Юджиния Райли - Речной дурман
Отныне Жасмина и Джэард каждый день проводили время с Мэгги, и у всех троих росло чувство семейной привязанности друг к другу. На закате Джэард часто возил их на прогулку вдоль обрыва, и они завороженно наблюдали, как солнце садится за равнины Луизианы. Джэард сказал Мэгги, что как только они с Жасминой поженятся, они оформят в Сиротском суде Натчеза факт ее удочерения. Мэгги пришла в восторг от того, что она, Жасмина и Джэард всегда будут жить вместе. Джэард также свозил Мэгги в «Хэмптон Холл» и девочка выбрала там себе комнату, в которой она хотела бы жить.
К этому времени устройство дома Джэарда было почти закончено: комнаты «Хэмптон Холла» были теперь оформлены в тонах, выбранных Жасминой, — розовом, зеленом и золотом. По мере продвижения работ дружба Жасмины с Мари Бернард становилась все тесней. По настоянию Жасмины они начали называть друг друга просто по имени. Жасмина не рассказала Мари о своем отце и Клоде Бодро. У них были общие интересы — устройство дома Джэарда и предстоящий благотворительный праздник, в подготовку которого вовлекли и Мари. Вместе с Жасминой они вышивали салфетки, небольшие скатерти, все, предназначенное для продажи на празднике.
Джек Кактус Мэлоун опять был в городе после, как казалось, очень долгого отсутствия, и пару раз, когда Жасмина работала в доме Джэарда вместе с Мари, он приходил якобы в поисках Джэарда. Однако Жасмину нельзя было обмануть, она поняла, что на самом деле Джек приходил в надежде побыть хоть несколько минут с хорошенькой домоправительницей. И хотя они оба продолжали тайно обмениваться тоскующими взглядами, когда им случалось бывать вместе, Жасмина, к своему огорчению, обнаружила, что в их отношениях не произошло никаких изменений. Джек в присутствии Мари казался очень скованным, как если бы он думал, что она какая-то необыкновенно чуткая птица, которая при малейшем движении в ее сторону может улететь.
Однажды, когда они сидели в маленьком кабинете Мари и вышивали маргаритки на салфетках для туалетного столика, Жасмина решилась заговорить с Мари:
— Что ты думаешь о мистере Мэлоуне?
Мари подняла голову от работы и улыбнулась.
— Я думаю, он хороший человек.
— Мне кажется, ты ему нравишься, — сказала Жасмина, откладывая работу.
Мари покраснела и, не глядя Жасмине в глаза, отвечала:
— О нет, Жасмина. Мистер Мэлоун очень вежлив со мной, но я не думаю, что он мной интересуется…
— В самом деле? — Жасмина подняла брови. — Тогда скажи на милость, почему мистер Мэлоун приходит сюда при каждом удобном случае?
Мари прикусила губу и растерянно заморгала:
— Он ищет мистера Хэмптона, конечно.
— Мари, ты прекрасно знаешь, что днем Джэард почти всегда в своей конторе, а Джек знает это лучше, чем мы с тобой.
Мари с минуту молчала.
— Я не думаю, что он интересуется мной, — повторила она напряженным голосом.
— А почему бы ему не заинтересоваться тобой?
Мари взглянула на Жасмину по выражению ее лица и темных глаз было видно, что она в смятении и страдает.
— Возможно, он считает… я думаю, он считает, что я… порченая. И это было бы естественно.
— Мари! — возмутилась Жасмина.
— Жасмина… — Француженка в растерянности развела руками и продолжала изменившимся голосом: — Ведь это Джек нашел меня и мою семью. И он видел все, что они сделали со мной.
— Значит, он прекрасно знает, что все что случилось, было не по твоей вине! — твердо заявила Жасмина, — и с тех самых пор он был очень внимателен к тебе, не так ли, Мари?
Мари в задумчивости нахмурилась, но не отвечала. Они продолжали работать, а Жасмина размышляла об их с Мари разговоре. Хотя казалось, что Мари забыла о насилии, совершенном над ней на Большом тракте, боль в ее душе еще жила, она таилась где-то в самой глубине, готовая в любой момент выплеснуться на поверхность. Старые раны заживают с трудом, об этом Жасмина хорошо знала из собственного опыта.
В тот вечер Джэард сопровождал Жасмину и мисс Чэрити в гости на ужин. Когда они вернулись в «Магнолию Бенд» и Джэард целовал Жасмину на прощание перед своим уходом, он шепотом на ухо напомнил об их ночном свидании.
Но как только он ушел, начался сильный дождь, который продолжался несколько часов. Жасмина знала, что Джэард не захочет, чтобы она выходила в такую погоду, и она в конце концов пошла спать. Однако она всю ночь беспокойно ворочалась в кровати и не спала, прислушиваясь к ударам грома и шуму дождя и думая, как бы хорошо сейчас быть в объятиях Джэарда.
На следующее утро небо прояснилось, и Жасмина решилась сделать то, чего раньше она никогда не делала, а именно, поехать к Джэарду в контору в Нижний Натчез. Она скучала по нему и не знала, как дождаться вечера, чтобы увидеть его. Без сомнения, он прочитает ей мораль за то, что она поедет к нему на работу, в этот неприличный район города, но встреча с ним стоит любого выговора. Кроме того, ей очень хотелось поговорить с ним о Джеке Мэлоуне и Мари Бернард. Жасмина была уверена, что если их подтолкнуть, то у них все наладится и они будут вместе. И она собиралась этим заняться. Они с Джэардом были счастливы, и она хотела того же для Джека и Мари.
Часом позже Эфраим уже вез ее через город; он сильно нервничал и все время беспокойно оглядывался, в особенности когда они приблизились к улице Сильвер. Однако ничего особенного не произошло, пока они ехали по ней в перенаселенный прибрежный район, за исключением отдельных непристойных замечаний или свиста по адресу Жасмины от какого-нибудь потрепанного на вид типа, которые изредка попадались им на пути. Жасмина игнорировала эти замечания и непристойные предложения, сохраняя на лице выражение холодного безразличия и глядя только на дорогу прямо перед собой, пока они с Эфраимом проезжали там быстрой рысью. Даже в осенней прохладе над спиной Шуги зароились большие мухи, когда они повернули на изрезанную колеями улицу Миддл. Они проехали сильно осевшее и обшарпанное здание публичного дома, шумную лесопилку и на удивление аккуратную и ухоженную на вид парикмахерскую. В воздухе носилась странная смесь запахов гниющих отбросов, свежераспиленного дерева и липкой грязи, стекавшей с колес кабриолета.
Когда наконец они добрались до конторы Джэарда, Эфраим с большим облегчением вздохнул и придержал лошадь. Он помог Жасмине выйти из экипажа и остался его сторожить, а Жасмина пошла к конторе.
Она приподняла подол своего саржевого платья и осторожно переступила через заляпанный грязью тротуар. Решительно войдя в контору, она услышала, как над входной дверью звякнул колокольчик. В отгороженной от основного помещения приемной молодой клерк, сидевший над кипой документов, поднял голову при ее появлении.
