Вирджиния Спайс - Строптивая наложница
– Что именно ты имеешь в виду, почтенная госпожа? – спросила Элизабет, охваченная недобрым предчувствием.
– Вы должны научиться танцевать, играть на музыкальных инструментах, а также принимать участие в интересных разговорах. Иными словами, овладеть искусством развлекать своего господина. В противном случае вы можете так никогда и не быть призваны к нему и проведете остаток своих дней, не покидая этих стен.
– А такое случается?
Госпожа Хинд странно усмехнулась, бросив на девушку быстрый внимательный взгляд.
– Случается, и нередко. Какими бы чудесными достоинствами ни обладал наш великий господин, он всего лишь обыкновенный мужчина. А ни один мужчина не способен уделять внимание стольким женщинам.
– Но для чего же тогда их всех держат здесь? – непонимающе спросила Розалин. – Не проще было бы ограничиться… ну, скажем… двадцатью женщинами?
Смотрительница терпеливо вздохнула.
– Такой скромный гарем пристало иметь какому-нибудь купцу, а не могущественному правителю огромной страны. Приобретая новую наложницу, господин, естественно, рассчитывает, что она окажется достойной его милостивого внимания. Но невольницы часто не оправдывают оказанной им чести. Бывает, что, призвав наложницу один раз, бей больше не желает ее видеть.
– Но в этом случае женщину все равно не отпускают из гарема? – Элизабет бросила на подругу незаметный тревожный взгляд.
– Само собой. Если уж женщина вошла в гарем бея, пути назад для нее уже нет. Поэтому нужно стараться понравиться правителю. Однако в вашем случае возможен и другой вариант развития событий.
– Другой вариант?!
– Да. – Госпожа Хинд многозначительно помолчала. – Дело в том, что наш мудрый повелитель Мехмет-Али уже не так молод и в последнее время уделяет мало внимания мирским утехам, больше заботясь о своей бессмертной душе. Скорее всего он отдаст вас кому-нибудь из своих сыновей. Возможно, Джамилю или Азиму, которые проживают в этом же дворце.
– О, это уже становится интересным!
Не сдержав короткого смешка, Элизабет тут же смущенно прикрыла рот рукой. Смотрительница укоризненно покачала головой, смерив ее строгим взглядом.
– Смеяться тут нечему, ибо неизвестно, что может оказаться лучше, – предупредила она, понизив голос. – Однако в любом случае вам придется сначала пройти курс подготовки. И только тогда господин решит, как с вами поступить.
– Но разве… разве не сами сыновья бея должны решать, нужна ли им та или иная наложница?
– Это исключено. Потому что ни один мужчина, кроме господина, не должен видеть лица наложницы.
– Странно… Получается, что новому хозяину предложат кота в мешке?
Госпожа Хинд снова усмехнулась:
– Можете называть это так. А теперь мы должны решить, какие имена вам дать. – Она посмотрела на девушек с мягкой улыбкой: – Я уже подумала над этим. Тебя, – она повернулась к Элизабет, – мы назовем Аминой, что по-арабски значит «ослепительная». Ибо, как сказал работорговец Ибн аль Шариф, твоя яркая красота подобна ослепляющему сиянию солнечных лучей. А ты будешь теперь зваться…
– Лейлой, – поспешно вставила Розалин. – Пожалуйста, благородная, разреши мне взять это имя!
– Что ж, это ласковое имя вполне подходит к твоему нежному лицу, – согласилась смотрительница.
Элизабет с Розалин переглянулись. Подобное новшество было совсем не по душе ни одной из них, но возражать вряд ли имело смысл. Приняв молчание невольниц за согласие, госпожа Хинд добавила:
– А теперь мне осталось показать вам бани и выбрать подходящую одежду. Не думаю, что вам удобно передвигаться в соблазнительных нарядах, в которых вас доставили с торгов.
Они пересекли внутренний дворик и снова вышли в сад. К зданию бань нужно было пройти по широкой дорожке, обсаженной гранатовыми и персиковыми деревьями. Внезапно женщины увидели крытые носилки с верхом, напоминающим небольшой шатер. Их несли два крепких чернокожих раба, и их гладкие мускулистые спины поблескивали от пота. Тонкие белые занавески палантина были раздвинуты и собраны вокруг четырех точеных колонок, что позволяло рассмотреть восседавшую среди груды подушек пассажирку.
Ею оказалась молодая арабка с черными, как ночь, глазами, сверкающими из-под длинных агатовых ресниц. Лицо женщины было тонким и красивым, однако его несколько портило надменное выражение, а кожа – даже светлее, чем у Элизабет, – напоминала лепестки жасмина. На голове женщины была золотистая шапочка с кистями и устремленным вверх белым пером. Черные волнистые волосы ниспадали вдоль стройной прямой спины. Поверх желтых шаровар на незнакомке был надет длинный халат яркого фисташкового цвета, затканный золотыми узорами. Плоскую грудь прикрывало ожерелье из золотисто-желтых топазов.
Рабы опустили носилки прямо перед входом в бани, куда уже успели войти смотрительница гарема и Розалин. Но Элизабет, засмотревшись на царственную незнакомку, отстала от них. Внезапно женщина резко обернулась и метнула на зазевавшуюся невольницу гневный взгляд.
– Как ты смеешь пялить на меня свои бесстыжие глаза, негодная дрянь?! – в ее голосе звучали негодование и презрение одновременно. – Ты не знаешь, кто перед тобой?
Элизабет мысленно прочитала короткую молитву, чтобы не дать выплеснуться наружу охватившему ее негодованию.
– Я всего лишь второй день в гареме, и почти никого здесь не знаю, – ответила она.
– Я – принцесса Ясмин, дочь великого бея Мехмет-Али. Возьми мое опахало и следуй за мной. Ты будешь прислуживать мне во время купания в наказание за свою дерзость.
Элизабет почтительно поклонилась, а затем твердо посмотрела в глаза принцессе.
– Так как я была куплена для гарема правителя Алжира, то должна выполнять только его распоряжения, а также приказы евнухов и смотрительницы, – спокойно произнесла она. – Если лалла Хинд прикажет мне прислуживать тебе, я выполню ее повеление. Можешь обратиться к ней, если желаешь.
Черные глаза принцессы расширились от негодования, на бледном лице вспыхнули два алых пятна. С минуту женщины молча разглядывали друг друга, словно оценивая силы противника.
– Дерзкая рабыня, ты еще пожалеешь, что осмелилась перечить мне, – злобно пообещала принцесса.
Затем она высоко вздернула свой узкий подбородок и быстро вошла в широко распахнутые двери бань.
Внезапно Элизабет ощутила, как внутри поднимается чувство, похожее на тошноту. В одну минуту вся эта кричащая роскошь гарема и его прекрасных садов показалась ей отвратительной и враждебной, а его обитательницы напомнили стадо кривляющихся обезьян. Она только сейчас осознала, что происходящее более чем реально и из одной западни они с Розалин угодили в другую, возможно, не менее чудовищную. Ощущение того, что ее стремительно засасывает болото, сделалось настолько реальным, что Элизабет начала задыхаться. Ей вдруг стало холодно, по телу пошел колючий озноб, ноги подкосились, и девушка мягко опустилась на траву, сжавшись в дрожащий комочек.
