Лиз Карлайл - Красивая, как ночь
Натянуто улыбнувшись, Хелен согласилась. Они вместе прошли через заднюю лужайку в увитый плющом проход, выходивший в высаженные полукругом кусты. Снаружи полукруга с криками и смехом носились дети, только юбки мелькали.
Томас Лоу что-то сказал насчет участия Арианы в играх, но Хелен уже снова погрузилась в размышления.
Внезапно она почувствовала, как теплая рука настоятеля слегка коснулась ее руки.
— Я хочу еще раз поблагодарить вас, мисс де Северз, за то, что вы пришли к нам вчера на чай, — сказал он, мягко поворачивая ее к себе лицом. — Вы представить не можете, как много это значило для моей сестры. И, — добавил он, немного поколебавшись, — для меня.
Хелен выдавила улыбку, пытаясь не обращать внимания на жар его руки. Она подозревала, что ее второй визит в дом настоятеля доставил его сестре не больше удовольствия, чем первый, и не понимала, зачем Лоу вообще пригласил ее.
Хелен была представлена миссис Фейн после своего первого посещения службы в храме Святого Михаила, и прием, оказанный ей, был весьма прохладным. А в последнее воскресенье, когда прихожане расходились после службы, настоятель опять радушно пригласил ее на чай. Его сестра держалась холодно и натянуто, не выказав никакого восторга.
За чаем обстановка тоже была не лучше. Миссис Фейн сама подавала все к чаю и бегала на кухню, хотя рядом стояла служанка, готовая исполнить любое поручение. Когда же миссис Фейн снизошла до беседы, то восторженно говорила о брате, называла его «дорогой Томас», использовала любую возможность, чтобы подчеркнуть, насколько совершенно и благочестиво его существование.
— О, дорогой Томас безраздельно предан церкви, мисс… э… мисс де Северз. Господь для него главное, как и должно быть! О, Томас очень любит мой яблочный пирог. Он говорит, что ни один рецепт не может сравниться с моим. Конечно, Томас прекрасно заботится обо мне! О Люси и Лиззи тоже! И у нас есть две престарелые тетушки в Норфолке. Милый Томас так добр к ним! Да любой скажет, что мой брат — человек, понимающий, что такое семейный долг. Вряд ли найдется мужчина, столь глубоко преданный семейному долгу, как наш дорогой Томас.
Хелен была далеко не глупа и восторги миссис Фейн восприняла как предостережение. Что и неудивительно. Не устроенная в жизни вдова упорно хлестала мертвую лошадь, то есть в данном случае пыталась всеми способами уничтожить возможный интерес брата к супружеству.
Хелен с трудом удержалась от желания взять бедную женщину за руку и сказать: «Не беспокойтесь, мэм, я слишком легкомысленна, чтобы влюбиться в скромного, добродушного настоятеля! Я предпочитаю мужчин холодных и сдержанных, которые намного выше меня по положению и которым никогда не придет в голову жениться на соблазненной девушке!»
Но разумеется, она этого не сказала, только попыталась быть, насколько возможно, дружелюбной и в высшей степени тепло говорила о прелестных дочках миссис Фейн. Рассыпалась в бесконечных комплиментах, до небес восхваляла яблочный пирог и с громадным облегчением покинула дом настоятеля.
— Мисс де Северз? — вернул ее к действительности голос Томаса Лоу. — Вас порадовал визит к нам на чай? Понимаю, моя сестра кажется несколько сдержанной. Думаю, она еще скорбит о потере мужа. Но я питаю надежду, что она вам понравится.
Не зная, что ответить, Хелен опустилась на каменную скамейку в конце сада, Лоу устроился рядом и взял ее за руку.
— Прошу, скажите, что я могу на вас рассчитывать, Хелен, — сказал он. — Моей сестре так же необходима ваша дружба, как ее дочерям необходима дружба Арианы. И что более важно, наверное, ваша дружба нужна мне.
Из-за кустарника по-прежнему доносились звонкие голоса детей, но здесь, внутри, наступило молчание. Хелен смотрела на их соединенные руки, не понимая, что ей пытается сказать настоятель.
Лоу неожиданно вскочил.
— О, я не имею права ничего просить у вас, — заявил он, отходя от нее. — Вы, наверное, считаете меня самонадеянным и бесцеремонным.
Хелен с недоумением посмотрела на него.
— Что вы, я не думаю ничего подобного.
— Нет? — радостно спросил он, тут же вернувшись на скамейку. — Я так вам признателен, мисс де Северз. Я бы не вынес, если бы лишился вашей дружбы. — Он устало провел рукой по лицу.
— Вы хорошо себя чувствуете, мистер Лоу? — По правде говоря, настоятель выглядел чрезвычайно утомленным, словно его что-то мучило.
— Томас, — сказал он, глядя ей в глаза. — Вам будет очень сложно звать меня по имени, когда мы одни, Хелен? Иногда обращение «настоятель» начинает тяжело давить… Порой даже хочется, чтобы тебя звали просто… Томас.
— Ну, конечно, — согласилась Хелен. — Но если нам действительно предстоит подружиться, Томас, вы должны сказать мне, в чем дело. Это, знаете ли, первое правило дружбы. Вы же выглядите так, словно провели бессонную ночь. — Она грустно улыбнулась. — Поверьте, мне знакомы эти признаки.
— Как вы проницательны, Хелен, — с благодарностью сказал он. — И так заботливы. Человек моей профессии быстро начинает ценить это. От священника всегда ждут сочувствия, в то время как обратное происходит очень редко. Вы правы. Я долго не ложился вчера… Пришлось успокаивать расстроенного прихожанина.
— О, надеюсь, ничего серьезного?
Томас Лоу глубоко вздохнул:
— Честно говоря, я был с викарием, моим юным кузеном Бэзилом.
— Да, я видела его в церкви. Мне кажется, у вас с ним есть определенное семейное сходство.
— Немного, — грустно согласился он. — Я знаю, что могу положиться на вас, когда говорю, что молодым порой очень трудно найти истинный путь к Богу. Я знаю, рядом с нами постоянно находится дьявол с его искушениями. Но юным и неопытным иногда трудно понять, что есть порок.
Это было самое ревностное из высказываний, которые Хелен слышала от Томаса Лоу. Оно вдруг показалось ей чересчур серьезным и почему-то несвойственным ему. Как глупо с ее стороны. Ведь он, в конце концов, настоятель церкви!
Она нервно рассмеялась:
— Вы говорите как дряхлый старик, Томас, хотя и сами молоды. По правде говоря, вы самый молодой священник, каких мне приходилось встречать. Правда, — добавила она, словно оправдываясь, — не могу сказать, что у меня было много знакомых священников.
— Я уже далеко не молод, дорогая.
Хелен растерялась.
— А что с вашим юным кузеном? Вы боитесь, он стал терять веру в Бога?
— О нет. До этого, полагаю, еще не дошло. Но порой Бэзила терзает искушение. А будучи молодым, он не понимает, что у каждого в жизни свое место. Свое положение, если хотите. Вы меня понимаете, Хелен?
— По-моему, да.
— Итак, — размышлял Лоу, — у каждого свое место в жизни, мечты о чем-то ином, что выше нас, приносят только боль. У Бэзила есть все задатки прекрасного викария, и, кроме того, он не имеет ни состояния, ни земель. Он должен принять назначенную ему Господом стезю и понять, что иные пути не для него. Он всегда должен помнить о своем месте в обществе.
