Лиз Карлайл - Один маленький грех
К сожалению, при более близком знакомстве обнаружилось, что он действительно серьезный, но его серьезность и убежденность граничили с высокопарностью. По пути в парк он разглагольствовал о том, что Веллингтон затягивает парламентскую реформу. Когда они ехали по Роттен-роу, Ноуэлл заговорил о его предательской позиции поддержки католиков. А это означает конец английской цивилизации в том виде, в котором она существует, и все по вине премьер-министра.
Эсме, которая совсем не питала симпатии к католикам, не стала расспрашивать мистера Ноуэлла о его воззрениях на политику Англии в отношении северного соседа. Их мнения скорее всего разойдутся, решила она, и нет смысла посвящать в это мистера Ноуэлла. Но после того как они проехали через весь парк, он удивил ее тем, что оставил разговоры о политике и спросил, не хочет ли она взглянуть на его новый дом.
— То есть он еще не совсем мой, — признался он почти застенчиво. — На самом деле он еще даже не достроен.
Эсме стало интересно.
— Это далеко отсюда?
— Совсем недалеко, — сказал он. — Около Челси.
Эсме с готовностью согласилась, хотя плохо представляла себе, где находится Челси. После почти двух месяцев жизни в Лондоне ей наскучило ездить по одним и тем же старым улицам и паркам и приветствовать помахиванием руки одних и тех же неинтересных людей. Улицы, ведущие от Гайд-парка, не были многолюдны, и Ноуэлл пустил лошадей на удивление быстро. Эсме, придерживая рукой шляпку, откинулась назад и наслаждалась ездой. В конце Белгрейвии они увидели красивые новые особняки на разных стадиях строительства.
— Мой дом дальше, — сказал Ноуэлл, когда они проезжали мимо этих великолепных белых сооружений.
Вскоре белые особняки остались позади. Мистер Ноуэлл несколько раз поворачивал, они проезжали редкие пустоши, крошечные церквушки, очаровательные старинного вида домики, ряды лавчонок — остатки маленьких деревушек, которые, как предполагала Эсме, вскоре будут поглощены Большим Лондоном. Наконец показались уступы фасадов из кирпича. Строящиеся особняки напоминали дома в Мейфэре, но были более современными и внушительными. После того как они проехали мимо нескольких достроенных домов, мистер Ноуэлл свернул, и они прибыли на место, которому, как можно было ожидать, предстояло превратиться в красивую лужайку возле дома.
На пыльном, разбитом на участки пространстве кипела работа. Везде трудились рабочие с лопатами, молотками, кельмами. В одном углу топографы устанавливали треножники. Подальше Эсме увидела тележку со строительным раствором, платформу со штабелями кирпичей и даже черный лаковый двухколесный экипаж — возле лошадей суетился конюх. Ноуэлл показал на ближайшее вздымающееся вверх сооружение из кирпича и мрамора. Дом мог бы показаться готовым, но вдоль одной из его стен высились груды камней, кучки мусора, а с другой стороны еще был не закончен фундамент.
— Номер четыре, Баллачалиш-Клоуз, — гордо сказал молодой человек.
Дом производил впечатление. Кажется, мистер Ноуэлл не нуждался в богатом приданом, разве для того, чтобы платить по закладной. Она сразу же устыдилась своего цинизма.
— Баллачалиш-Клоуз, — повторила она. — Звучит по-шотландски.
Ноуэлл кивнул.
— Архитектор, который спроектировал и построил все это, — шотландец, — сказал он. — Славится на редкость дурным характером, но тем не менее исключительно одаренный. Не позволяет им и кирпич положить без его согласия, сам занимается финансовой стороной строительства и вникает во все детали. Хуже, чем ненормальный Кьюбитт в Белгрей-вии. Если не случится ничего непредвиденного, первого декабря дом станет моим.
— Как здесь замечательно! — сказала Эсме. — Никогда не видела столько рабочих одновременно.
Лицо Ноуэлла приняло капризное выражение.
— Может быть, это не такое место, куда приглашают леди?
— Чепуха, — отозвалась она. — Однако нам пора обратно. Тетя меня потеряет.
Ноуэлл взялся за вожжи и попытался проехать между многочисленными подводами и штабелями. При этом кабриолет оказался в опасной близости к черному экипажу. Конюх неодобрительно посмотрел на Ноуэлла, словно подозревая, что тот может поцарапать прекрасный экипаж его хозяина.
Эсме почувствовала облегчение, только когда Ноуэлл повернул, проехав всего в двух дюймах от черного парного экипажа.
— Не стоит беспокоиться, — спокойно сказал он. — Экипаж принадлежит мистеру Маклахлану, и поверьте мне, он легко может приобрести два десятка таких же.
Эсме ухватилась за край кабриолета.
— Прошу прощения… — с трудом выговорила она. — Кому он принадлежит?
Ноуэлл все еще не выехал на проезжую дорогу.
— Меррику Маклахлану, знаменитому архитектору, —сказал он рассеянно. — Он и его брат — инвесторы всего этого строительства. Но подождите — вы же, кажется, находитесь в дальнем родстве? Леди Грейвнел как-то упомянула об этом.
— Да, возможно. Я не уверена.
Эсме оглянулась, и, как будто по ее велению, из-за угла дома номер четыре появился Меррик Маклахлан и осторожно ступил на примыкающий к дому низкий фундамент. Его темные сюртук и жилет были, как всегда, безукоризненно чистыми, но брюки внизу запачкались. Лицо его сохраняло свойственное ему сердитое выражение, щеку сильно стягивал пересекавший ее шрам. Хуже всего — он был не один.
— Добрый день, джентльмены, — произнес Ноуэлл, когда мужчины прошли к своему экипажу. — Мисс Гамильтон и я как раз восторгались домом.
Братья обменялись взглядами и приветствовали их с холодной учтивостью.
— Ну, Ноуэлл, вы можете ездить сюда и смотреть на него сколько угодно, — добавил Меррик, — но дом будет готов не раньше декабря, и ваше нетерпение ничего не изменит.
Ноуэлл как-то сконфуженно взглянул на Эсме.
— Я надоел им, — признался он. — Скажите, сэр Аласдэр, вы помогаете брату в его профессиональной деятельности?
Аласдэр захохотал.
— Ради вашего и его блага, Ноуэлл, вам лучше надеяться, что нет.
Меррик Маклахлан неуверенно перевел взгляд с Аласдэра на Эсме.
— Пожалуй, хорошо, что вы оказались здесь, — обратился он к Ноуэллу. — В доме Пенуорт, он не может решить, на какой из предложенных мной каминных полок остановиться. Я предпочитаю одну, он другую. Не хотите ли выбрать для себя? Только вот ваши туфли могут пострадать.
Ноуэлл оглянулся на дом, явно испытывая почти алчное желание пойти туда, затем заколебался, то ли не зная, прилично ли будет оставить Эсме одну, то ли опасаясь за сохранность своей обуви.
— Аласдэр подержит ваших лошадей, — сказал Меррик.
— О, ничто не доставит мне большего удовольствия, — отозвался его брат.
