Цветы из огненного рая - Ларк Сара
Ланге и Брандманн на следующий же день созвали всех мужчин на собрание и затем явились в магистрат с делегацией из пяти человек, переселенцев с «Санкт-Паули». Полковник Уильям Уэйкфилд принял немцев, как обычно, с неохотой. Но пока Ланге и Брандманн рассказывали о Маутере, он начал проявлять заинтересованность. Наконец он попросил мужчин подождать, вызвал Бейта, посовещался с ним, после чего снова пригласил делегацию к себе.
– Что ж, если вам так нравится там, на Маутере… – говорил Уэйкфилд, а Бейт переводил, – то мы можем сделать вам окончательное предложение. Мы выделим вам землю у реки.
Глава 3
– Мы наконец-то получим свою землю? В долине Маутера, рядом с миссионерской станцией?
Брандманн сообщил о предложении Уэйкфилда поселенцам, и теперь все, кто собрался в сарае, предоставленном одним фермером по просьбе Бейта, заговорили наперебой. Два дня не переставая шел дождь.
– Но это ведь далеко, верно?
– Там нет дикарей?
– А земля хорошая?
– Почему до сих пор там никто не поселился?
Брандманну пришлось несколько раз призвать их к спокойствию, прежде чем он смог ответить на вопросы.
– Конечно же, это далековато от Нельсона, – рассказывал он. – Возможно, именно по этой причине никому не приходило в голову предложить нам эту землю, поскольку изначально нам обещали участки в непосредственной близости от города…
– А равнина Вайрау? – прошептала Ида на ухо Оттфриду, вместе с которым пришла на собрание. – Это ведь тоже добрых двадцать миль отсюда…
Оттфрид не удостоил ее ответом. Девушка заметила, что от него пахнет пивом.
– Но туда не так трудно добраться, – продолжал его отец. – По реке от Нельсона прямо-таки рукой подать. Мы съездили туда и обратно за один день.
– Кроме того, нам совершенно незачем селиться так близко к нашим… хм… английским друзьям, – добавил Ланге. – Если вспомнить о том, какой урон был нанесен нашим традициям всего за несколько недель… Чем ближе мы друг к другу, тем быстрее возникает отчуждение. Нет, с этой точки зрения… Как называется эта долина? Для начала мы дадим ей хорошее немецкое название! Она просто идеальна для нашего поселения. Там есть отличные пахотные земли, пастбища и роща у реки, а дальше – лес на холмах, то есть древесины нам хватит.
– Сразу же начнем строить церковь! – обрадовался Брандманн, который увидел свой шанс заработать. Наконец-то пригодится его плотницкое мастерство.
– И никаких поселений дикарей – ни поблизости, ни вдалеке! – воскликнул Оттфрид. Похоже, это было для него важнее всего. Судя по всему, экспедиции в долину Вайрау ему вполне хватило. – Миссионеры заверили нас в этом, туземцы продали землю и ушли.
Но тут его перебил голос, донесшийся от двери:
– Маори не пришлось уходить из долины Маутера, они там никогда и не жили!
Члены общины с удивлением обернулись к говорившему. И Иде показалось, что у нее остановилось сердце. У входа в сарай стоял Карл Йенш, одетый в зюйдвестку[46] и длинный вощеный плащ, но тем не менее мокрый как мышь из-за проливного дождя.
– И неспроста, – добавил он, снимая шляпу и стряхивая с нее воду.
Ида нашла, что он выглядит хорошо: уже не такой худощавый, как в Рабен-Штейнфельде. Его кудрявые волосы отросли, и выглядел он самоуверенно.
– Земля на реке Маутер – это на самом деле болото, – продолжал Карл. Люди, особенно поселенцы из тех мекленбургских общин, где он не работал поденщиком, охотно расступились перед ним, когда он сделал еще шаг. – Это значит, что ее затапливает всякий раз, когда наступает половодье, – а это случается регулярно, и зимой, и летом. Реку питают воды с гор, а там дожди идут достаточно часто. Поэтому я не советовал бы вам строить поселение в долине Маутера. Мистер Спейн считает, что эти земли непригодны для жизни.
– Кто это такой? – спросил один из переселенцев, обращаясь к Ланге и Брандманну, которые смотрели на Карла, злобно сверкая глазами.
