Мэри Пирс - Горький ветер
— Ты в порядке? — спросила она однажды.
— Совершенно, — сказал он отрывисто.
— Мне показалось, ты выглядишь уставшим.
— Я думал о Линн. Она там одна все это время. Она вся изведется.
— Теперь уже недолго. Мы почти уже в Хантлипе. Только что проехали Стедворт Милл.
На мосту Картер, там, где дорога пересекала изгиб ручья Деррент, сквозь пелену дождя мерцал огонек, и, подъехав поближе, Бетони увидела, что на мосту стоит человек, раскачивая фонарь.
— Что там? — взволнованно спросил Том, когда пони замедлил шаг.
— Кто-то с фонарем, не знаю кто.
Бетони остановилась и тут же пожалела об этом, потому что из темноты выступило еще четыре человека, и она поняла, кто это был. Человек с фонарем был Харри Йелленд, который был когда-то «помолвлен» с Тилли Престон. Остальные были Эмери и трое его сыновей. Они выбрали отличное место для засады. Ближайший дом был в полумиле.
— Это Йелленд и Престоны, — пояснила Бетони Тому. — Мы на мосту Картер, а они преградили нам дорогу.
— Ты можешь проехать мимо них?
— Нет. Теперь уже поздно.
Она немного проехала вперед, на мост, надеясь, что Престоны расступятся перед ней, но Эмери схватил пони за уздечку и дернул так, что тот остановился. Бетони вынула кнут.
— Разойдитесь и дайте проехать, не то пожалеете, обещаю вам.
— Это он пожалеет, который позади тебя. Он убил Тилли.
— Полиция отпустила его домой, потому что против него нет ни единой улики. Если они удовлетворены, то почему же вам этого не достаточно?
— Потому что я знаю Тома Маддокса лучше, чем они. Я знаю, из какой он семейки, отец его был убийцей, и всем это известно. А старая поговорка гласит: «Каков отец, таков и сын».
— Если это правда, мы все были бы убийцами, — сказала Бетони, — потому что происходим от Каина.
— Мне некогда тратить время на споры. Отдай нам этого парня и можешь ехать домой.
— Вы что, поставили себя выше закона?
— Он, может, и обманул полицию, но когда я за него возьмусь, он мне скажет всю правду, уж будь уверена.
— Я уже сказал правду! — крикнул Том. — Сказал и не собираюсь менять сказанное!
— Может, ты оттуда слезешь? — закричал Йелленд. — Вместо того чтобы прятаться за женщиной!
— Он слепой! — возмутилась Бетони. — У вас пропало чувство жалости?
— Мы знаем, что он слепой, — сказал Эмери, — но это не значит, что он не должен отвечать за убийство.
— Вы не дотронетесь до моего брата, пока не будете сначала иметь дело со мной!
— Тебе ничего не будет, потому что ты женщина, но если ты будешь нам мешать, то сама будешь виновата, если и тебе достанется.
Эмери сошел с моста и подошел к повозке. Он попытался взобраться на колесо. Бетони ударила его хлыстом, и он упал, ругаясь, закрывая глаза одной рукой. Она схватила поводья и попыталась отъехать, но на место отца встал Метью и тянул пони за уздечку. Пони стал пританцовывать, белые искры сыпались из-под подков, царапавших гладкие камни моста. Элфи Престон ударился коленом, а его брата-близнеца Виктора зажало между колесом тележки и парапетом.
Харри Йелленд поставил на землю фонарь и поднял камень из кучки, сложенной у него под ногами. Он занес руку, и камень пролетел совсем близко от лица Бетони. Том, сидевший позади нее, вскрикнул от боли, и когда она повернулась к нему, то увидела, что левый висок потемнел от крови. В тот же миг Эмери Престон снова зашел спереди, но на этот раз, когда Бетони замахнулась на него кнутом, он ухватился за него и вырвал кнут у нее из рук.
— Ну, теперь держитесь! — прорычал он. — С меня достаточно! Слезай с брички, Маддокс, или тебе же будет хуже, потому что я уже теряю терпение!
Подходя к бричке, он поигрывал кнутом в правой руке. Похоже было, что он собирается испробовать его на Томе. Но вдруг раздался щелчок ружейного выстрела, который заставил пони снова вздыбиться, но от этого пятеро нападавших замерли. Пуля пронеслась где-то в ветвях ивы у них над головами, и в наступившей тишине на землю упало несколько дробинок, словно еще несколько тяжелых капель дождя. Потом донесся голос, и на мост вышел Джек Мерсибрайт, неся в руке фонарь. Обрез лежал у него на сгибе локтя, из ствола поднимался дымок. Джек повернулся к Харри Йелленду.
— Отойди от брички, и вы все тоже, или он получит заряд в живот. И поскорее! Без глупостей! У меня сегодня был такой денек, что я как раз в настроении убить кого-нибудь, и вы мне подойдете.
— Это не твоего ума дело! — заорал Эмери. — Нам надо разобраться с Маддоксом, и к тебе это не относится!
— Ну хватит, — сказал Джек. — Прочь с дороги, не то Йелленд получит пулю.
Его мокрое бородатое лицо было хмурым и свирепым. Они поняли, что он сделает так, как сказал. Эмери смотал кнут и бросил его Бетони на колени. Он махнул сыновьям отойти от брички и увел их с моста, подняв фонарь по пути. Йелленд пошел следом, и все пятеро остановились на краю дороги, глядя, как Джек влезает в повозку.
Бетони дернула поводья, и пони потянул повозку по мосту. Когда они проезжали мимо, Эмери шагнул вперед, но при виде нацеленного на него обреза отступил и выместил свой гнев на каменном парапете, ударяя его кулаками.
— Мы до тебя доберемся, Том Маддокс, даже если нам придется долго ждать! Ни один убийца еще не ушел безнаказанным. Запомни, твое преступление тебя настигнет.
— Не обращай внимания, — посоветовал Джек, приглядываясь к нему. — Ты в порядке, парень? Похоже, тебе попали по голове.
— Я в порядке, — ответил Том. — Просто хочу поскорее к Линн.
— Теперь уже недолго, — сказал Джек.
— А как случилось, что вы пришли как раз сейчас? — спросила Бетони через плечо.
— Я получил записку от Линн, вот как. Она написала, что Тома забрали, так что я решил пойти в полицию в Чепсворт, как она просила.
— С обрезом? — сказала Бетони.
— Я видел, как Престоны вывалились из «Розы и короны» и рассудил, что они собираются выкинуть какой-то фокус. Так что я пошел к Билли Рейчету и одолжил у него обрез.
Том, ссутулившийся под дождем, чувствовал, как течет кровь из раны, струясь по щеке. Он вытер ее носовым платком. Рана болела не сильно, но вся голова гудела, особенно в затылке.
— Как Линн удалось послать эту записку?
— Она сама принесла ее, — сказал Джек. — Годвин видел ее.
— Что, пешком прошла всю дорогу?! — воскликнул Том и зарычал, ударив кулаком о кулак и сжав их между коленями. — Но ведь я велел ей не выходить из дома! Она не может ходить так далеко! А вдруг ей стало плохо на обратном пути? А вдруг она теперь потеряет ребенка?! — И вдруг из глубины тьмы и беспомощности он закричал дрожащим голосом: — Бога ради, Бетони, отвези меня домой!
