Мэдлин Бейкер - Индейская страсть
Громко выругался Гэйнс…
Дэвис Карлсон побежал по дощатому настилу – он звал доктора Мэйнэрда…
Калеб уставился на револьвер в руке Эштона. Дуло не дымилось; стрелял кто-то другой.
Борясь с обволакивающей его темнотой, он прошептал имя Келли, а потом все исчезло.
Келли сидела возле кровати, сложив руки на коленях, и прислушивалась к тяжелому дыханию Калеба. Он лежал на животе, повязка, опоясывающая спину, выделялась белизной на бронзовой коже. Доктору Мэйнэрду удалось остановить кровотечение, после чего Рой и еще один человек, чьего имени Келли не знала, перенесли Калеба в коляску и отвезли в особняк.
С момента происшествия прошло уже больше двух часов, но Калеб все не приходил в сознание. Доктор Мэйнэрд объяснил Келли характер повреждения медицинскими терминами, пока обрабатывал рану, но это мало что проясняло. Она поняла лишь, что кто-то выстрелил Калебу в спину и пуля, не задев жизненно важных органов, прошла навылет через плечо. Уходя, врач предупредил об опасности заражения и порекомендовал обмывать руку в теплой мыльной воде перед тем, как менять повязку. Он также упомянул, что эффект анестезии продлится до поздней ночи, но Келли все никак не могла справиться с тревогой. Калеб был так бледен, так непривычно неподвижен…
Она встала со стула и растерла затекшую поясницу. Почувствовав, что не может больше сидеть без дела, взяла одежду Калеба и отнесла ее вниз. Рубашка порвана, штаны насквозь пропитались кровью. Келли подумала, что никакое замачивание на свете не смоет эти ужасные красные пятна. Господи, как много крови! Келли замутило.
Наполнив ведро холодной водой, она собралась было опустить в него штаны, как вдруг нащупала в кармане какой-то предмет. Девушка сунула в карман руку и вытащила сложенный пополам конверт. Хотела положить его на стол, но вдруг неожиданно увидела, что он адресован мисс Лейле Макгир.
Долгое время она смотрела на имя матери, недоумевая, что могло быть внутри. Наверное, одно из любовных посланий, поскольку почерк принадлежал Дункану Страйкеру. Но зачем Калебу понадобилось таскать с собой ненужное любовное письмо отца?
Дрожащей от волнения рукой она вынула из конверта бумаги. Первый листок и вправду был письмом Дункана к ее матери. А вот второй оказался дополнительным распоряжением к завещанию старшего Страйкера.
Келли, не веря своим глазам, трижды перечитала документ. Вот оно что! «Рокинг-С» по праву принадлежит ей!
Она без сил опустилась на стул и прижала смятый листок к груди. Так она является законной владелицей «Рокинг-С»! Но почему же Калеб хранил это в тайне? Может, хотел сделать ей сюрприз, своего рода свадебный подарок? Нет, все совсем не так. Келли похолодела, будто в мгновение ока из нее выпустили всю кровь.
Он и не собирался ни о чем ей рассказывать…
Келли прогнала эту мысль. Глупость какая. Зачем делать из этого тайну? Они же собираются пожениться…
– Нет, не может быть, – вслух произнесла Келли и покачала головой, отказываясь верить в то, что теперь казалось очевидным.
Поднявшись со стула, она бросила окровавленные штаны Калеба в ведро с холодной водой, а остальные вещи сложила в корзину, чтобы отстирать позже. Налила в чайник воды, поставила на огонь, отрезала кусок пирога, но, погрузившись в раздумья, так и не принялась за еду. Вода закипела; Келли заварила чай, налила себе полную чашку и отнесла ее в гостиную.
Там она уселась на диван и уставилась на портрет его родителей. Прекрасная пара – красивая черноволосая женщина и привлекательный статный мужчина. Что же не заладилось в их браке?
Холодная улыбка тронула ее губы. «Рокинг-С» – ее собственность. Теперь не нужно больше беспокоиться о будущем, теперь она в безопасности. А ведь именно об этом она так долго мечтала и так нуждалась в этом.
Калеб беспокойно метался в кровати. Разгоряченный мозг наполняли смутные образы прошлого: островерхие вигвамы на берегах извилистой речушки, мама, сидящая у догорающего костра, дошивая для него пару мокасин. Видел Калеб и себя верхом на пегом жеребце; вот он скачет по необозримой прерии, радуясь тому, что свободен и всегда останется свободным…
Внезапно картина изменилась. Теперь на нем тесная одежда белых людей, а мир вокруг ограничен навощенными полами да высокими потолками. Рядом отец – высокий, строгий и красивый – непреклонным голосом требует, чтобы он навеки забыл прежнюю жизнь, язык и обычаи его матери и ступил на путь цивилизации.
Руки Калеба непроизвольно сжались в кулаки, он беспокойно заворочался на кровати, когда перед его внутренним зрением встал тот злополучный день, когда отец обрезал его волосы.
– Чтобы я никогда больше не слышал, что ты разговариваешь на языке дикарей! – кричит Дункан. – Не смей носить эту вонючую одежду из оленьей кожи и втыкать в волосы перья!
– Я буду носить то, что захочу! Отец, пусти меня, пожалуйста!
Потребовались усилия четырех ковбоев, чтобы утихомирить мальчишку, когда Дункан стриг его волосы. Большего унижения Калебу испытывать не приходилось.
Образы смешались, все опять изменилось. Вот он уходит из дома, вот нанимается в компанию по перевозке грузов, преследует преступников по обе стороны границы. А вот сидит в кабаке, тянет виски, играет в карты, распутничает…
– Келли… – Едва Калеб прошептал имя невесты, как все образы рассеялись как дым.
Раскрыв глаза, он попытался сесть, но грудь пронзила огненная вспышка боли, и он откинулся на подушки, дыша коротко, с трудом.
– Лежи тихо.
– Келли?
– Я здесь. – Келли зажгла спичку и отвернула фитиль в лампе. Комнату наполнил мягкий свет. – Как ты себя чувствуешь?
– Бывало хуже.
Она поднесла к его губам стакан воды.
– Вот, выпей это.
Калеб осушил стакан. Оказывается, его действительно мучила жажда.
– Теперь еще поспи.
Удивленный холодным тоном ее голоса и отчужденным взглядом, Калеб внимательно посмотрел на нее, но прежде чем успел спросить, что случилось, снова погрузился в благословенное забытье.
Разбудило его солнце, светившее в окно. Калеб огляделся по сторонам, но Келли рядом не было.
Испустив тяжелый вздох, он дотронулся до толстой повязки на груди. Да, повезло, что остался в живых. Но кто же, черт побери, стрелял? И за что?
Дверь спальни со стуком распахнулась, на пороге возникла Келли.
– Как чувствуешь себя сегодня?
– Спасибо, лучше.
– Есть хочешь? – Кивком головы она указала на поднос, который держала в руках. – Я приготовила бульон и заварила свежий чай.
– Еще раз спасибо.
Она присела на край кровати и хотела было накормить его, но Калеб решительно забрал ложку.
