Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3
А та продолжала уворачиваться от его ударов, становившихся все более злыми и примитивными. Персей теперь шел вперед, почти не встречая сопротивления, пытаясь достать противника широкими, размашистыми движениями, но она хорошо защищалась щитом, иногда делая слабый выпад острием меча. Зрители сокрушенно закачали головами. Персей казался слишком сильным для нее. Вскоре он прижал ее к барьеру. И зачем только тратить время на столь жалкое зрелище? И толпа снова стала скандировать: «Аристос! Спаси нас!»
С места высших чиновников государственный казначей Музоний Гета метнул в сторону Эрато уничтожающий взгляд. В уме он уже строил планы расправы с ним, намереваясь тайно похитить его и пытать. И больше он никогда не согласится назначить на такую ответственную работу низкорожденного выскочку.
Суния в отчаянии заслонила глаза рукой. Однако у Торгильда было совсем иное впечатление от действий Аурианы. Да и Эрато вовсе не был встревожен случившимся.
— Она притворяется! — сказал он едва слышно. — Разве ты не знаешь, что нашу Ауриану не так-то просто взять нахрапом или на измор. Она постепенно выманивает Персея к императорской ложе. А Персей думает, что победа ему уже обеспечена.
В императорской ложе Марк Юлиан, знавший о замысле Аурианы, все же был готов в любой момент, рискуя жизнью, вмешаться в ход поединка. Ауриана играла свою роль слишком хорошо, и это заставляло Марка Юлиана тревожиться как никогда. Но он зажал в кулак все свои чувства и старался не подавать вида. Каждое ее движение он переживал с огромным волнением. Он ждал, когда же наступит миг чуда, Ауриана преобразится, а ее атака станет молниеносной и неотразимой.
Домициан наклонился вперед, охваченный мстительным злорадством. С упоением он наблюдал за жалкими усилиями Аурианы, испытывая необычайное удовлетворение. Ведь меч, который завершит карьеру на арене этой дикарки, на самом деле выковывал он, Домициан, а Персей — всего лишь ни о чем не подозревающий исполнитель его плана. Испуг, охвативший его при виде зловещего знака Водана, начал рассеиваться. Если эта женщина действительно обладает невероятными способностями, то почему же она не применит их, находясь на краю гибели?
Домициан начал размышлять о том, следует ли даровать ей жизнь, когда Персей будет стоять над ней с поднятым мечом? Если вспомнить ее злодеяния, то получается, что до сих пор она отделывалась легким испугом, хотя вреда от нее гораздо больше, чем от любого врага Домициана. С другой стороны, если позволить прикончить ее, то он больше никогда ее не увидит. А чем плохо позабавиться с ней в постели сегодняшней ночью? Теперь она должна испытывать трепет и почтение, какие положено испытывать его подданным. Уж теперь-то она будет кроткой и смиренной.
«Понимаешь ли ты, никчемная женщина, что я — это Рим, это вся вселенная. Это по моему приказу возвели Колизей. Я — твой повелитель и бог!»
Персей уже не заботился о сохранении сил. Чем дольше он с ней провозится, тем больший ущерб будет нанесен его репутации. Предприняв отчаянную попытку прижать ее к барьеру, он стал делать много лишних движений. На каждый шаг Аурианы приходилось три-четыре шага Персея. Хотя ее пассивность не вызывала сомнений, тем не менее почему-то она все время в последний момент уходила из-под удара. Вскоре у Персея появилась одышка от переутомления, а Ауриана чувствовала себя совсем свежей.
Но в этот момент случилось непредвиденное. Около полудюжины бродяг, распаленных вином и уставших от этого скучного зрелища, давно уже подумывали о том, чтобы устроить какую-нибудь каверзу и наконец придумали. Они подобрались к ящику с лотерейными шарами. Протолкнувшись мимо двух императорских невольников, охранявших железную коробку с орнаментом на стенках, они повернули рычаг пружинного устройства, и в толпу зрителей полетели сотни деревянных лотерейных шаров. Это был способ распределения подарков, и занимались им в обеденный перерыв, но не в разгар поединка. Маленькие снаряды сферической формы дождем осыпали сидящих на трибунах и даже саму арену. На каждом из них было название подарка для того, кому посчастливится поймать такой шар. Кому-то доставались весьма простенькие, такие как плащ или амфора вина, но бывали и счастливчики, получавшие торговый корабль с грузом или виллу на побережье моря и сотни рабов впридачу. Зрители кидались за этими шарами как собаки за мозговыми костями. Все это было знакомо Персею, но не Ауриане, которая внезапно увидела в воздухе сотни летящих предметов. Несколько шаров даже попали в нее. Поведение публики тоже стало загадочным. Интерес к схватке ослаб, и люди стали метаться по трибунам.
Стражники быстро нашли и арестовали весельчаков, виновных в этом нарушении порядка, но сделанного уже нельзя было исправить.
Из мира грез Ауриана вновь вернулась на землю. Инстинктивно она подняла щит, чтобы закрыться от шаров, и Персей воспользовался этим моментом.
Он ударил своим мечом снизу по ее мечу и поднял его вверх. Нижняя часть тела Аурианы оказалась открытой, и Персей полоснул мечом по диагонали вниз, распоров от грудной клетки до пупка кожаную тунику и глубоко поцарапав кожу. Этот длинный порез тут же обагрился кровью. Публика одобрительно заревела.
У Аурианы подогнулись колени, и она медленно осела на песок. Следующий удар Персея пришелся по щиту, которым она успела защитить свой правый бок. Он оказался настолько мощным, что Ауриана упала на песок.
Персей тут же оседлал ее и приготовился перерезать ей глотку. Все то, чем болела душа Аурианы, нахлынуло на нее с новой силой. Яд старых воспоминаний растекся по ее телу и парализовал движения.
— Проклятая! — донесся откуда-то голос Херты. — Прими эту смерть достойно, как конец тому, кто несет на себе позор.
Эрато заковылял к гладиаторам, надеясь помешать фатальному удару и отвести руку Персея, хотя и понимал, что не успеет.
Чресла Домициана наполнились приятным теплом — страх Аурианы был вернейшим средством увеличить его половую потенцию. Это был хороший признак. Да, пусть она умрет. Этому суждено было произойти. Все в мире становилось на свои места. Посмеявшись над ним, женщина теперь будет лежать лицом в грязи. У Домициана возникло такое чувство, будто он одержал победу над всеми наглыми, самоуверенными женщинами, не стеснявшимися в выборе средств, чтобы подчинить себе мужчину, искалечить его душу своими издевательствами, а затем отбросить как ненужную шелуху.
Марк Юлиан вскочил на ноги и бросился к барьеру. Разумеется, он понимал, что гибель Аурианы неминуема. Все произошло с невероятной скоростью. На сердце Марка вдруг обрушился колоссальный груз, который легко мог смять его, уничтожить. Правой рукой он нащупал рукоятку кинжала и приготовился, резко повернувшись, всадить его в шею Императора. Он решил уже, что в случае смерти Аурианы Домициан ненадолго переживет ее. В этот страшный миг у Марка Юлиана не возникло никаких мыслей о последствиях такого поступка. Ему было все равно. Римская империя переживала один из опаснейших моментов своей истории, находясь на грани гражданской войны.