– Что ты здесь забыл? – прорычал Брандманн.
Карл пожал плечами:
– Как я уже сказал, я хочу предупредить вас всех. Мистер Таккетт пришел в ярость, узнав, что вам хотят всучить эту землю. Мы услышали об этом только сегодня днем, когда приехали в город, и опасались, что вы уже дали окончательное согласие. Как только я выяснил, что ваше собрание состоится сегодня, то сразу же отправился к вам.
– Наше собрание, как ты совершенно правильно заметил, – процедил сквозь зубы Ланге. – Еще раз повторю вопрос: что ты здесь забыл?
– Я ведь уже объяснил… – Карл смотрел на него с недоумением, не веря, что этот человек его не понял. Но затем он взял себя в руки. – Кстати, я тоже родом из Рабен-Штейнфельда, как и вы. Я, как и вы, приехал сюда на судне «Санкт-Паули», и моя семья всегда была членом общины.
– Безземельный лодырь! – проворчал Ланге.
– Поденщик, – поправил его Карл, пытаясь сохранять спокойствие. – Это не одно и то же. Впрочем, я ведь теперь и не поденщик. Вот уже почти два месяца я работаю на мистера Фредерика Таккетта, главного землемера Новой Зеландии, и получаю жалование у губернатора Окленда, не у Новозеландской компании. Мистер Таккетт не заинтересован в том, чтобы продавать вам негодную землю, – в отличие от полковника Уэйкфилда и мистера Бейта. Поэтому лучше послушайте меня.
– Иными словами, этот молодой человек не получит надел? – спросил человек, который был родом не из Рабен-Штейнфельда.
Карл вздохнул и теперь обратился непосредственно к мужчинам из других общин:
– Нет, я приехал как свободный иммигрант. На «Санкт-Паули», как я уже сказал, возможно, вы меня помните. Я делил каюту вместе с сыном господина Брандманна Оттфридом. Оттфрид! Может быть, ты что-нибудь скажешь? Ты ведь наверняка хочешь построить своей жене надежный дом.
Карл нашел Оттфрида в толпе и переглянулся с Идой. Девушка казалась встревоженной. Она понимала, о чем идет речь. Оттфрид же, напротив, сохранял спокойствие.
– Я согласен с мнением общины, – заявил он. – Как решат старейшины, так и будет. А ты… тебе я верить не обязан. Твоими устами всегда говорит лишь зависть.
Карл схватился за голову. В некотором роде Оттфрид был прав, он ужасно завидовал ему. Но не из-за куска земли на реке Маутер! Карл ни за что не променял бы свою теперешнюю работу на надел самой хорошей земли. Он уверенно шел к тому, чтобы стать уважаемым и хорошо оплачиваемым землемером. А осесть на месте он согласился бы разве что только ради Иды.
– Я имею право говорить здесь! – предпринял еще одну попытку Карл. – Как член церковной общины. Вы не можете запретить мне это, моя семья была бедной, но весьма почтенной. Итак, повторю снова: не принимайте предложение Уэйкфилда! Подождите, пока найдут хорошую землю для поселения! В конце концов, это только вопрос времени.
– Но как же миссионеры? – спросил кто-то. – Они живут там не первый год!
Карл пожал плечами:
– Состав миссии постоянно меняется, как я слышал. Спросите пасторов, как часто их станцию смывало водой или почему она расположена на склоне. Она ведь стоит на склоне, верно? Я там никогда не был.
Последнее замечание было ошибкой. Оно утонуло в хоре возмущенных голосов поселенцев. Как он может давать советы, если никогда не видел земли? Однако Брандманн и Ланге переглянулись.
– Она расположена на склоне? – спросила у Оттфрида Ида.
– Оттуда открывается очень красивый вид на долину, – ответил он.
Ида закусила губу. Ей это говорило о многом. Но поселенцы окончательно настроились против Карла.
– Значит, будем голосовать, – произнес Брандманн. – Пусть мужчины, которые поддерживают основание деревни Санкт-Паулидорф, поднимут руку…
«А кто спросит женщин?» – чуть не вырвалось у Иды, но вряд ли это улучшило бы ситуацию. Конечно, женщин никогда никто не спрашивает. Они должны доверять своим мужчинам и безропотно помогать им справляться с последствиями их решений.
