Джуд Деверо - Двойной любовник
— В такой штуке мне будет еще труднее возбудить Александра, — Джессика закатила глаза.
— Прекрати сейчас же, — взорвалась Элеонора. — С Александром все в абсолютном порядке. У него прекрасно получится, если ты его поддержишь.
— Зачем? — спросила Джессика негодующе. — Мыс Алексом договорились. У нас с ним брак по расчету Ты сама слышала это Ему нужен человек, чтобы присматривать за домом И он должен быть получше этого огромного медведя из России! Послушай, Элеонора, мне нужно снять корсет, а ты, наоборот, затягиваешь шнурки — Джесс, тебе станет гораздо легче, если ты будешь воспринимать Александра как мужчину. Он стал твоим мужем, и твое отношение к нему должно быть соответственным А теперь подними руки и надень ночную сорочку. Ложись в постель, я причешу тебе волосы.
— Алекс приготовил для меня отдельную кровать вон в той комнатке.
— Но не для сегодняшней ночи Послушай, Джесс, все, что нужно Алексу, — это немного поощрения. Тебе нужно прибегнуть к некоторым женским хитростям. — Она ухмыльнулась сестре. — Не вздумай говорить ему, что он толстый или что тебе не нравится, как он одевается. Будь с ним поласковей. Он теперь твой муж. Джессика зевнула:
— Ну хорошо, я буду спать в этой кровати. Мне не нравится спать одной.
Элеонора чмокнула сестру в щеку.
— Ты не пожалеешь об этом, — сказала она и покинула комнату.
Джессика сразу заснула, но пробудилась, когда в комнату вошел Алекс. Она видела силуэт его большого живота в полумраке комнаты Он зажег свечу и шумно выдохнул, когда увидел Джессику в постели.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он удивленно.
Однако разозлить Джесс было не так просто.
— Мы ведь поженились сегодня, помнишь?
— Я думал, что ты уже спишь в собственной постели, — твердо сказал он.
Она сцепила руки и мило ему улыбнулась. Ей не понравилось, что он разговаривает с ней, как с посторонней женщиной.
— Александр, у нас сегодня брачная ночь.
— Я это знаю, — взорвался Алекс, — но я устал, у меня голова разламывается, и я хочу спать.
Выглядел он действительно усталым. Веки у него покраснели, а лицо было покрыто испариной. Она откинула одеяло, встала с постели и положила ему руки на плечи.
— Я могу сделать тебе массаж головы, и боль сразу пройдет. Иди ко мне в постель, и тогда я…
Не успела она окончить фразу, как Алекс бросил ее на подушку.
— Ступай в свою комнату, — произнес он рассерженно — Повторяю тебе, я хочу спать один в своей постели. Ты поняла меня?
— Да, — ответила Джессика, не в силах понять причину его гнева.
— Я вовсе не хотела напоминать тебе о прошлом. Я имею в виду то время, когда ты еще мог… Алекс стоял к ней спиной и ничего не ответил.
— Прошу тебя, уходи, Джессика. Иди! — проговорил он хриплым голосом.
Нахмурившись, она направилась в свою комнату, скользнула под одеяло и мгновенно уснула. Ее разбудил какой-то посторонний звук. Она привстала с постели, — Это ты, Алекс? — спросила она, когда звук повторился.
— Это я, — прозвучал ответ, произнесенный знакомым ей до боли голосом.
Мститель сразу набросился на нее, стаскивая с нее рубашку, погружая руки в ее волосы, покрывая поцелуями ее лицо и шею. Это было голодное животное, жаждавшее ее, страдавшее по ней.
В какой-то момент Джессика безотчетно поддалась порыву ответной страсти Однако когда ее ночная рубашку была уже наполовину снята, она опомнилась.
— Нет, нет, нет! — повторяла она непрерывно, отталкивая его. — Теперь я замужняя женщина. Убирайся!
— Джесси, — прошептал он ей умоляющим голосом, — я пришел к тебе, чтобы провести с тобой брачную ночь.
Она с силой оттолкнула его.
— Тебя не было на моей свадьбе, и в постели тебя со мной тоже не будет. Это я тебе говорю. Ты что, мне не веришь? Сейчас же убирайся отсюда, покуда я не разбудила Алекса!
— Да он храпит так, что ничего не услышит. Ну пожалуйста, Джесси!
— Убирайся отсюда! — произнесла она достаточно громко, однако в глубине души все-таки чувствовала, что готова ему уступить. — Я буду кричать до тех пор, пока меня кто-нибудь не услышит. Тебя поймают, и тогда тебя ждет петля!
— Ты не сделаешь этого, Джесси. Этот придурок Монтгомери никогда не будет с тобой спать. Ты что же, всю жизнь будешь спать одна?
— Если понадобится, то буду. А вот наставлять мужу рога я не собираюсь. Даю тебе ровно тридцать секунд, чтобы духу твоего здесь не было, а потом я начинаю кричать!
Он выпрямился во весь свой рост, нависая над ней, и черное шелковое одеяние делало его практически невидимым в сумраке ночи.
— Посмотрим, как ты запоешь через пару недель. Сможешь ли ты противиться мне, если твой мозгляк будет проводить ночь за ночью не в твоей постели.
— Я все равно не стану твоей, даже если он не будет спать со мной год за годом.
Он засмеялся в ответ, и Джесс поняла, что ее ответ прозвучал крайне неубедительно. Поцеловав ее в щеку на прощание, он выскользнул в окно и был таков. Проворочавшись всю ночь в постели, Джессика смогла заснуть только под утро.
Алекс проснулся, почувствовав огромную лапу Ника на своем плече.
— Твой отец послал за мной. Он хочет, чтобы я перенес его в гостиную, а твоя сестра убеждена, что он захочет взглянуть на молодоженов именно в вашей спальне.
Утвердительно кивнув спросонья, Апекс слез с кровати даже до того, как Ник закрыл за собой дверь. Он потянулся всем своим большим обнаженным телом, коснувшись кончиками пальцев потолка комнаты, а затем выбрал одну из длинных ночных сорочек, лежавших в комоде. Он решил было надеть свой самый большой и пышный парик, но передумал, припомнив события прошлого дня. Во-первых, он чуть не поцеловал Джессику, а следовательно, чуть не выдал себя, но, к счастью, тогда вмешался Ник, и все обошлось. После свадьбы им владела только одна мысль — теперь Джессика целиком и полностью принадлежит только ему. А он никогда в своей жизни еще не испытывал такого чувства собственности. У него было страстное желание увезти ее из этого дома и поселить отдельно, чтобы там она принадлежали только ему одному. Алекс не хотел, чтобы хоть кто-нибудь видел ее или разговаривал с ней.
Он опасался, что, находясь в непосредственной близости от Джессики, он может соблазнить ее, поэтому держался от нее на расстоянии, не позволяя себе даже близко к ней подойти, чтобы вдохнуть аромат ее волос.
Поэтому ему оставалось теперь лишь издали смотреть, как она кружилась в танце, меняя партнеров. Она была его женой, и в то же время она ему не принадлежала. Он не мог обнять ее, не мог приласкать, вместо этого ему приходилось притворяться уставшим и вести себя небрежно по отношению к любимому человеку, даже если он хотел показать ей свои истинные чувства.
