разобьет ей сердце. Она так молода, так хороша собой — она никогда не оправится от этого жестокого удара. Самым большим ее желанием было стать моей женой, и я уже собирался сделать ей предложение. Как жаль, что я этого не сделал. Джон, обещай, что передашь Джорджине прядь моих волос.
— Обещаю, Френсис.
Комок, застрявший в горле, не давал Джону дышать.
— Отнеси меня на кушетку.
Джон осторожно поднял его на руки и понес через комнату. Опустив глаза, он увидел, что брат умер у него на руках.
Потрясенный, убитый горем, он наконец спустился по лестнице, чтобы принести эту трагическую новость тем, кто собрался внизу.
Лорд Холланд схватил друга за плечо.
— Ваша светлость, вы сделали для брата все возможное.
Джон отшатнулся от него.
— Не называйте меня так! Я не хочу быть герцогом Бедфордом.
Но мало-помалу он осознал, что, хочет того или нет, он унаследовал герцогский титул вместе со всей ответственностью, которая ему сопутствует.
* * *
Герцогиня Гордон прибыла в Броум-Холл, почти обезумев от дурных новостей, которые привезла с собой.
— Джорджи, бедняжка моя. Крепись! У меня ужасные новости.
Джорджина быстро поднесла руку к груди.
— Что-то с отцом?
— Нет-нет, гораздо хуже! — Джейн старалась отдышаться, грудь ее высоко вздымалась. — Моё бедное, дорогое дитя. Умер герцог Бедфорд!
— Умер?
Джорджина побледнела и поднесла руку к горлу, словно защищаясь. «Господи Боже, я убила его!»
— Ты уверена? — спросила Луиза. — Это не слухи?
— Нет-нет. Весь Лондон взбудоражен этой трагедией.
Принц Уэльский отменил все договоренности и заперся в Карлтон-Хаусе. Договариваются о церемонии похорон… Ждут, что некролог появится в завтрашней «Тайме». Луиза бросила взгляд на сестру.
— Как он умер?
— Рассказывают по секрету, что это было ущемление грыжи. Он каким-то образом получил сильный удар. Королевский хирург, сэр Джеймс Эрли, оперировал его, но ничего не смог сделать, чтобы его спасти.
Джорджина почувствовала себя виноватой, и ей стало не по себе. Она опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Вот истинное несчастье! Все наши планы разбиты вдребезги. Вместо свадьбы будут похороны. Мое сердце этого не вынесет. Моя бедная, бедная деточка!
Вниз торопливо спустился муж Луизы. Он налил немного бренди Джорджине.
— Спасибо, Чарлз. Мне очень нужно взбодриться.
Джейн выхватила бокал из его руки и залпом осушила его.
— Простите меня, пожалуйста, — прошептала Джорджина и выбежала из комнаты.
Луиза поспешила за ней. В библиотеке сестры сели перед зажженным камином.
— Это не твоя вина, Джорджи.
— Нет, моя! Я пнула его ногой в пах.
— Это был единственный способ, каким ты могла защитить себя от этого похотливого негодяя. И потом, это случилось месяц назад и не могло стать причиной его смерти. — Луиза встала на колени и взяла сестру за руки. — Я понимаю, ты чувствуешь себя виноватой, но ты ни за что не должна никому рассказывать о том, что сделала, даже маменьке — особенно маменьке. Я думаю, что тебе вообще не следует ничего рассказывать о Френсисе Расселле, не произносить даже слова критического по его адресу. О мертвых нельзя говорить плохо — таков неписаный закон общества.
