Донна Грант - Любовь всемогущая
— Ты же не хотел делать ничего плохого. Тебе пришлось. Это была жертва, которую ты принес, чтобы помочь Маклаудам, — твердо сказала Соня.
— Если бы все было так просто!.. — с горечью усмехнулся он.
— Позволь, я сделаю так, что все действительно станет просто, — прошептала она. И потянулась к нему.
Брок обомлел. Легкое прикосновение ее губ, и он уже пылал. Крепко прижав Соню к себе, он жадно впился в ее губы, потом мягко опрокинулся на спину, увлекая ее за собой.
Губы Сони были мягкими, словно шелк, и сладкими, словно грех. Губы Брока были настойчивыми и ненасытными, руки слегка дрожали, когда он провел ими по ее ногам, погладил бедра, коснулся талии.
Накрыв ладонями Сонину грудь, Брок осторожно сжал упругие полушария. Ее стон сладкой музыкой отозвался в его ушах. Соня судорожно вздохнула, и ее пальцы запутались в его волосах.
Броку отчаянно хотелось сорвать с нее платье, а потом ласкать ее грудь, услышать, как она выкрикнет его имя в тот миг, когда он одним толчком ворвется в нее.
Достаточно было только подумать об этом, как пальцы Брока скрючились, превращаясь в когти. Увлекшись, он опомнился, только когда увидел, что кончиком когтя зацепил ворот ее платья, и поспешил отодвинуться от Сони. При мысли о том, что он мог ранить ее, волосы у него на голове встали дыбом. Он бы никогда себе не простил, если бы причинил ей боль.
Растерянно заморгав, Соня отбросила со лба растрепавшиеся волосы. Потом, улыбнувшись, взяла его руку и приложила к тому месту, где его коготь слегка порвал ее платье.
— Ты не сделаешь мне больно, Брок. Поэтому не отодвигайся. Прошу тебя.
Слова Сони, словно раскаленная игла, вонзились в его помутившийся мозг. Бог яростно взревел, требуя, чтобы Брок взял ее немедленно, безжалостно и беспощадно... чтобы он опрокинул ее на спину и показал ей наконец, как легко пробудить в нем зверя.
Но... осмелится ли он?
Поступив так, он покажет Соне темную сторону своей души, которую до нее не показывал никому.
Она увидит его таким, каким он когда-то был.
Глава 24
Соня не могла не заметить, что Брок колеблется, и сердце ее болезненно сжалось. Годы, проведенные в подземелье Дейрдре, оставили в его душе невидимые шрамы, залечить которые бессильно даже время.
Как же ему помочь? Может, попробовать исцелить с помощью магии? Правда, на этот раз речь идет не об открытых ранах, а об израненной душе, но, может, все-таки стоит попытаться? Если, конечно, Брок позволит ей это сделать.
Обмотав прядь его светлых волос вокруг пальца, Соня притянула его к себе.
— Как ты думаешь, я тебя боюсь?
— Нет, — без колебаний ответил Брок.
— Мне казалось, ты хочешь меня. Что случилось? Ты передумал?
— Проклятие... конечно, нет! — стиснув зубы, проскрежетал он. — Послушай, Соня, я боюсь... боюсь сделать тебе больно. Дело в том, что я безумно хочу тебя — так хочу, что порой даже забываю о проклятии. Рядом с тобой я теряю голову. Ты даже представить себе не можешь, что я имею в виду, а я... я не знаю, как тебе объяснить.
— А ты попытайся, — с лукавой улыбкой попросила она.
— Знай ты, что мне когда-то приходилось делать, ты бы не позволила мне даже коснуться тебя. — Брок тяжело вздохнул.
— Я знаю все, что мне нужно знать. Знаю, что ты спас нас с Энис, хотя не обязан был этого делать. Знаю, что ты встал на сторону Маклаудов против Дейрдре, хотя мог бы бежать. А то, что ты когда-то делал по ее приказу... все это уже в прошлом. И пусть там и остается.
Брок резко открыл глаза. И вновь почувствовал, что тонет в глубине ее янтарных глаз.
— Хочешь сказать, что готова простить? — запинаясь, спросил Брок.
— Да. — Соня прижалась губами к его щеке. — Постарайся забыть обо всем. Потому что воспоминания — единственное, что связывает тебя с Дейрдре. Ты ведь уже знаешь, что она не так могущественна, как старается всех убедить.
— Да, Дейрдре не всесильна... но я своими глазами видел, на что она способна.
И тут вдруг Соня поняла, что на самом деле мучает Брока. Как же она сразу не догадалась?
— Ты боишься, что она что-то сделает со мной?
— Да, боюсь. Если она появится и застанет нас здесь, то постарается отобрать тебя у меня. Ты ведь не знаешь, что она делает с друидами, а я знаю. И не хочу, чтобы то же самое случилось и с тобой. — Брок обхватил ладонями ее лицо. — Если ты окажешься у нее, я... я этого не переживу.
Соня до боли сжала кулаки. Брок не должен знать, что она сама боится этого, возможно, даже сильнее, чем он. Да и какая нормальная жрица не боялась бы, зная о судьбе тех, кто попал в лапы Дейрдре?!
— Мы найдем могильник и отыщем артефакт, — решительно заявила она. — И когда Дейрдре появится в Гленко, мы будем уже на полпути в замок Маклауд.
— Почему ты так уверена в этом? — Уголки губ Брока дрогнули в улыбке.
— Ну... потому что у меня есть ты.
— Это правда? — Брок осторожно коснулся ее губ.
— Да. Чистая правда.
Спохватившись, Брок повернулся к костру.
— Похоже, наш ужин сейчас сгорит, — хмыкнул он.
Соня бы с радостью обменяла обоих фазанов на один поцелуй Брока, но... Ничего не поделаешь, нужно поесть. Ей-то уж точно нужно. Отодвинувшись, она послушно сложила руки на коленях. Брок, сняв птицу с вертела, отдал ей одного фазана, а другого взял себе.
Соня попыталась оторвать у птицы ножку и моментально обожгла пальцы. Зашипев, она принялась дуть на них, потом стала дуть на мясо.
В конце концов ей удалось открутить у фазана ножку. Ухватив ее покрепче, Соня жадно откусила кусочек ароматного мяса и принялась жевать. Потом подняла глаза на Брока и увидела, что он наблюдает за ней. Он смотрел на нее такими глазами, что Соня на миг онемела, до самых бровей залившись пунцовым румянцем.
Если до этой минуты она еще сомневалась, что Брок хочет ее, то его взгляд сказал ей обо всем лучше любых слов.
Фэллон Маклауд нетерпеливо мерил шагами крепостную стену замка. От Брока с Соней по-прежнему не было вестей, и это ему очень не нравилось. Он сильно подозревал, что тут не обошлось без Дейрдре.
— Даже не думай об этом, — проговорил женский голос у него за спиной.
Резко обернувшись, Фэллон встретился глазами с женой и с трудом заставил себя улыбнуться. Правда, улыбка вышла кривой.
— Не понимаю, о чем ты толкуешь.
Ларина, подбоченившись, вызывающе вздернула бровь. Золотистые локоны ее были стянуты на затылке в хвост. Как обычно, вместо платья на ней были мужская туника и штаны. Ларина давно уже заметила, насколько удобнее сражаться, когда юбки не путаются под ногами.
Фэллон вздохнул — у него сейчас каждый Воин был на счету. Он не мог приказать Ларине оставаться с другими женщинами, хотя и понимал, что этим подвергает риску жизнь самого дорогого для него человека. К тому же спорить с Лариной все равно было бесполезно.
