Джоанна Линдсей - Ангел
— И с тех пор вы не перемолвились ни словом…
— Я не могла уступить, Касси, — немного смущенно проговорила Катарина. — Я не из тех женщин, которые прощают. Да, знаю такое за собой. То, что сказала эта Дороти, — чистая правда. Твой отец может радоваться, что я не пристрелила его тогда на месте. Как-то поздним вечером я сама отправилась к Глэдис, чтобы выяснить, к какой из ее женщин ходит мой муж. Я была готова пристрелять ее. Но Глэдис по-настоящему заботилась о своих девушках. Она мне ничего не сказала.
— Но ты говорила, что никогда не переставала любить его, — напомнила Касси.
— С этим я тоже ничего не могла поделать. К тому же сознавала, что сама виновата во всем, но, я просто не могла забыть и простить. Страх и гнев — чертовски сильное сочетание. Никогда не позволяй этим чувствам овладеть твоей душой, как это случилось со мной.
Касси задумчиво покачала головой. Она сочувствовала и отцу, и матери. В таких ситуациях нет и быть не может правых и виноватых. Но ведь теперь они снова стали общаться друг с другом, напомнила себе Касси. Что-то заставило их забыть старую обиду.
— Мама, но что произошло между вами той ночью в амбаре?
— Не твое дело.
Сообразив, что мать уже пришла в себя и теперь ее ничем не проймешь, Касси невольно рассмеялась. И оставалась в прекрасном настроении еще несколько часов. Но именно этим вечером она поняла, что у нее нет никаких причин откладывать дело с разводом. Она не забеременела.
Глава 29
Сент-Луис, население которого превышало триста тысяч жителей, стоял в одном ряду с такими городами, как Филадельфия и Нью-Йорк. И хотя Катарина предпочитала ежегодно наведываться за покупками в Чикаго, им случалось все же несколько раз заезжать и в Сент-Луис.
В последний раз им довелось побывать здесь в семьдесят пятом году, вскоре после окончания строительства Восточного моста через Миссисипи. С тех пор предместья города заметно разрослись. Да и весь город за последние шесть лет сильно изменился. Но Катарина была человеком привычки. Когда бы они ни приезжали, она всегда останавливалась в уже знакомых им с дочерью гостиницах, как правило, самых лучших в городе, хотя и не обязательно самых новых.
Поэтому Касси предположила, что они будут жить в той же самой гостинице, что и шесть лет назад, и в своей телеграмме в сыскное агентство попросила детектива найти ее именно там. Она надеялась, что ей удастся скрыть от матери свои планы.
Катарина не поднимала снова вопрос о визите к адвокату, но Касси знала, что она вернется к нему, как только покончит с покупками. Таким образом, у Касси была неделя, возможно, две, чтобы решить, как ей поступить с разводом. Разумеется, все и так было ясно: следовало оформить развод. Касси не видела причин медлить с этим хотя бы потому, что не могла жить вместе с мужем. Об этом, впрочем, она весьма сожалела.
Но посвящать в свои раздумья мать Касси не хотела. Катарина пришла бы в ужас при малейшем намеке на то, что Ангел нравится ее дочери и она хотела бы жить с ним. Все доводы, которые прозвучали бы из уст матери, Касси слушать не желала. Что бы ни сказала Катарина, Касси относилась к Ангелу по-прежнему.
Старожилы предрекали, что в городе вот-вот начнется снегопад, но солнце, словно в пику их предсказаниям, продолжало сиять на небосклоне. Лучи его не очень-то грели — зимы в Сент-Луисе гораздо прохладнее, чем в Техасе, к которому Касси уже привыкла, — но бродить по городу в ярких лучах солнца было куда приятнее, чем в снегопад. Хотя далеко ходить им почти не приходилось. Разыскать самую модную портниху в городе не составляло особого труда. Такой портнихой по-прежнему оставалась мадам Сесиль, та самая, у которой им уже приходилось одеваться. Ее мастерская находилась всего лишь в нескольких кварталах от их гостиницы. Они даже несколько раз ходили к ней пешком, когда ветер немного стихал.
В день их четвертого визита к портнихе, для последней примерки, Катарина наняла экипаж. Касси предпочла бы отправиться пешком, так как ей совершенно не хотелось слушать обычную болтовню матери. Девушку снова одолевали грусть и тоска. Они находились в городе уже пять дней, но человек из агентства Пинкертона так и не появился. Касси уже начала подыскивать предлоги, чтобы отсрочить отъезд, если сыщик не нанесет ей визит и на следующей неделе.
Касси сознавала, что поиск родителей Ангела не прихоть, но весьма важное для нее дело — по той простой причине, что если она преуспеет в этом, то получит веский предлог не только вновь увидеться с Ангелом, но и поговорить с ним. А она страстно желала с ним встретиться. В конце концов, это было вполне реально. Гораздо чаще, чем прежде, представлялась ей такая картина: она возвращается в Шайенн и встречает Ангела на улице. Но он заговорил бы с ней, только если бы что-то заставило его сделать это. Он не стал бы разговаривать с ней лишь ради поддержания ее репутации. Они оба были довольно заметными фигурами в Шайенне, и, если бы ее увидели в обществе пресловутого Ангела, по городу бы поползли скандальные слухи.
— Ты снова хандришь, — заметила Катарина, когда до мастерской мадам Сесиль оставался один квартал.
— Да нет.
— Хандришь.
— Возможно, это потому, что я скучаю по Марабелле. Работники с ранчо, которых Катарина захватила с собой в Техас на случай, если понадобится демонстрация силы, возвращаясь, взяли Марабеллу с собой, так как владельцы роскошных гостиниц обычно хмурились, когда видели подобных любимцев у своих постояльцев. Причина хандры, названная Касси, была ложью только наполовину. Она действительно скучала по своей пантере. Но гораздо больше скучала по Ангелу.
— Неплохо было бы отправить телеграмму, чтобы сюда перегнали наш собственный спальный вагон, — сказала Катарина. — Но мы могли бы и не дожидаться его, если тебе не терпится отправиться домой.
— Нет! — воскликнула Касси с излишней горячностью. И тут же поспешно добавила:
— Я хочу сказать, что вполне могу обойтись без Марабеллы еще неделю-другую. И она без меня обойдется.
— Не вполне уверена насчет Марабеллы, — заметила Катарина. — Тебе-то не пришлось гоняться за ней до самого Денвера — ты тогда в первый раз отправилась к своему отцу. И тебе не пришлось объяснять окружающим, что они не охотятся на дикую пантеру, а ищут любимицу моей дочери, — мол, кошечке надоело сидеть дома, где ее никто не боится.
Касси улыбнулась, вспомнив длинное взволнованное письмо, которое доставили в Техас одновременно с Марабеллой, посаженной в огромную клетку — Катарине пришлось заказать ее, чтобы отправить кошку дочери по железной дороге. Тогда Марабелла, оставшись без хозяйки, попыталась последовать за Касси, но после первой же остановки поезда, сразу за пределами штата Колорадо, потеряла след.
